Страница 18 из 37
Засим он испражнялся, мочился, харкал, рыгал, пукал, зевал, плевал, кашлял, икал, чихал, сморкался, как архидьякон, и, наконец, завтракал, а на завтрак, чтобы ему не повредили ни сырость, ни сквозняк, подавались превосходные вареные потроха, жареное мясо, отменная ветчина, чудесная жареная козлятина и в большом количестве ломтики хлеба, смоченные в супе.
Понократ заметил, что, встав с постели, нужно сейчас же проделать некоторые упражнения, а не набрасываться на еду. Но Гаргантюа возразил:
– Как? Разве я недостаточно упражняюсь? Прежде чем встать, я раз семь перевернусь с боку на бок. Неужели этого мало? Папа Александр по совету врача-еврея[143] делал то же самое и назло завистникам дожил до самой своей смерти. Меня к этому приучили мои бывшие учителя, – они говорили, что завтрак хорошо действует на память, и по этой причине за завтраком, никого не дожидаясь, выпивали. Я от этого чувствую себя прекрасно и только с большим аппетитом ем. Магистр Тубал говорил мне, – а он здесь, в Париже, лучше всех сдал на лиценциата: дело, мол, не в том, чтобы быстро бегать, а в том, чтобы выбежать пораньше; так же точно, если человек хочет быть в добром здоровье, то не следует пить, и пить, и пить бесперечь, как утка, – достаточно выпить с утра. Unde versus:[144]
Плотно позавтракав, Гаргантюа шел в церковь, а за ним в огромной корзине несли толстый, засаленный, завернутый в мешок служебник, весивший вместе с салом, застежками и пергаментом не более и не менее как одиннадцать квинталов шесть фунтов. В церкви Гаргантюа выстаивал от двадцати шести до тридцати месс. Тем временем подходил и его домашний священник, весь закутанный, похожий на хохлатую птицу, отлично умевший очищать свое дыхание изрядным количеством виноградного соку. Вместе с Гаргантюа он проборматывал все ектеньи и так старательно их вышелушивал, что зря не пропадало ни одного зерна.
Когда Гаргантюа выходил из церкви, ему подвозили на телеге, запряженной волами, груду четок св. Клавдия[145], причем каждая бусинка была величиною с человеческую голову, и, гуляя по монастырскому дворику, по галереям и по саду, Гаргантюа прочитывал столько молитв, сколько не могли бы прочитать шестнадцать отшельников.
Потом на какие-нибудь несчастные полчаса он утыкался в книгу, но, по выражению одного комика[146], «душа его была на кухне».
Далее, напрудив полный горшок, он садился обедать, а так как был он от природы флегматиком, то и начинал с нескольких десятков окороков, с копченых бычьих языков, икры, колбасы и других навинопозывающих закусок.
Тем временем четверо слуг один за другим непрерывно кидали ему в рот полные лопаты горчицы; затем он, чтобы предотвратить раздражение почек, единым духом выпивал невесть сколько белого вина. После этого он ел мясо – какое именно, это зависело от времени года, ел сколько влезет и прекращал еду не прежде, чем у него начинало пучить живот.
Зато для питья никаких пределов и никаких правил не существовало, ибо он держался мнения, что границей и рубежом для пьющего является тот миг, когда пробковые стельки его туфель разбухнут на полфута.
