Оружие юга (ЛП)

"Есть ли у вас полномочия предлагать такие условия?" - спросил Линкольн.

"Нет, сэр," - признался Ли сразу. - "Как я уже говорил раньше, я должен буду представить их в Ричмонд на утверждение моего президента. Я действую неофициально в целях скорейшего прекращения боевых действий, насколько это возможно. Если бы вы могли организовать восстановление телеграфных линий отсюда с Ричмондом, вы могли бы переговариваться непосредственно с президентом Дэвисом, без моего посредничества."

Линкольн махнул рукой. "Запустить снова телеграф - это не проблема." Ли понимал, что это просто только для нации с такими богатыми ресурсами, как у США, но промолчал. Линкольн продолжал: "Тем не менее, я думаю, что рано говорить об этом. У вас у самого больше здравого смысла, чем у нескольких президентов. Если он захочет присоединиться к разговору, то даст понять об этом."

"Как хотите, господин президент," - сказал Ли. - "Таким образом, если мы останавливаем кровопролитие, то можем сесть друг напротив друга за столом и обсуждать эти оставшиеся вопросы. Сейчас они кажутся нам важными, но на самом деле они второстепенны по сравнению с главным вопросом войны - о признании Юга свободным и независимым."

"На наш взгляд, они и сейчас выглядят достаточно важными, но при том, что вы правильно назвали главный вопрос, способы решения могут быть разными." Линкольн покачал головой. "Надо выбирать лучшее для нашей страны. Что ж, генерал Ли, если мы не можем вернуть вас в Союз, то мы должны как-то научиться жить вместе с вами. Я вообще-то больше предпочитаю говорить, чем стрелять."

"Я тоже, сэр," - охотно сказал Ли. "Так думает каждый солдат в армии конфедератов, и, если я мог бы осмелиться говорить за них, весьма вероятно, каждый солдат вашей армии, также."

"Вы наверняка, правы, генерал. Как и то, что солдаты всегда гораздо охотнее готовы прекратить войну, чем гражданские лица."

"Потому что только солдаты на самом деле знают, что такое война," - ответил Ли. "Они понимают, что то, что мы впоследствии называем славой, на самом деле жестокость и страдание."

"Как же мне жаль, генерал Ли, что вы не выбрали Северную сторону," - патетически разразился Линкольн. "Вы же прекрасно понимаете, что выиграли эту войну только потому, что у вас появились эти проклятые автоматические винтовки, отправившие в могилы слишком многих наших молодых парней."

"Слишком многие с обеих сторон погибли слишком молодыми," - сказал Ли.

Линкольн кивнул; наконец-то двое мужчин нашли точку зрения, с которой они согласились без оговорок. Ли собрался уходить. Линкольн поднялся со стула вслед за ним. Глядя на него, Ли добавил: "Итак, решено? Вы поддерживаете перемирие и вывод войск на условиях, что я предложил?"

"Я принимаю эти условия." Рот Линкольна скривился при этих словах, будто они были вымоченными в уксусе. "Не были бы вы так добры, изложить их в письменном виде, чтобы предотвратить любое недоразумение?"

Ли сунул руку в карман жилета. "У меня есть ручка и бумага с собой. Могу ли я попросить у вас чернила?" Линкольн показал ему на стол у стены. Он нагнулся, чтобы воспользоваться чернильницей и быстро написал. Когда он закончил, то передал лист президенту Соединенных Штатов.

Линкольн быстро прочитал набросанную пару абзацев. "Все, как вы сказали, генерал. Не будете ли вы достаточно любезны, чтобы одолжить мне вашу ручку?" Он поставил свою подпись рядом с Ли. "А теперь позвольте мне получить второй экземпляр."

Ли оторвал оригинал и дал Линкольну лист под ним.Федеральный президент сложил его и спрятал, уже не читая. Ли склонил голову. "Если вы позволите, я пойду?"

"Вам не нужно ждать моего разрешения," - сказал Линкольн с оттенком горечи. "Завоеватели ведут себя, как им заблагорассудится."

"В истории никогда еще не было человека, который меньше хотел бы быть завоевателем, чем я."

