Страница 34 из 66
Выбор командира полка остановился на комсомольце Викторе Зелепцове, грамотном красноармейце-разведчике из артиллерийской батареи (в полковой батарее, кстати, [131] осталось только два орудия). Штаб подготовил для него схему участков сосредоточенных и рубежей заградительных огней, дал позывные полковой радиостанции, указал волну для связи.
— Как, сынок, справишься? — спросил комсомольца командир полка.
— Справлюсь, товарищ подполковник.
— Будь осторожен. И помни: это очень ответственное задание. Автомат и гранаты есть?
— Есть, товарищ командир. Ваш приказ будет выполнен, — заверил Зеленцов.
— В добрый путь! — пожелал подполковник Тесля.
— Товарищ полковой комиссар, разрешите приступить к выполнению боевой задачи? — обратился ко мне Зеленцов, соблюдая предусмотренную уставом субординацию.
В ответ я тоже сказал солдату несколько ободряющих слов. Не думал я в ту минуту, что мы отправляем разведчика на подвиг. Виктор Зеленцов не вернулся с задания. И только благодаря случаю мы узнали на другой день, что с ним произошло. О судьбе героя-комсомольца рассказал красноармеец Иванихин, который оказался рядом в последние часы его жизни.
А дело было так.
По пути в артполк Зеленцову пришлось преодолеть несколько обстреливаемых вражескими минометами открытых участков местности. Это был самый короткий путь, и уже через 15–20 минут запыхавшийся разведчик попал на позиции одного из артдивизионов полка. Бой здесь был в полном разгаре. Гитлеровцы вели интенсивный и довольно точный огонь, пытаясь подавить наши батареи. Снаряды рвались прямо между орудийными окопами. Но, несмотря на это, артиллеристы не прекращали стрельбу по вражеским танкам и мотопехоте, которые стремились вновь форсировать Горынь и захватить плацдарм на восточном берегу.
Командир дивизиона, выслушав Зеленцова, немедленно отправил его с провожатым на командный пункт полка. Там выяснилось, что ни командир полка майор Тесленко (он находился на своем НП на самом берегу реки), ни начальник штаба не знали о приказе генерала Фекленко. Взглянув на врученную разведчиком схему огней, начальник штаба быстро перенес все данные на свою карту и приказал бойцу возвращаться в свой полк. [132]
— Передайте командиру и полковому комиссару, — сказал он, — что приказ комкора будет выполнен, хотя сами видите, какая у нас тут обстановка... Вслед за вами мы направим на ваш КП командира взвода управления со связью. Можете идти.
Зеленцов возвращался тем же путем, но, миновав позиции левофлангового дивизиона, вскоре попал под сильный пулеметный обстрел. Пришлось залечь. Огонь не прекращался. Тогда юноша отполз метров 50 в сторону и принялся осторожно наблюдать.
Около взвода гитлеровских автоматчиков короткими перебежками просачивались в наш тыл. Разведчик понял, что основную задачу он выполнил. Теперь нужно было как можно скорее предупредить артиллеристов о грозящей им опасности. Зеленцов решил вернуться назад, поднялся и, пригибаясь, побежал. Тут-то он и увидел ползущих навстречу гитлеровцев. Метнув в них гранату, красноармеец быстро переполз на другое место. Однако кругом были враги.
Отважный комсомолец снова сменил позицию, залег под пеньком, стал выжидать. На какое-то время немцы потеряли его из виду, стали кричать:
— Рус, сдавайся!
Короткой очередью из автомата Зеленцов уложил нескольких гитлеровцев, однако остальные начали сжимать кольцо вокруг него. Виктор отчетливо видел, как редела цепь фашистов, как падали они, скошенные его очередями.
Расстреливая последний диск, он, раненный в обе ноги и в левое плечо, нажал на спусковой крючок и дал длинную очередь. Еще несколько фашистов замертво рухнули в высокую прибрежную траву.
У Зеленцова остались две гранаты.
— Живым меня не возьмете, гады! — крикнул он и бросил гранаты в поднявшихся во весь рост фашистов. Тугая волна взрыва опалила лицо, оглушила парня. Он потерял сознание.
