Страница 15 из 69
Мы, ваши слуги, смиренно советовались с учеными мужами, которые сказали: “В древности господствовали Небесный властитель — Тянь-хуан, Властитель земли — Ди-хуан и Великий властитель — Тай-хуан, наиболее почитаемым был Тай-хуан”. Мы, ваши слуги, не страшась смерти, осмеливаемся предложить вам, государь, почетный титул, чтобы вы, ван, именовались Великим властителем — Тай-хуаном. Ваши приказы следует именовать чжи — “повелениями”, а указы именовать чжао — “эдиктами”. Вы, Сын Неба, будете называть себя Чжэнь — “Мы”” [74].
Ван сказал: “Уберите слово тай — “Великий” и оставьте слово хуан — “властитель”, прибавьте к нему ди — самый древний титул правителей — “император”, и пусть мой титул будет хуанди — “Властитель-император”. Остальное да будет, как вы предлагаете”. Повеление гласило: “Быть по сему!”. [63]
Чжуан-сян-вану был присвоен почетный титул Тай-шан-хуана — Великого и высочайшего властителя. В повелении говорилось: “Мы слышали, что в глубокой древности у правителей были титулы [при жизни], но не существовало посмертных титулов. В средней древности существовали титулы, но после смерти давались еще и посмертные имена, согласно их деяниям. Если делать так, то [получается, что] сын обсуждает [поступки] отца, а подданные обсуждают [поступки] правителя. Такое совершенно недопустимо, и мы не последуем этому [обычаю]. Отныне и впредь отменяем присвоение посмертных титулов. Мы будем [титуловаться] Ши-хуанди — первый властитель-император, а последующие поколения [правителей пусть именуются] в порядке счета — Эр-ши — второй, Сань-ши — третий, и так до десятитысячного поколения, [власть нашего рода] будет передаваться бесконечно”.
Ши-хуан, опираясь на учение о круговой смене пяти добродетельных сил [стихий], считал, что дом Чжоу имел [поддержку] стихии огня, а дом Цинь, сменив дом Чжоу, [обладает поддержкой] стихии, которой прежняя не в силах противостоять. Следовательно, началось действие стихии воды. [В связи с этим он] изменил счет начала года, и поздравления при дворе стали приносить первого числа десятой луны [75]. В одеяниях, бунчуках и знаменах стал преобладать черный цвет, в основу счета было положено число шесть, верительные знаки и шапки чиновников стали делать размером в шесть цуней, а [оси] колесниц — длиною в шесть чи. Шесть чи составляли один бу, в колесницы впрягалось по шесть лошадей. Название реки Хуанхэ было изменено на Дэшуй — Река добродетели, так как считалось, что наступило [господство] стихии воды [76]. [Преобладали] твердость, решительность и крайняя суровость, все дела решались на основании законов; [считалось, что] только жестокость и угнетение без проявления человеколюбия, милосердия, доброты и справедливости могут соответствовать порядку пяти добродетельных сил [стихий]. До крайности усердствовали [в применении] законов и долго никого не миловали [77]. [64]
Первый советник [Ван] Гуань и другие сказали: “Владетельные князья впервые разгромлены, но земли княжеств Янь, Ци и Цзин [Чу] далеко, если не поставить над ними правителей, их не удастся держать в подчинении. Просим, [государь], назначить туда правителями ваших сыновей, ждем лишь вашего соблаговоления”.
Ши-хуан передал это предложение на обсуждение сановников, и они все нашли его полезным. Однако глава судебного приказа Ли Сы, обсуждая [предложение], сказал: “Чжоуские Вэнь[-ван] и У[-ван] жаловали владения во множестве своим сыновьям, младшим братьям и членам своей фамилии, но впоследствии их потомки стали отчужденными и далекими, сражались друг с другом как заклятые враги, владетельные князья все чаще нападали и убивали друг друга, а чжоуский Сын Неба не был в состоянии прекратить [эти междоусобицы]. Ныне благодаря вашим необыкновенным дарованиям вся земля среди морей объединена в одно целое и разделена на области и уезды. [Если теперь] всех сыновей ваших и заслуженных сановников щедро одарить доходами от поступающих податей и налогов, то этого будет вполне достаточно, [а Поднебесной] станет легко управлять. Отсутствие различных мнений в Поднебесной — вот средство [установления] спокойствия и мира. [Если же снова] поставить [в княжествах] владетельных князей, будет плохо” [78].
