Страница 13 из 66
Немцы, видимо, знали о приближении наших частей: как только появилось охранение, они открыли огонь. Завязался встречный бой. Комдиву Широбокову, прибывшему в авангард, чтобы лично оценить создавшуюся обстановку, пришлось срочно развернуть для боя главные силы дивизии, так как за боевыми порядками первой вражеской группы находились еще части в колоннах.
Охватывая позиции неприятеля с флангов, в атаку пошли танковые батальоны капитанов Н. Кузьменко и М. Хизова из 79-го полка, которым командовал имевший большой боевой опыт полковник В. И. Живлюк. С фронта врага теснили батальоны 80-го танкового полка, составлявшего авангард соединения.
Удары во фланг завершились большим успехом. Только танкисты полковника Живлюка в течение 26 июня подбили и сожгли 25 фашистских средних танков, более десяти бронетранспортеров, уничтожили 10 орудий, несколько автомобилей и сотни фашистских солдат и офицеров, потеряв при этом всего три легких танка{1}.
А враг вводил все новые силы. Встречное танковое сражение не прекращалось ни на минуту до позднего вечера. Жестокий бой вел наш сосед справа — 9-й механизированный корпус генерала К. К. Рокоссовского. Фашистский генерал фон Клейст, командовавший 1-й танковой группой, пытаясь остановить, расчленить и уничтожить по частям контратакующие советские механизированные корпуса, бросал в сражение на этом участке одну танковую часть за другой. Здесь было сосредоточено более 300 танков 13-й и 14-й немецких танковых дивизий, одно пехотное и одно моторизованное соединения, каждое из которых по штатной численности значительно превосходило танковые и моторизованные дивизии наших корпусов.
И все же советские танкисты, оттеснив врага за реку, за местечко Млинов, дрались с частями фон Клейста за Дубно. Поздним вечером бои прекратились. Обе стороны приводили себя в порядок, производили перегруппировку частей и соединений.
После боевого крещения на КП корпуса никто не сомкнул глаз. Все мы были переполнены виечатлениямп и переживаниями. Каждому хотелось поглубже разобраться в недавних событиях и в обстановке, свыкнуться [50] с потерями, остыть. Но время торопило. Предстояло решать новые задачи, а потому было не до эмоций.
Все занимались делом. Операторы обрабатывали доклады и боевые донесения из соединений и корпусных частей, наносили обстановку на карты, вместе с начальником разведки корпуса готовили данные о противнике. Четвертый отдел штаба подводил итоги боевых потерь в личном составе и технике.
Перед командованием корпуса встал ряд острых вопросов, каждый из которых требовал срочного решения. Прежде всего нас беспокоило состояние дел с доставкой в передовые части горючего, боеприпасов, горячей пищи. Все это, естественно, делалось соответствующими начальниками служб корпуса и соединений, а также подчиненными им командирами подразделений обеспечения и подвоза. Однако донесения представителей отдела пропаганды, находившихся в войсках, показывали, что не все работники указанных служб реально представляли себе объем уже произведенных расходов боеприпасов и горючего, поскольку непосредственно не участвовали в бою. Требовалось установить жесткий контроль за их деятельностью и одновременно оказать конкретную помощь, особенно транспортом.
Комкор дал через начальника штаба корпуса необходимые указания командирам соединений, и дело сдвинулось. Но пришлось все же и мне подключить к нему весь партийно-политический аппарат. Общими усилиями, мобилизовав весь наличный автотранспорт, нам удалось к трем часам ночи обеспечить танковые, артиллерийские и мотострелковые части недостающими боеприпасами, доведя их запас в частях до двух боекомплектов. По полной норме были заправлены горючим все танки, броне — и автомашины. Воины получили сытный горячий ужин, после чего, в пределах возможного, им предоставили отдых. Слова «в пределах возможного» я употребил не случайно: противник даже ночью подтягивал к переднему краю свежие силы. Это вынудило командиров дивизий принимать контрмеры и производить на некоторых участках перегруппировку боевых порядков.