Глава XXII
Игры Гаргантюа[147]
Затем Гаргантюа, еле ворочая языком, бормотал самый кончик благодарственной молитвы, выпивал разгонную и ковырял в зубах кабаньей костью, после чего начинал оживленно болтать со слугами. Слуги расстилали зеленое сукно и раскладывали видимо-невидимо карт, видимо-невидимо костей и пропасть шашечных досок. Гаргантюа играл:
в свои козыри,
в четыре карты,
в большой шлем,
в триумф,
в пикардийку,
в сто,
в несчастную,
в плутни,
в кто больше десяти,
в тридцать одно,
в триста,
в несчастного,
в перевернутую карту,
в недовольного,
в ландскнехта,
в кукушку,
в пий-над-жок-фор,
в марьяж,
в две карты,
в тарок,
в кто взял, тот проиграл,
в глик,
в онеры,
в мурр,
в шахматы,
в лису,
в фишки,
в коровы,
в белую дамку,
в шашки,
в бабу,
в primus, secundus[148],
в ножик,
в ключи,
в чет и нечет,
в решетку,
в камушки,
в шары,
в башмак,
в сову,
в зайчонка,
в тирлитантэн,
в поросенок, вперед,
в сороку,
в р о жки, р о жки,
в бычка,
в совушку-сову,
в засмейся, не хочу,
в курочка, клюнь, клюнь,
в расковать осла,
в но, пошел,
в но, но,
в сажусь,
в жмурки,
в дичка,
в догонялки,
в куманечек, дай мне твой
мешочек,
в три кости,
в ник-нок,
в триктрак,
в марсельские фиги,
в ищи вора,
в драть козла,
в продаем овес,
в раздувай уголек,
в прятки,
в судью живого и
судью мертвого,
в таскай утюги из
печки,
в перепелов,
в щипки,
в грушу,
в пимпомпэ,
в триори,
в круг,
в свинью,
в живот на живот,
в кубики,
в палочки,
в кружок,
в я здесь,
в фук,
в кегли,
в вертуна,
в колачик,
в тронь навоз,
в Анженар,
в шарик,
в волан,
в разбей горшок,
в будь по-моему,
в палочку,
в булавку,
в хорька,
в бабки,
в замок,
в лунки,
в кожаный мяч,
в пятнашки,
в где ветка?
в сегодня noст,
в развилину дуба,
в чехарду,
в волчью стаю,
в пукни в нос,
в Гильмен, подай копье,
в качели,
в тринадцатого,
в березку,
в муху,
в му-му, мой бычок,
в мнения,
в девять рук,
в шапифу,
в мосты,
в Колен бриде,
в ворона,
в кокантен,
в Колен майяр,
в мирлимофль,
в сыщика,
в жабу,
в костыль,
в бильбоке,
в ремесла,
в булавочки,
в косточки,
в буку,
в щелчки,
в решето,
в сеем овес,
в обжору,
в мельницу,
в чур меня,
в прыжки,
в под зад коленкой,
в храпуна,
в волчок,
в монаха,
в волка,
в челнок,
в величаем тебя, святой Косма,
в соленый зад,
в голубка,
в прыг через вязанку,
в прыг через кустик,
в фигу,
в пахаря,
в филина,
в стук, стук лбами,
в мертвого зверя,
в выше, выше,
лесенка,
в дохлого поросенка,
в растирай горчицу,
в пикандо,
в ворона,
в жаворонков,
в журавля.
Вволю наигравшись, просеяв, провеяв и проведя свое время сквозь решето, Гаргантюа почитал за нужное немножко выпить, – не больше одиннадцати кувшинов зараз, – а потом сейчас же вытянуться на доброй скамейке или же на доброй мягкой постели да часика два поспать сном праведника.
Пробудившись, он некоторое время протирал глаза. Тут ему приносили холодного вина; пил он его с особым смаком.
143
Врач-еврей – Бонне Латский – медик и астролог, прибывший в Рим из Прованса.
144
Откуда стихи (лат.).
145
…груду четок св. Клавдия… – Неточность в переводе: имеется в виду город Сен-Клод в кантоне Юра, где изготавливали отличные деревянные четки.
146
…по выражению одного комика… – Приведена цитата из «Евнуха» (161 до н. э.) римского комедиографа Публия Теренция (195—159 до н. э.).
147
Игры Гаргантюа. – В списке игр (в оригинале их 217) есть определенная логика: вначале идут карточные игры (до «онеров»), затем настольные (от шахмат до «бабу»), игры на свежем воздухе, в том числе спортивные, загадки и пр. Тарок в эпоху Рабле еще не был распространен во Франции (игра возникла в Италии в XV в.).
148
Первый, второй (лат.).