Ши-хуан сказал: “Поднебесная сообща страдала от непрекращающихся сражений и войн, и все из-за того, что существовали князья и ваны. Опираясь [на помощь] духов предков, я впервые умиротворил Поднебесную, и если теперь снова создать владения, значит, [вновь] поднять войны. Разве не трудно будет тогда добиться спокойствия и прекращения [войн]? Мнение главы судебного приказа правильное”.
[Ши-хуан] разделил Поднебесную на тридцать шесть областей, в каждой области поставил начальника — шоу, воеводу — вэя и инспектора — цзяня [79]. Он изменил наименование простого народа, назвав его цяньшоу — “черноголовые” [80]. Устроили большие пиршества.
[Ши-хуан] собрал оружие со всей Поднебесной в Сяньян [65] и выплавил из него колокола и вешала для них, а также двенадцать металлических фигур весом в тысячу дань каждая, которые установил в своих дворцах [81]. [Он ввел] единую систему законов и измерений, мер веса, емкости и длины, для повозок установил одинаковый ход, в письме — единое начертание иероглифов [82].
Земли [Цинь] на востоке теперь простирались до моря и Чаосяни; на западе достигали Линьтао и Цянчжуна; на юге доходили до Бэйсянху; на севере тянулись вдоль Хуанхэ, служившей им заслоном, и далее по горам Иньшань доходили до Ляодуна [83]. [Ши-хуан] переселил в Сяньян со всей Поднебесной сто двадцать тысяч знатных и богатых семей. Все храмы предков, дворец Чжантай и парк Шанлинь располагались на южном берегу реки Вэй.
Каждый раз, когда Цинь сокрушало власть кого-либо из владетельных князей, [циньский ван приказывал] зарисовать устройство его дворца и строить [подобный же] дворец на возвышенности к северу от Сяньяна, так, чтобы дворец этот был обращен к югу — к реке Вэй. [Поэтому] от Юнмэня на восток вплоть до рек Цзиншуй и Вэйшуй [всюду высились] дворцы и дома, соединенные переходами поверху и понизу и огороженными дорогами [84]. [Он] заполнил дворцы красавицами, наполнил палаты колоколами и барабанами, захваченными у князей.
На двадцать седьмом году (220 г.) Ши-хуан совершил объезд [областей] Лунси и Бэйди, [он] начал путь от гор Цзитоу, [затем] проехал Хуйчжун [85]. Когда, на южном берегу реки Вэй соорудили дворец Синьгун, [Ши-хуан] лично изменил название Синьгун — “Храм доверия” на Цзимяо — “Храм звезды Цзисин”, используя образ Полярной звезды. От храма Цзимяо проложили дорогу до гор Лишань. Построили переднюю залу дворца Ганьцюань и соорудили огороженные валами дороги, по которым от Сяньяна проезжали к дворцам.
В этот год [император] пожаловал повышение чиновникам на один ранг. Прокладывались дороги для быстрого сообщения [86]. [66]
На двадцать восьмом году (219 г.) Ши-хуан объехал области и уезды на востоке. [Он] поднялся на гору Ишань [в уезде] Цзоу. Установил [памятный] камень и после совета с учеными-конфуцианцами из Лу вырезал на камне надпись, прославляющую добродетели [дома] Цинь [87]. [Ши-хуан] обсудил [с учеными], как приносить жертвы Небу и Земле, духам гор и рек. Затем [Ши-хуан] поднялся на гору Тайшань, поставил там памятный камень, насыпал холм и принес жертвы [88]. [Когда Ши-хуан] спускался с горы, неожиданно налетел ураганный ветер с дождем. [Император] укрылся от урагана под деревом, после чего этому дереву пожаловал звание удафу. На холме Лянфу принес жертвы Земле [89]. На установленном [на Тайшане] камне вырезал [надпись], которая гласила:
74
Слово чжэнь *** первоначально означало соединение досок у лодки. Согласно словарю Шо вэнь, чжэнь употреблялось в качестве личного местоимения первого лица “я”, “мы”. В эпоху Чжоу применялось всеми, а с Цинь только императорами (ср. русское “Мы, царь всея Руси…”).
75
В примечаниях к 1 гл. мы уже касались теории пяти стихий, или первоэлементов — у-син, сформировавшейся в эпоху Чжоу и изложенной в учении Цзоу Яня. Ши-хуан считал покровительницей Цинь стихию воды, которая победила чжоускую стихию огня, отсюда и господство черного цвета, символизировавшего мощь водной стихии.
