Страница 27 из 29
Сержант вновь увидел прежнюю Мив в этой отяжелевшей, возмущенной женщине, и, вспомнив о Норе, он подумал, что женщины в Бойле были намного лучше мужчин. Не дав мужу ответить, миссис Лэкан обернулась к полисмену.
– А о вас, Саймус, я бы никогда не подумала, что вы позволите так себя одурачить! Я считала вас одним из самых умных людей во всем графстве! Неужели вы думаете, что если бы мы хоть на секунду заподозрили Игэна в убийстве дочери, то позволили бы ему ступить на порог нашего дома? Могли бы позволить Кэт говорить с ним? Неужели вы считаете нас дикарями, Саймус Коппин?
– Мне кажется, Мив, вы не могли располагать всеми данными, чтобы составить верное мнение?
– Нам наплевать на ваши данные, если они бросают хоть тень подозрения на Игэна!
– Послушайте меня, Лэканы, и постарайтесь понять, что не все можно решить при помощи кулаков! Хоть вам так и не кажется, по сам я симпатизирую Игэну, прежде всего потому, что он племянник человека, которого я очень уважаю, затем потому, что его воспитала женщина, которой я восхищаюсь, и, наконец, потому, что мне будет очень жаль, если такой отличный парень, как он, проведет в тюрьме всю свою жизнь. Только это все чувства, а правосудию нет дела до чувств. Оно требует доказательств и, кроме доказательств, ничего другого не признает. Итак, против Игэна сейчас все, и Нора Нивз, задав взбучку Этни О'Брайен, этим еще не лишила силы ее показаний, указывающих на виновность Игэна!
С тех пор, как пришел полисмен, Шон впервые проявил заинтересованность.
– Настоящую взбучку, сержант?
– Кажется…
Тот тряхнул головой и заявил:
– Тетя Нора – замечательный человек!
Коппин, которому не правилось, если кто-то другой восхищался Норой, поскорее вернул разговор к убийству и его последствиям.
– Не думаю, Томас, что вы верно поступаете, пытаясь защитить О'Мирея без доказательств… Наоборот, этим вы скорее наносите ему еще больший вред… Вот и доктор Дулинг…
Он рассказал им о хитрости умирающего доктора и о том, как ему удалось втянуть в свою игру отца О'Донахью и заставить того, при помощи Норы, служить своему замыслу. Они внимательно его выслушали, а после этого Мив расплакалась, и Томас, незаметно вытерев слезу, поднялся и сказал:
– Таких людей, как Оуэн Дулинг, больше нет! Да отведет ему Господь в раю место, которое он заслужил!
Они единогласно повторили:
– Аминь!
Не вдаваясь в подробности, каким образом грешник может заслужить место в раю тем, что одурачил священника, сержант обратил внимание на допущенную доктором Дулингом по отношению к нему тактическую ошибку и на то, как она усилила его подозрения. Тем не менее, Томас Лэкан продолжал упорствовать.
– Итак, Коппин, вы считаете, что не только Игэн мог превратиться в убийцу, но еще и доктор Дулинг и моя сестра Нора могли бы разделить ответственность за совершенное им преступление, назвав себя его соучастниками? Может, мне стоит вам напомнить, что моя бывшая дочь была ее племянницей?
Прежде, чем полисмен успел ответить, Мив добавила резким тоном:
– Что с вами могло случиться, Саймус? Чтобы такой умный человек вдруг стал таким дураком…
Сержант грубо выругался, поднялся и заявил, что ему надоело терпеть, как его то одни, то другие обзывают дураком, и что дурак он или нет, а все же сумеет показать, на что способен, всем тем, кто не собирается считаться с законом! Он арестует Игэна О'Мирея и отправит в тюрьму! И если потребуется, он засадит под замок всех тех, кто становится на сторону человека, подозреваемого в совершении убийства!
Мив Лэкан вздохнула:
– Вам бы следовало ставить себе клизмы в межсезонье, Саймус!
Сержант был очень стыдлив и не мог допустить, чтобы о таких вещах говорили при всех.
Он грубо ответил:
– А вы – беспардонная и бесстыжая женщина, миссис Лэкан!