"Может быть и так, но история отметит вас, как одного из них." Ли и Линкольн вместе шли к двери приемной. Линкольн открыл ее и жестом проводил его. В прихожей снаружи, штабные офицеры Ли стояли, беседуя достаточно дружелюбно с парой молодых мужчин в штатском. Все головы повернулись к генералу и президенту. Никто не говорил, но один вопрос был виден в глазах всех. Ли сказал: "Мы заключили перемирие, господа." Его помощники закричали и захлопали в ладоши. Двое мужчин в гражданских костюмах тоже улыбнулись, но более неуверенно. Их взгляд обратился к Линкольну. "Я не вижу хороших перспектив для продолжения этой войны," - сказал тот. Если голос Ли звучал радостно, то Линкольна - траурно. Ли представил, что бы он чувствовал, вручая свою саблю генералу Гранту в завоеванном Ричмонде. Фальшиво бодрым голосом, Линкольн продолжил: "Генерал Ли, позвольте мне представить моих секретарей, мистера Джона Хэя и мистера Джона Николаи. Это хорошие парни. Они должны гордиться встречей с героем-победителем…"

"Это уж чересчур," - запротестовал Ли. Он пожал руку каждому секретарю. "Рад с вами познакомиться, господа."

"Рад познакомиться с вами тоже, генерал Ли, но я бы предпочел сделать это при других обстоятельствах," - смело заявил Хэй.

"А пришлось здесь, сэр…" - начал было Уолтер Тейлор.

Ли поднял руку, чтобы унять гнев своего помощника. "Он говорит так, как думает, майор. Вы бы поступили иначе, будь наше дело проиграно?"

"Я полагаю, нет," - скрепя сердце, сказал Тейлор.

"Ну вот то-то же." Ли повернулся к Линкольну. "Господин президент, прошу меня извинить, я хотел бы объявить благую весть о нашем соглашении, объявляющем перемирие между храбрыми мужчинами, которые так долго ждали этого последние три года."

"Я пойду с вами, если вы не возражаете," - сказал Линкольн. "Если уж так случилось, мы должны проявить добрую волю, и пусть они увидят нас в согласии." Удивленный, но довольный, Ли кивнул. Толпа ободранных конфедератов на лужайке Белого дома возросла более чем в два раза с тех пор, как он пошел на переговоры с Линкольном. Деревья были усеяны людьми, которые взобрались на них, чтобы лучше видеть. Вдали изредка гремели пушки и стреляли винтовки. Ли тихо сказал Линкольну: "Не могли бы вы отправить ваших часовых под флагом донести известия о перемирии на федеральные позиции, по-прежнему обстреливающие моих людей?"

"Я позабочусь об этом," - пообещал Линкольн. Он указал на солдат в сером, которые успокоились, когда Ли вышел. "Похоже, у меня и без них будет достаточно охранников, даже если их мундиры неправильного цвета." Немногие люди могли бы пошутить так в таких условиях. Уважая федерального президента за его спокойствие, Ли возвысил голос: "Солдаты армии Северной Вирджинии, после трех лет напряженной борьбы, мы добились того, ради чего взяли в руки оружие."

Он не стал продолжать. В один голос, все солдаты начали выражать своими криками радость и облегчение. Нескончаемые волны шума неслись на него, как прибой в бурном море. Мятые пилотки и шляпы летали по воздуху. Солдаты подпрыгивали, стучали по плечам друг друга, выкидывали неуклюжие коленца в танце, целовали бородатые, грязные лица друг друга. Ли почувствовала, как его собственные глаза увлажняются. Важность произошедшего только сейчас по-настоящему начала доходить дл него.

Авраам Линкольн отвернулся от ликующих южан. Ли увидел, что его впалые щеки были влажными. Он положил руку на плечо Линкольна. "Мне очень жаль, господин президент. Может быть, вам не следовало выходить со мной?"

"Вы думаете, я не услышал бы их там?" - спросил Линкольн.

Ли не знал, что сказать в ответ. Он посмотрел на нижнюю ступеньку, где спокойно посреди этого хаоса стоял Странник. Поклонившись Линкольну, он спустился по лестнице к своей лошади. Как он уже сказал президенту США, у него было еще одно дело в Вашингтоне.