По воззрениям древних, каждая династия начинала счет года по-своему: дом Ся — с 13-й луны, дом Инь — с 12-й луны, дом Чжоу — с 11-й луны (см: Шан шу да-чжуань люэ-шо). Основав династию, Ши-хуан решает перенести начало года на луну под знаком хай — т. е. на 10-ю луну. Можно полагать, что в этих переносах играли роль возрастающие познания древних о природе и календаре, а также определенные престижные соображения.
76
Со стихией воды была связана цифра шесть и все кратные ей числа. В империи Цинь произошла своеобразная фетишизация этих цифр: шесть цуней длины имели верительные бирки, головные уборы чиновников, шесть чи имели оси колесниц, двойной шаг — бу, в колесницы впрягались шесть лошадей, отлито было 12 статуй, создали 36 округов, построили 270 дворцов и т. д. (об этом см.: Л. С. Переломов, Империя Цинь, М., 1962, стр. 41). Подобная магия чисел известна не только в истории Китая.
Изменение названия р. Хуанхэ на Дэшуй, о котором говорится в главе, по-видимому, не утвердилось ни в империи Цинь, ни тем более в Хань, о чем говорят записи 6 гл. (33 г. Ши-хуана), 18 и 28 гл. Ши цзи. Изучавший этот вопрос Курихара Томонобу отметил, что “начиная с момента основания династии Хань в документах не встречается названия Дэшуй” (Курихара Томонобу, Сики но Хата, Сико хонки-ни цуйтэ — “Относительно основных записей о Цинь Ши-хуане”, — Сигаку цзасси, 1957, т. 66, № 1, стр. 9). Таким образом, это решение Ши-хуана было скорее всего просто декларацией.
77
Здесь и далее рассказывается о мерах Цинь Ши-хуана и его окружения, направленных на укрепление государства и власти в соответствии с основными идеями легистской школы. Мы согласны с Л. С. Переломовым в том, что “государственная система управления строилась на основании учений Шан Яна, Шэнь Бу-хая и Хань Фэй-цзы. Легизм стал официальной идеологией циньской империи. Учение о законе и концепция искусства управления служили для императора и сановников руководством в повседневной практической деятельности” (см.: “Книга правителя области Шан”, М., 1968, стр. 117).
78
Нетрудно видеть, что Ван Гуань, Фэн Цзе и др. были сторонниками сохранения системы княжеских владений и, следовательно, меньшей централизации власти. Ли Сы, отстаивая легистскую идею мощной централизованной империи, предлагал ублаготворить знать и царских родичей частью доходов казны.
79
Тридцать шесть областей (или округов): Бацзюнь, Бэйди, Гуйцзи, Дайцзюнь, Дунцзюнь, Инчуань, Ланъе, Лунси, Ляодун, Ляоси, Наньцзюнь, Наньян, Нэйши, Саньчуань, Сецзюнь, Сышуй, Тайюань, Данцзюнь, Ханьдань, Ханьчжун, Хэдун, Цзюцзян, Цзююань, Цзюйлу, Цицзюнь, Цяньчжун, Чанша, Чжанцзюнь, Шангу, Шандан, Шанцзюнь, Шуцзюнь, Юбэйпин, Юйян, Юньчжун, Яньмэнь.
Позже на юге было создано еще четыре области: Гуйлинь, Миньчжун, Наньхай, Сянцзюнь, и общее число их достигло сорока. Области делились на уезды — сянь ***, уезды на районы — сян ***, а районы на волости — тин *** (в волость входило не более десяти общин или селений— ли ***).
80
Термин цяньшоу *** — дословно “черноголовые”, относился ко всему народу, к свободному населению. Он встречается уже в источниках доциньского периода: в Ли цзи (см. ШСЦ, т. 25; Ли цзи чжэн-и, кн. 8, гл. 47, стр. 1944–1945); в Чжаньго-цэ (кн. 2, стр. 41, Шанхай, 1938), в трактате Чжуан-цзы и др. Существует несколько объяснений происхождения этого термина. Кун Ин-да в комментарии к Ли цзи говорит, что простые люди повязывали голову черными платками и поэтому их называли “черноголовыми”. Он подчеркивает, что слуг и рабов ханьского дома называли цантоу ***, потому что они якобы носили повязки синего цвета, т. е. их можно бы называть “синеголовые” (ШСЦ, т. 25, стр. 1945).