Очнулся в плену. Ему перевязали раны, стали допрашивать. Комсомолец молчал. Тогда его стали бить. Несколько раз раненый терял сознание от боли, но не проронил ни слова. Не добившись толку, фашисты втолкнули Зеленцова в сарай, где находились другие, попавшие в плен красноармейцы и командиры. У кого-то нашлась фляга с водой, Зеленцову дали попить, и он постепенно пришел в себя. Рядом лежал красноармеец Иванихин из [133] их полка. Они знали в лицо друг друга. Ему и поведал Зеленцов свою историю.
Через несколько часов за разведчиком снова пришли гестаповцы и стали допрашивать прямо возле сарая, на глазах у товарищей. Сначала его уговаривали, потом опять принялись избивать. Собрав последние силы, он крикнул:
— За меня отомстят мои товарищи, мой народ. Да здравствует Советская Родина. Смерть фашистам!..
Героя-разведчика расстреляли тут же, а Иванихина и других красноармейцев заставили вырыть под вишней, недалеко от сарая, могилу. Они и похоронили Виктора Зеленцова.
В ночь на 1 июля Иванихину вместе с товарищами удалось проломить дыру в стене сарая и бежать из плена. Достоверность их показаний подтвердил на второй день на допросе плененный мотострелками немецкий ефрейтор. Он же сообщил, что расстрелянный боец уничтожил более 20 солдат и одного офицера, командира пехотной роты...
Гаубичные батареи артполка дважды произвели сокрушительный огневой налет по тем участкам перед обороной мотострелков, координаты которых передал Зеленцов. К сожалению, на этом их помощь и закончилась: до конца дня артиллеристам самим пришлось драться в полуокружении. Выручили их танкисты майора Воротникова, которые в ходе смелой контратаки во взаимодействии с мотострелками уничтожили прорвавшиеся подразделения гитлеровцев.
В этом бою мотострелковой ротой командовал секретарь комсомольской организации 40-го мотострелкового полка младший политрук Иван Никитин. В роту он пришел перед началом контратаки, собрал комсомольцев, провел беседу об их авангардной роли, прочитал вслух торжественную клятву Родине, которую приняли уже во многих подразделениях полка. Текст клятвы гласил: «Мы, комсомольцы мотострелкового полка 40-й танковой дивизии, даем клятву; в бою всегда быть впереди, ради победы над фашистами не щадить своих сил и самой жизни. Вперед, за Родину, за счастье народа!»
Младший политрук Никитин хорошо понимал, что нет ничего убедительнее, чем сила личного примера комсомольского вожака. Поэтому, когда роте было приказано уничтожить просочившихся автоматчиков, Никитин взял винтовку и одним из первых вступил в бой. Гитлеровцы [134] были оттеснены к реке, но сопротивлялись остервенело. Видя это, командир роты поднял людей врукопашную, но сам успел сделать лишь несколько шагов и был тяжело ранен. Легкое ранение в руку получил и Никитин. В цепи на какой-то миг возникло замешательство.
— Товарищи бойцы, слушай мою команду! Коммунисты и комсомольцы, вперед! — крикнул Никитин и первым поднялся во весь рост.
Рядом с ним бежал красноармеец Васьков, огромной силы боец. В свое время секретарю комсомольской организации полка пришлось немало повозиться с ним, чтобы привить вкус к армейской жизни, помочь осознать свой долг перед Родиной, стать дисциплинированным и умелым воином. И комсомольский вожак добился успеха. С началом боевых действий слава о Васькове гремела в полку. Не было равных ему в рукопашной. Вот и теперь он ударами приклада наповал сбивал с ног фашистов, расчищая путь своему командиру. Никитин, несмотря на ранение, не отставал от Васькова.
А в конце схватки, когда гитлеровские автоматчики, оставив на плацдарме более полусотни трупов, были отброшены за реку, пулеметная очередь с противоположного берега скосила младшего политрука. Обливаясь кровью, превозмогая боль, он достал из кармана блокнот и нацарапал на окровавленном листке: «Товарищи! Оставляю вам книгу Николая Островского. Читайте и будьте настоящими корчагинцами, храните боевую славу Ленинского комсомола. Бейте фашистов до полной победы. Я к вам вернусь!»
Но не вернулся к своим боевым товарищам комсомольский вожак полка... О подвиге героев-комсомольцев Виктора Зеленцова и Ивана Никитина, о их мужестве и стойкости рассказала воинам всех частей корпуса специально подготовленная отделом пропаганды дивизии листовка...