Страница 24 из 58
Представляет интерес диалог между циньским Му-гуном и посланцем жунов Ю-юем, датируемый 626 г. до н. э. В этом разговоре (несомненно, придуманном) содержится определенный политический и философский смысл. Все начинается с того, что Му-гун демонстрирует Ю-юю свои богатства, а тот укоряет циньского правителя: “…если вы принуждали людей создавать все это, то вы просто замучали народ!” — т. е. представитель дикого племени осуждает накопление богатств, которое было еще чуждо его соплеменникам.
Затем Му-гун вопрошает:
“Срединные государства осуществляют управление на основе стихов и [исторических] записей, обрядов и музыки, законов и мер, но, несмотря на это, в них часто происходят беспорядки. А вот племена жунов и и до сегодняшнего дня не имеют всего этого. На основе чего же они управляются? Разве не возникает трудностей [в управлении]?”
И собеседник из страны жунов с известным чувством превосходства отвечает ему: “Именно это и является причиной беспорядков в срединных государствах. Ведь с тех пор, как мудрейший Хуан-ди составил обряды и музыку, установил законы и меры, он давал личный пример их исполнения, почти не прибегая к какому-либо управлению. Его же потомки день ото дня становились все более высокомерными и развращенными. Они строго надзирали за низшими, опираясь лишь на силу законов и установлений, в результате чего все низшие устали до предела и, ратуя за человеколюбие и справедливость, стали роптать на высших. Так между высшими и низшими из-за взаимных обид возникла борьба. Захват власти, убийства друг друга и даже уничтожение целых родов являются [ясными] примерами подобного рода. [113]
Совсем не так у жунов и и. Там высшие придерживаются простоты и добродетели в отношениях с низшими, а низшие сохраняют искренность и человечность, служа высшим. Управление целым государством подобно управлению собственным телом, когда не думают о том, с помощью чего оно управляется. Таково подлинное, управление мудрого человека”.
В приведенном диалоге, встречающемся также в трактате III в. до н. э. Хань Фэй-цзы [68], Сыма Цянь сталкивает два направления в древней политике и в какой-то мере отдает предпочтение простоте нравов у жунов, их методам управления.
В словах Ю-юя об основах управления отражены некоторые положения древнего даосизма: “Когда правительство спокойно, народ становится простодушным…”, “Мудрый человек отказывается от излишеств…” и т. п. [69]. В тираде жунского посланца можно усмотреть как критику конфуцианских понятий жэнь и и, прикрывающих неблаговидную практику правителей, так и излишнего злоупотребления законами.
Большое число фактов о социальной жизни дает нам вторая половина главы. Из нее мы узнаем, что в IV в. в Цинь проводится размежевание полей, вводятся законы о податях, строятся дороги и мосты, города окружаются стенами, т. е. продолжается несомненный рост производительных сил. Все эти меры связываются с реформами Шан-яна, предложенными им в 359 г. до н. э. Сыма Цянь пишет: “Вэйский Шан-ян посоветовал Сяо-гуну изменить законы и усовершенствовать наказания, [он предложил] внутри страны поощрять пахоту и сев, вне страны поощрять награды погибшим в боях и наказания [нерадивым]…” [70] (более подробно эти реформы освещены в 68 гл. Ши цзи).
Конец главы заполнен довольно утомительным перечислением царствований, походов и войн, назначений и смещений в княжестве Цинь. Однако и в этом калейдоскопе событий [114] ясно проглядывает общая тенденция постепенного и неуклонного усиления Цинь. Часто при этом историк сообщает о разного рода тревожных знамениях (кометах, затмениях, метеоритах и др.), что, по уверению летописцев, предвещало грядущую беду — приход к власти Цинь Ши-хуана, преданного анафеме во всей конфуцианской литературе [71].
Таким образом, 5 гл., бесспорно, представляет интерес как почти единственная летопись царства и княжества Цинь, несмотря на то что значительная часть ее заполнена довольно однообразным перечислением правителей и описанием внешних событий.