Не успел он еще окончить фразу, как великолепным правым, способным восхитить такого большого знатока этого искусства, как Саймус Коппин, если бы он сам не стал жертвой этого удара, Томас Лэкан отправил его за порог. А Кевин, перед этим успев добежать до двери, открыл ее перед ним. Саймусу показалось, будто, улетая от каких-то расплывчатых силуэтов, он, словно волчок, несколько раз крутонулся, потом услышал какой-то возглас, наткнулся на что-то мягкое и лишь затем утратил всякое ощущение действительности.
Шон подошел к отцу и пожал ему руку:
– Вы были великолепны, отец!
Супруги Стоквеллы, которые по-соседски направлялись в это время к Лэканам в гости, неподвижно застыли на месте при виде этой странной сцены. Будучи крепким человеком, Саймус Коппин быстро пришел в себя. Поначалу ему было очень трудно собраться с мыслями, и он не понимал, почему Стоквеллы разглядывают его, как какого-то диковинного зверя. Затем к нему постепенно возвратилась память, и он рявкнул на них:
– Чего уставились! А вы, Лэкан, черт вас возьми! Вы арестованы!
В этот момент раздался нежный голосок:
– Вы не могли бы встать, сержант? Знаете, вы очень тяжелый!
Полисмен только тогда понял, что лежал поверх бедной Кэт Лэкан, покрасневшее лицо которой свидетельствовало о крайнем смущении от такого положения и одновременно о том, что она вот-вот задохнется. Чтобы еще больше загнать Коппина в угол, негодяй Томас вместе с сыновьями подошел к нему поближе и обратился к Стоквеллам:
– Видели, как эта скотина Саймус обращается с девушкой, почти ребенком?
Стоквеллы, обрадованные тем, что смогут обязать соседа к ответной услуге, стали выражать негодование по поводу поведения Коппина. Томас лукаво добавил:
– Не знаю, возможно, мне придется вас заставить просить руки Кэт, которую вы публично скомпрометировали!
Сержант вскочил и потряс кулаком в сторону Лэканов.
– Вы!… Ах вы!…
Но он вовремя понял, что действительно попал в щекотливую ситуацию, которой такие безнравственные люди, как эти проклятые Лэканы, не замедлят воспользоваться. Чтобы дать себе время на размышления, он стал старательно стряхивать с кителя пыль, а затем, взяв Кэт под руку, вернулся на ферму Лэканов. Стоквеллы поняли, что пришли не вовремя и вернулись обратно.
Лэканов не очень заботили последствия стычки, так как им хорошо была известна отходчивость Коппина. Когда дверь за ними закрылась и в комнате наступило глубокое молчание, Саймус неожиданно резко скомандовал:
– А теперь, все садитесь!
Они подчинились. Сержант отпустил руку Кэт.
– Садись и ты, малышка. Тебе не очень больно?
– Нет, мистер Коппин.
Полисмен посмотрел Томасу в глаза.
– Для своего возраста у вас еще крепкий удар!
– Я… Я прошу… меня извинить… Когда вы сказали Мив такое, то я…
– Признаю, что был с вами невежлив, миссис Лэкан, и прошу прощения…
– И я у вас, Саймус…
– В таком случае, может нам лучше объединиться вместо того, чтобы ссориться?
Кевин спросил:
– Чтобы схватить Игэна?
– Если он действительно виновен, то да. А, если нет, то чтобы вместе попробовать помочь ему выбраться из этого дела… Кажется, вы только что были вместе с ним, Кэт?
– Да.
– Куда вы ходили?
– Я проводила его до дома.
– Зачем?
– Я боялась, что по пути ему могут встретиться люди, которые будут говорить разные гадости…
– О'Мирей способен за себя постоять!
– Этого мне и не хотелось, мистер Коппин… Игэну нужен покой, пока вы не поймаете убийцу.
После короткой минуты молчания Саймус признал справедливость ее слов:
– Томас, а ведь у вашей дочери мозгов больше, чем у нас всех! Вам, случайно, никто не встречался из недоброжелателей О'Мирея?
– Нет, но мы видели одного из них издалека.
– То есть?
– Мы едва не столкнулись с Кристи Лисгулдом. Он шел впереди нас. К счастью для пего, он зашел в "Лебедя с короной".
– Этого не может быть! Лисгулда нет в Бойле. Почему вы решили, что это был он?
– Его узнал Игэн, а не я. Кажется, по пиджаку: он у него очень приметный.
– Верно. Ладно, пойду скажу пару слов Лисгулду. Мне не хотелось бы, чтобы он оставался здесь, пока эта история не прояснилась… Не хотелось бы, чтобы подозреваемые прикончили друг друга.