Убедившись, что все идет как положено, мы с комкором и начальником штаба занялись анализом прошедшего боя. Нам предстояло разобраться в обстановке, сложившейся в полосе наступления корпуса и на его флангах, и принять решение на завтрашний бой. В палатке [51] генерала Фекленко собрались полковник Девятов, начальник оперативного отдела майор Казаков, начальники родов войск. Краткий обзор боевых действий соединений сделал Кузьма Демьянович. Он дал положительную оценку организации и проведению марша на сближение, действиям передовых отрядов обеих дивизий, которые внезапными атаками с ходу упреждали противника в развертывании и открытии огня, вынуждали его снижать темп наступления во встречном бою, а порой и преждевременно занимать боевое положение на невыгодном рубеже, что приводило к неоправданным потерям.
Хуже обстояло дело с тяжелыми артиллерийскими дивизионами 152-миллиметровых гаубиц-пушек артполков. Двигаясь со средней скоростью семь-восемь километров в час, они все время отставали от танковых и мотострелковых полков, а потому не имели возможности в полную силу использовать свою огневую мощь.
И все же мы единодушно согласились с мнением командира 43-го артиллерийского полка майора В. Тесленко. Он на примерах доказал, что в подвижных формах боя, особенно в предвидении встречного боя, эти дивизионы, имеющие дальность стрельбы до 17 километров, даже отстав от своих войск на 5–10 километров, могут при необходимости занять огневые позиции и поддержать огнем передовые батальоны. Для этого лишь необходимо, чтобы артиллерийские командиры находились рядом с командиром танкового (мотострелкового) полка или батальона — в одном танке или на одной бронемашине. Опыт первого боя, во время которого майор Поливанов сидел в одной бронемашине с майором Алабушевым и вовремя дал по его заявке сосредоточенный огонь по скопившимся в одном месте танкам и мотопехоте врага, красноречиво говорил в пользу такого способа взаимодействия танкистов с артиллеристами.
Всесторонний анализ действий передовых отрядов под командованием майора Н. М. Алабушева и подполковника Н. С. Зыбина, а также 79-го танкового полка полковника В. И. Живлюка позволил нам не только обобщить опыт ведения встречного боя, но и выработать на ближайшее будущее конкретные указания командирам соединений и частей по тактике применения танковых, мотострелковых и артиллерийских подразделений в аналогичной обстановке. При этом было учтено, что бои передовых отрядов и авангардов обеих дивизий, отличавшиеся [52] решительностью, динамичностью и скоротечностью, проходили в очень трудных для нас условиях.
Понимая, как трудно командирам частей и соединений принимать решения, не имея полных данных о противнике (особенно в условиях ограниченного времени, при резко меняющейся обстановке и наличии открытых флангов), командование корпуса обратило внимание командиров и политработников на необходимость усиления разведсил противника.
В указаниях, которые дал комкор командирам соединений, нашла свое отражение организация танковых засад на маршрутах вероятного движения вражеских колонн, а также вопросы более эффективного применения минометных подразделений мотострелковых полков.
Подводя итоги первого дня боев, командование корпуса пришло к выводу, что командиры соединений и частей, политорганы и партполитработники успешно справились с поставленной задачей, хотя в отдельных случаях и допустили некоторые ошибки в управлении подразделениями на поле боя. Несмотря на очень сложную обстановку, они показали тактическое мастерство, обеспечили падежное, непрерывное и гибкое управление, умелое применение маневра огнем и подразделениями. Это была проверка на практике результатов большой партийно-политической работы, напряженной учебы, многочисленных полевых учений и занятий, которые интенсивно велись в последние месяцы.
Известно, что мы готовились бить врага на его собственной территории, поэтому теория встречного боя как неотъемлемая часть теории глубокой наступательной операции фронта была разработана в советском военном искусстве задолго до войны. А эта последняя предусматривала возможность массированного применения крупных танковых и моторизованных соединений. Таких передовых взглядов на роль танковых соединений, как основной ударной силы Красной Армии в будущей войне, придерживался генерал Фекленко. Энергично и настойчиво готовил он к боевым действиям именно такого характера всех командиров подразделений, частей, соединений. И в том, что они не растерялись в тяжелой, сложной обстановке первого боя, а проявили тактическую и командирскую зрелость, была заслуга нашего командира корпуса.