Другие объясняют это название тем, что трудовые люди, находясь все время на полях под лучами солнца, имели темные, загорелые лица, резко отличаясь от аристократии, поэтому знать презрительно называла народ “черноголовые” (см.: Ши цзи сюань-чжу, Пекин, 1957, стр. 36). Наконец, в официальном утверждении такого наименования в Цинь сыграла свою роль вера в господство стихии воды, с которой связано почитание черного цвета.
Подобное же наименование простых людей можно встретить у ряда древних народов, в частности у халдеев (см.: Шаванн, — МИС, т. 2, стр. 133–134). Ему сродни в русском языке: “черный” в значении тягловый, податной, из простонародья; “чернь” — черный народ, простолюдин; “черняк” — мужик, крестьянин, чернорабочий.
81
Оружие было отобрано у знати и войск в покоренных княжествах, чтобы предотвратить возможные военные выступления против Цинь.
Колоссальные бронзовые фигуры (каждая весом до 30 т) простояли почти всю эпоху Хань и были переплавлены на монеты правителем царства Вэй — Дун Чжо. Изготовление статуй циньцы связали с легендой о появлении 12 великанов в варварском одеянии на западе, в Линьтао. На одной бронзовой статуе варвара об этом сохранилась надпись, которую приписывали Ли Сы (см.: Янь Кэ-цзюнь, Полное собрание текстов периодов глубокой древности, трех династий, Цинь, Хань, трех царств и шести династий, Пекин, 1958, т. I, стр. 121. Далее — Янь Кэ-цзюнь). Сходная надпись воспроизводится в книге Сань-фу хуан-ту (“Желтый чертеж трех округов, подчиненных столице”, см. Цзяо чжэн Сань-фу хуан-ту, Шанхай, 1958, стр. 5. Далее — “Желтый чертеж”). В 27 гл. Хань шу этой легенде придан мистический характер, появление гигантов считается предостережением неба и знаком гибели Цинь (ЭШУШ, т. I, стр. 416). Ряд исследователей считают, что рассказ об этом заимствован Сыма Цянем из циньских хроник (Цзинь Дэ-цзянь, Сыма Цянь соцзянь шу као — “Исследование о книгах, которые читал Сыма Цянь”, Шанхай, 1963, стр. 421. Далее — Цзинь Дэ-цзянь; см. также: Ю. Л. Кроль, Сыма Цянь — историк, М., 1970, стр. 213–214).
82
Существование различных систем мер в княжествах мешало развитию империи, поэтому была проведена унификация мер веса, объема, длины. По данным китайских ученых, цзинь равнялся 258 г, дань — 29,9 кг, чи — 27,65 см, му — 384 кв. м и т. д.
Начертание письменных знаков в эпоху Чжоу еще окончательно не установилось. Иероглифы наносились на бамбуковые дощечки или вырезались на сосудах стилем да-чжуань*** или чжоу-вэнь ***. Во второй половине Чжоу в восточных княжествах появилось более упрощенное письмо, называемое обычно гу вэнь ***, т. е. “древнее письмо”. После объединения страны в Цинь ввели подготовленное Ли Сы, Чжао Гао и Ху Гуань-цзином единое упрощенное письмо, получившее наименование “циньский (или малый) чжуань” ***. Стелы Цинь Ши-хуана, текст которых приводится в главе, были написаны “малым чжуанем”.
В период династий Цинь и Хань сначала в деловой жизни и торговле, а потом и шире стал распространяться еще более простой и удобный стиль письма — ли шу ***, который с известными модификациями лежит в основе современных начертаний иероглифов.
83
Чаосянь — район совр. Ляодуна и немного севернее. Линьтао и Цянчжун — в совр. пров. Ганьсу и Цинхай. Бэйсянху, или просто Бэйху, — общее наименование южных пределов империи Цинь [см.: Эр-я; — ШСЦ, т. 33, стр. 271].
84
Фу дао *** — переходы в дворцах, устроенные вдоль верхних и нижних дворцовых галерей так, чтобы простой люд не видел гуляющую знать. Чжоу гэ *** — огороженные частоколом дороги для передвижения императора и придворных между дворцами (ХЧКЧ, т. II, стр. 445; ЦЧТЦ, т. I, стр. 237, комментарий Ху Сань-сина).
85
Область Лунси занимала территорию юго-востока совр. пров. Ганьсу. Центр ее был в совр. уезде Линьтао.