Шестая глава “Исторических записок” — Ши-хуан бэнь цзи, посвященная недолговечному правлению циньских императоров, одна из самых больших и ценных глав “Основных записей”. В отличие от первых пяти глав в ней описаны события не за столетия, а всего за несколько десятилетий, что позволило детальнее раскрыть историю династии. Включение в текст главы шести подлинных надписей на стелах, водруженных при Цинь Ши-хуане, и отдельных частей сочинения Цзя И Го Цинь лунь придало еще большую доказательность изложению.
Об основном содержании главы Сыма Цянь писал: “Ши-хуан, став у власти, соединил в одно и прибрал к рукам все шесть княжеств, [он] переплавил мечи и копья [княжеств] и отлил из них [колокола] и перекладины к ним, чтобы таким путем приостановить все войны; [он выбрал себе] почетный титул и стал называться императором, он бахвалился военной [мощью] и прибегал к применению силы. Эр-ши [-хуан] получил [уготованное ему] судьбой, а Цзы-ин сдался и стал пленником. [Вот об этом я и] составил шестую главу ”Основные записи [о деяниях] циньского Ши-хуана”” [72].
Текст шестой главы Ши цзи наряду с некоторыми ле чжуанями — один из основных источников наших познаний о [115] Цинь — первом централизованном государстве в истории Китая. Сведения, приведенные в главе, несмотря на строгие рамки жанра бэнь цзи, достаточно разнообразны и позволяют исторической науке определить основные вехи истории империи Цинь. В мировой историографии имеется сравнительно немного работ, специально посвященных периоду Цинь [73]. Это, по-видимому, объясняется относительной ограниченностью источников, усугубленной тем, что в средневековой китайской историографии преобладала тенденция замолчать историю этого периода, как историю “незаконной” власти и антиконфуцианского правления. Все это лишь подчеркивает важность изучения Ши хуан бэнь цзи как исторического источника. Конечно, нельзя забывать, что Сыма Цянь писал свою историю в годы правления ханьского У-ди, в годы господства конфуцианских представлений об империи Цинь, это не могло не наложить свой отпечаток на 6 гл.
В целом, однако, история империи Цинь предстает у Сыма Цяня как пора больших свершений и острой борьбы. Власть досталась Цинь Ши-хуану нелегко. Помимо затяжной борьбы с княжествами (об этом рассказывалось еще в 5 гл.) ему приходилось справляться с многочисленными мятежами и восстаниями против Цинь (в 246 г. — восстание в Цзиньяне, в 239 г. — мятеж его брата в Туньлю, в 238 г. — мятеж Лао Ая, в 227 г. — покушение Цзин Кэ, в 224 г. — восстание Сян Яня в Чу, и т. п.), бороться с идейными противниками — конфуцианцами. Присоединив к Цинь все княжества, Ши-хуан по совету Ли Сы и других легистов проводит ряд реформ закрепляющих централизацию и ограничивающих права князей. Ликвидация местных армий и лишение их оружия, унификация мер, законов, письма, повозок, переселение знатных семей в Сяньян, разрушение городских стен и защитных укреплений в столицах князей — таков далеко не полный перечень серьезных мер, осуществленных Цинь Ши-хуаном в стране и нанесших смертельный удар по центробежным [116] тенденциям. Историк показывает, какой дорогой ценой достигалось все это. В ответ на сопротивление новой власти применялись строгие наказания, суровому времени соответствовали и суровые нравы. В главе говорится: “[В это время] господствовали твердость, решительность и крайняя суровость, все дела решались на основании законов; [считалось, что] только жестокость и угнетение без малейшего проявления человеколюбия, милосердия и справедливости может соответствовать порядку пяти добродетельных сил [стихий]”.
68
ЧЦЦЧ, т. 5, Хань Фэй-цзы цзи цзе, гл. 3, стр. 48–50.
69
Ян Хин-шун, Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение, стр. 131, 147.
70
ШЦ, т. 1, стр. 203.
71
Так и у Тацита явления природы и чудесные знамения неизменно служили «вестниками предстоящих бедствий» (Тацит, Сочинения, т. 1–2, СПб., 1886–1887).
72
ШЦ, т. 6, гл. 130, стр. 3302.
73
В числе исследований такого рода можно в первую очередь назвать книгу Ян Куаня Цинь Ши-хуан, монографию Л. С. Переломова Империя Цинь и труд американского ученого D. Bodde China’s first unifier.