Оружие юга (ЛП)

"Написать письмо?" - Молли выглядела более напуганной, чем когда она шла в бой. - "Нейт, ты научил меня читать, но написать письмо…"

"Ты сможешь это сделать, я знаю, что сможешь. Или давай, я напишу тебе первым, чтобы ты знала, где я нахожусь. Я не уверен, собираюсь ли я остаться в Нэшвилле или добраться до Касталии. Короче, жду от тебя вестей, понимаешь?" Он сделал все возможное, чтобы походить на старшего сержанта.

"Я не знаю Нейт. Ну, может быть, если ты сам напишешь первым, я могу попытаться ответить тебе. Если ты напишешь…"

Если не забудешь меня в ту же минуту, как только поезд тронется отсюда - читал он в ее глазах. Он задавался вопросом, сколько же лжи она слышала на протяжении многих лет, возможно от многих мужчин.

"Я напишу," - пообещал он. Паровозный гудок подал второе предупреждение. Коделл нахмурился. "Мне пора." Он крепко обнял Молли. Как бы ни казалось это неуместным зрителям - даже если бы она была только его товарищем. Он чувствовал ее голени, ее маленькие упругие груди, прижавшиеся к нему. Она еще теснее прижалась к нему.

"Удачи тебе," - сказал он.

"Тебе тоже, Нейт." Свисток снова заныл. Молли оттолкнула его. "Беги. Ты не должен пропустить его."

Он знал, что она была права. Он повернулся и побежал к поезду. Он не смотрел назад, пока не запрыгнул в вагон. Молли шла, но не к 'Нехилтону', а в старый 'Эксельсиор'. Он покачал головой и уставился на грязный пол вагона. Поезд дернулся и начал разгоняться. Очень скоро большая часть станции скрыла отель из виду.

"Роки- Маунт!" -прокричал кондуктор, когда поезд подошел к станции. "Остановка один час. Скалистые горы!"

Коделл поднялся на ноги. Эллисон Хай встал тоже и протянул руку. "Я желаю тебе всего доброго, Нейт, и это правда," - сказал он.

"Спасибо, Эллисон, то же самое и тебе." Коделл прошел к передней части вагона, пожимая на ходу протянутые руки. Эллисон Хай сел; ему еще было ехать до Уилсона, в соседний округ. Коделл спрыгнул. Покинув поезд, он только теперь ощутил, что увольнение из армии это уже реальность. Он осмотрелся вокруг. Сохранившаяся вывеска на станция, была похожа на такую же, как в Ривингтоне, за исключением того, что дождь поливал ее наверное уже восемьдесят или сто лет. Здание было все выветрелое; два окна зияли пустыми проемами; декоративные деревянные решетчатые края крыши был сломаны в полудюжине мест.

Он посмотрел на север, к насыпи на противоположной стороне реки Тар у водопада, где Скалистые горы впервые начали обживаться. Он сохранил четкое представление о том, что тут было годом ранее. Федеральные захватчики сожгли большинство хлопчатобумажных фабрик и хлопковых и табачных складов, которые стояли между железнодорожной станцией и старой частью города. Теперь вместо стен там лежало несколько обугленных бревен.Запах жженого табака все еще висел в воздухе.

В стороне стоял приличного вида дом, который принадлежал Бенджамину Баттлу, владельцу мельницами. Так или иначе, он избежал огня. Видя все это, Коделл щелкнул языком между зубами. "Вот же сучьи мерзавцы," - пробормотал он себе под нос. Его губы редко выпускали такие словечки, но ничего более изысканного сейчас сказать было невозможно.

Он подошел к станции. Станционный смотритель, высокий, худой, мрачный человек шестидесяти лет, смотрел на него через одно из выбитых окон. Они на несколько секунд устроили конкурс в гляделки, пока смотритель неохотно не сказал: "Чем могу помочь, сэр?"

"Когда следующий до Нэшвилла?" - спросил Коделл.

Тогда смотритель улыбнулся, обнажив розовые десны и несколько редких пожелтевших зубов. "Прошел час тому назад," - сказал он со злым удовлетворением. - "Следующий, возможно, будет через два дня, а может через три."