Область Бэйди занимала северо-восточную часть совр. пров. Ганьсу и часть совр. Автономного района Внутренняя Монголия. Центром ее были совр. уезды Хуаньсянь и Нинсянь в Ганьсу.
Горы Цзитоушань находились в совр. уезде Пинлян на востоке пров. Ганьсу. Хуйчжун — под таким названием был известен дворец, находившийся в совр. уезде Гуюань в б. Нинся — Уйгурском автономном районе пров. Ганьсу. Сюнну сожгли его на 14 г. Вэнь-ди (в 166 г. до н. э.). Пункт под таким же названием был в пров. Шэньси, совр. уезд Лунсянь.
Маршрут Ши-хуана неясен, поэтому мнения комментаторов расходятся. Мы склоняемся к тому, что император, возвращаясь из поездки с запада, пересек Хуйчжун в Шэньси, в пользу этой трактовки говорит отсутствие слова гун — “дворец” и глагол го — “проезжать”.
86
В тексте названо несколько видов дорог, строившихся при Ши-хуане: юн-дао *** — огороженные валами или стенами специальные дороги для императора, двора и доставки снабжения в столицу; чи-дао *** — большие “скоростные” дороги (по ним скакали галопом) для связи столицы с областями. В Хань шу указывается их ширина — 50 бу (около 80 м), причем средняя часть дороги насыпалась выше, служа только экипажам двора (ХШБЧ, т. VI, гл. 51, стр. 3806–3807).
87
Ишань — гора в совр. уезде Цзоусянь на юге пров. Шаньдун. Текст надписи на каменной стеле на горе Ишань в “Исторических записках” отсутствует, хотя другие шесть надписей приведены. Об этой стеле упоминал лянский Лю Чжао в комментариях к 30 гл. Хоу Хань шу (ЭШУШ, т. I, стр. 705). Танский Фэн Янь писал о том, что поздневэйский император Тай-у (V в.), поднявшись на гору, приказал сбросить стелу, после чего она раскололась и была утрачена. В эпоху Сун существовало уже несколько копий или эстампов надписи на этой стеле, причем в тексте были обнаружены некоторые лексические и грамматические особенности (подробнее см.: Жун Гэн, Исследование надписей на стелах Цинь Ши-хуана, — “Ученые записки Яньцзиньского университета”, т. 17, Пекин, 1935, стр. 130–135).
В труде Янь Кэ-цзюня (стр. 121–122), в указанном исследовании Жун Гэна и в комментарии Такигава со ссылкой на минского ученого Чэнь Жэнь-си приводится реконструированный текст этой стелы, который в переводе гласит:
“Властитель-император установил государство, которое берет свое начало в прошлом, его правители из поколения в поколение именовались ванами. [Император] пошел походом на бунтовщиков и мятежников и покарал их, распространил мощь [Цинь] на четыре предела [Поднебесной], военной силой и справедливостью утвердил порядок. Воины и чиновники, получив повеление, за недолгое время уничтожили шесть жестоких и сильных [князей]. На двадцать шестом году правления император дал почетные титулы [своим предкам], со всей ясностью проявив сыновнюю почтительность. Внеся свой великий вклад, император стал дарить особые милости [народу] и лично начал объезд далеких земель. [Когда император] поднялся на гору Ишань, мы, сопровождающие его слуги, думали о великих достоинствах [императора]. Мы вспомнили о времени беспорядка, о том, как были разделены земли и на них созданы владения, которые стали соперничать. Нападения и войны стали повседневными, кровь заливала поля, и так повелось с далекой древности. Число [проживших] поколений еще не достигло десяти тысяч, когда стали править пять императоров [древности], но и им не удалось остановить войны. И только ныне властитель-император собрал Поднебесную в одну семью, и войны больше не повторятся. Теперь бедствия уничтожены и зло искоренено, черноголовые обрели покой и определенность, выгоды и благодеяния [народа] будут вечными. Мы, слуги императора, воспевая его правление, вырезали эти слова на звонком камне, чтобы прославить его установления и основы…”. (Янь Кэ-цзюнь ссылается на копию, снятую Сюй Сюанем в 993 году).