"Черт побери!" - сказал Коделл. Улыбка начальника станции стала шире. Коделлу хотелось выбить ему оставшиеся зубы. Он провел огромное количество походов на десятки миль в армии, и здесь вряд ли пришлось бы хуже, но мысль о возвращении к мирной жизни вдруг предстала менее чем аппетитной. Он отвернулся от окна. Смотритель усмехнулся, потом начал кашлять. Коделл надеялся, что он подавится.

Другой поезд, еще один, подошел с юга, засвистев приближаясь к Роки-Маунт. Коделл подошел к восточной стороне станции, чтобы посмотреть, кто прибывает. Несколько маленьких мальчиков и стариков присоединились к нему. Зеваки, подумал он. На данный момент, он и сам по себе был молодым бездельником. Он уставился на изможденные лица, прижавшиеся к окнам, на лохмотья, которые покрывали эти скелеты. Кто были эти несчастные, и как могли его соседи зрители иметь такой спокойный вид? Тогда старик заметил: "Это янки-заключенные едут домой," - и Коделл обнаружил, что у большинства из пассажиров поезда их рванье было, вернее, когда-то было, синим. Он покачал головой в немом ужасе сочувствия. Солдаты армии Северной Вирджинии знали, что такое голод. Память о том голоде останется с ним на всю жизнь. Но эти люди перенесли нечто худшее. Теперь он понимал разницу. Ему стало стыдно, что его страна может допускать такие страдания. А впрочем чему было удивляться - вся Конфедерация жила впроголодь. Сначала только двое мужчин вышли из поезда, чтобы размять ноги, пожалуй, только у них были силы, чтобы сделать это. Один из них заметил Коделла. Янки был в лучшей форме, чем большинство его товарищей, даже его форма была чуть больше оборванный, чем у старшего сержанта. "Привет, Джонни Рэб," - сказал он, кивнув с улыбкой, - "Ну, и как мы на вид?"

"Привет," - ответил Коделл, чувствуя себя неуверенно, и спросил:" Где тебя поймали, янки?"

"Под Билетоном, прошлой весной," - сказал федерал. Он ткнул большим пальцем в сторону поезда. "В противном случае я бы больше походил на этих бедняг."

"Под Билетоном?" - воскликнул Коделл. - "Я был там, в корпусе Хилла."

"Был, говоришь? Мы дрались с некоторыми из корпуса Хилла. Я был одним из командиров в 48-м Пенсильванском. Меня зовут Генри Плезант. Я был полковником". Плезант постучал по серебряному дубовому листу на левом плечевом ремне; правый ремень отсутствовал. Он протянул руку. Коделл пожал ее, назвав свое имя. Он сказал: "Мы дрались против IX корпуса, там были одни негры. Они сражались лучше, чем я мог бы предположить до этого, но мы врезали им очень хорошо."

"Должно быть, это была дивизия Ферреро," - сказал Плезант. "Там все войска были цветные. Я был в бригаде генерала Поттера." Он с сожалением покачал головой. Он был гораздо старше Коделла, с темными волосами, очень светлой, бледной кожей, и тощей бородой, явно выросшей недавно. Он продолжил: "К сожалению для страны, вы довольно хорошо потрепали всю армию Потомака этими вашими проклятыми автоматами."

"Я бы не сказал, что это сожаление для страны," - возразил Коделл.

"Это просто мое мнение." Плезант усмехнулся. Он казался человеком, который вполне в состоянии позаботиться о себе при любых обстоятельствах. "А так как ваша сторона выиграла, то в книгах по истории по другому говорить и не будут. Но я думаю именно так. Что это чертовски плохо. Вот и все."

Коделл рассмеялся. Ему пришелся по душе этот бодрый дерзкий северянин. "Знаешь что, янки, пожалуй, я куплю тебе выпить, и мы можем поспорить о том, что хорошо, а что плохо?"

"Ради выпивки, мистер старший сержант Нейт Коделл, сэр, я буду спорить или не спорить, как вам будет угодно. Куда мы идем?"

Коделл думал спросить у противного станционного смотрителя, но решил не заморачиваться. "Мы найдем место." Вскоре его уверенность была вознаграждена. Из трех или четырех восстановленных зданий у станции, два оказались тавернами. Он повел нового друга в направлении выглядевшего более опрятно.