В связи с отсутствием в 6 гл. текста первой из семи надписей на стелах, поставленных Ши-хуаном, возник вопрос о причинах такого пропуска. Лу Вэнь-чао, мнение которого приводит Такигава, считает, что здесь случайный пропуск. Ю. Л. Кроль предполагает, что Сыма Цянь сознательно не включил в свою книгу надпись с горы Ишань, так как составлял ее вместе с конфуцианцами из Лу и в ней встречаются прославления его сыновьей почтительности и других добродетелей, что бросает тень на конфуцианство. Поэтому Сыма Цянь и начал с тайшаньской стелы после изгнания конфуцианцев Цинь Ши-хуаном (“Сыма Цянь — историк”, стр. 320–321). Нам это предположение представляется спорным. Текст стелы (если в какой-то мере доверять реконструкции) не столь разительно отличен от других, приведенных в главе, чтобы историк считал необходимым намерено изъять его. Устранение конфуцианцев, зафиксированное в 28 гл., было связано с жертвоприношениями фэн и шань и произошло вне прямой связи с воззрениями Ши-хуана. Известно, что некоторые конфуцианцы оставались при императоре и позднее и участвовали в составлении других стел. Продолжая, однако, мысль Ю. Л. Кроля о том, что в тексте стелы несомненно содержались (как, впрочем, и в других надписях) восхваления добродетелей Ши-хуана, можно предположить, что из-за слова сяо — сыновняя почтительность, имевшегося в тексте, надпись могли изъять из книги позднейшие ревнители конфуцианской морали, которые предавали анафеме все деяния Цинь.
88
Гора Тайшань (называемая также Дайцзун и Дунъюэ) находится в совр. уезде Тайань пров. Шаньдун. С древних времен принадлежит к самым почитаемым священным горам. (Культу горы Тайшань посвящена монография Э. Шаванна — “Le T’ai Chan. Essai de monographie d’un culte Chinois par Edouard Chava
В Шан шу в главе о Шуне рассказывается, как он, объезжая восточные земли, достиг горы Дайцзун и возжег на ней костер в честь духа неба (Шан шу чжу-шу, гл. 3; ШСЦ, т. 3, стр. 88). В Эр-я поясняется, что церемонии жертвоприношений Небу заключались в возжигании костра — фань чай, а жертвоприношений земле — в зарывании даров — и май. (Эр-я чжу-шу, гл. 6, — ШСЦ, т. 38, стр. 235). В Ли цзи указывается лишь, что правители поднимались на знаменитые горы, чтобы служить Небу (Ли цзи чжэн-и, кн. 4, гл. 24,—ШСЦ, т. 22, стр. 1123–4124). В Чжоу ли говорится о жертвах Небу — инь (см. прим. 77 к 1 гл.). Таким образом, в классических книгах еще не используются в этом смысле термины фэн и шань. По-видимому, лишь в конце эпохи Чжоу или в начале Цинь появилось их новое употребление. Отметим, что в современном тексте трактата Гуань-цзы дважды говорится, что “жертву фэн приносили на Тайшане, а жертву шань — на холме Лянфу. Правителей, [приносивших жертвы] фэн и шань, было 72…”. (Гуань-цзы фу цзяо-чжэн, гл. 16, § 50, гл. 23, § 77,—ЧЦЦЧ, т. 5, стр. 273, 382.) Такой же текст содержится в 28 гл. Ши цзи (ШЦ, т. III, стр. 1361). Однако следует иметь в виду, что комментаторы трактата Дай Ван (1837–1873) и Ло Гэнь-цзэ полагают, что § 50 Гуань-цзы был утрачен и восстановлен по сочинению Сыма Цяня (ЧЦЦЧ, т. V, и Гу ши бянь, т. IV, стр. 622), а Форке отметил сомнительность § 77 (А. Forke, Geschichte der alten Chinesischen Philosophie, Hamburg, 1927, стр. 75).
Только в ханьской Да Дай ли, на которую, кстати, полагался Сыма Цянь в описании древности, имеется данная формула. Позднее сообщения о жертвах фэн и шань появились в сочинениях Дун Чжун-шу Чунь-цю фань лу, Ин Шао Фэнсу тун-и, в Бо ху тун-и, гл. 18 и др. Таким образом, циньцам и ханьцам ссылка на древность и на Конфуция (см.: Бо ху тун в переводе: Tjan Thoe Som, Po Hu T’ung, Leiden, 1949, стр. 239–240), как нам представляется, понадобилась, чтобы утвердить новую систему жертв.
89
Местоположение Лянфу неизвестно. По-видимому, это была какая-то боковая вершина или холм не в очень большом отдалении от Тайшани. Чжан Шоу-цзе относит Лянфу к уезду Сышуй, т. е. на расстояние 40–50 км от Тайшани.