Страница 18 из 48
Лина на свидание тоже явилась с сюрпризом. Им оказался коренастый бородач лет тридцати. Он сидел рядом с Линой на скамейке и разговаривал, оживленно жестикулируя обеими руками. В одной он держал свернутую в трубочку газету.
Алешка невольно свел брови на переносице, изобразив на лице негодование, и двинулся к Лине. Подошел решительным шагом и, не переводя дыхания, проговорил:
— Обещала, придешь с газетой, а пришла с мужчиной. Вы непоследовательны, Лина Витальевна.
Лина поднялась, встал и ее собеседник. Лина удивленно посмотрела на Алешу, ее забавляла эта попытка ревновать.
— Познакомься, Алеша, это Андрей Какошин, корреспондент газеты «Время местное». А вот и газета! — Она взяла газету из рук Андрея и, развернув, подала ее Алеше. — Так что я тебя не обманула. А это мне? — Она заметила в руках у Алеши букетик фиалок и протянула к нему руку. — Какая прелесть, спасибо!
Но Алешка отдернул руку.
— Нет, это газете! — Он протянул цветы Андрею и добавил: — От признательного читателя.
— Спасибо, сэр. Я, как представитель любимой вами газеты, не имею права, дабы не упасть в ваших глазах, не подарить сей изумительный букет даме, единственной среди нас. — С этими словами он протянул цветы Лине.
Лина все это время с удовольствием наблюдала за словесной дуэлью. Ей это нравилось, еще никогда мужчины не дрались из-за нее. Ее жалели, с ней заигрывали, с ней хотели дружить, но еще никогда не любили по-настоящему.
— Спасибо, сэр, — сказала она, забирая букетик, — и хватит выделываться. Пойдемте, лучше присядем где-нибудь. — Потом повернулась к Алеше. — Андрей по делу. В рабочее время. Так что давайте поторопимся.
— Ну если так, то давайте, — миролюбиво согласился Алеша.
Они прошли несколько шагов и заняли столик уличного кафе без названия, но с агрессивной рекламой фирмы «Coca-cola». Мужчины заказали себе по кружке пива, Лина — стакан минералки.
— Алеша, Андрей собирается написать о гибели Татуриных, расскажи ему, пожалуйста, все, что знаешь.
— Все, что я знаю, записано в вашем протоколе.
— То, что в протоколе, я уже знаю, — перехватил инициативу Андрей.
— А что же вы еще хотите от меня? Мои личные ощущения? К сожалению, они настолько лишены героичности, что мне не хотелось бы ими делиться.
Андрей прикусил губу и поглядел на Лину, мысленно взывая о помощи. Разговор явно не клеился, контакт не получался.
— Алеша, ну расскажи о своих предчувствиях, помнишь наш разговор?
— Помню, только предчувствия к делу не пришьешь, к протоколу не подклеишь.
— Не злитесь. Сейчас от вас требуются именно чувства. А выводы пускай делает милиция, — поддержал Лину корреспондент.
— Про чувства в двух словах не расскажешь. Двумя кружками пива не обойдешься, — продолжал упрямиться Алексей.
— Скажите, а вы сами не пробовали писать? — спросил Андрей.
— Писать? — не понял Алешка.
— Да, писать. Ну, заниматься журналистикой.
— Журналистикой — нет.
— Он у нас писатель, — вставила слово Лина.
— Вот как? — удивился Андрей. — Теперь понимаю, почему у вас такой пренебрежительный тон. Все писатели считают журналистику продажной девкой, низкопробной литературой. И все же, может быть, вы снизойдете до нас?
— Что вы, наконец, хотите? — серьезно спросил Алешка, его задело пламенное высказывание журналиста. На самом деле он относился с уважением к этой профессии и просто опасался, что Андрей встанет и уйдет.
— Вот это по-мужски, а то прямо как капризный ребенок. Я предлагаю вам написать статью или очерк об этом происшествии. Или, если хотите, преступлении. Расскажите о том, что вам удалось узнать. А я, если захотите, поделюсь с вами своими версиями и известной мне информацией.
— Но я пока еще ничего не знаю, — начал было Алешка, — пока еще только первые минуты игры…
— Ну, ладно, мальчики. Время истекло. Мне пора, — поднялась Лина, — мой перерыв закончен. Меня ждет капитан Тельных и куча скучнейших бумаг. Я вам позвоню. Пока.
Она пожала руки обоим и пошла по направлению к своей работе. Оба проводили ее глазами. Оба помолчали. Каждый не знал, с чего начать разговор, и оба начали его одновременно. Но каждый — о своем. Андрей поднял указательный палец и сказал:
— Говори ты. — И указал пальцем на Алешку.
— Спасибо. Прежде всего я бы хотел извиниться за свое поведение.
— Принимается.
— Я последнее время несколько не в себе.
— Ты ревновал, что ли?
— Да.
— Значит, ты влюблен?
— Да.
— Ситуация! — вздохнул Андрей и, глядя в сторону, проговорил: — Понимаешь, мне она тоже очень нравится.
— Ты женат? — спросил Алешка.
— Был, а ты? — в свою очередь поинтересовался Андрей.
— Тоже был, дважды. У тебя дети есть? — сделал свой ход Алешка.
— Да, сыну пять лет. А у тебя?
— Нет.
Оба закурили, помолчали несколько минут. Разговор продолжил Андрей:
— Предлагаю вести честную борьбу. А выбор оставим за ней.
— Честная борьба — это как?
— Ухаживать, не пороча друг друга и не делая друг другу пакостей.
Алешка пожал плечами, но ничего не ответил. Ему подходил такой вариант, тем более что шансы у них были практически одинаковыми. Да и мордобой в его планы не входил.
— Хорошо. Теперь личное на второй план, давай о деле, — сказал Алешка.
— «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки?..» — пропел Андрей.
— «А девушки потом», — допел Алешка. — Я, наверное, смогу это написать, но только тогда, когда разберусь во всем сам. А пока нет. Слишком много секретов. Слишком много подводных камней в этом омуте прошлого.
— Уже интересно! Ты знаешь, у меня была версия убийства на почве предпринимательской деятельности Татурина. По слухам, около года назад у него вышел конфликт с москвичами. Фабула вот в чем: он увел у них из-под носа приличный пакет акций какой-то не то нефтяной, не то газовой компании. Провернул с ними какую-то хитрую сделку, наварил кучу «бабок» и оставил их с носом. По идее, должна была быть разборка. Но ничего не состоялось. Связана ли такая странная кончина Татурина с той сделкой, мне узнать не удалось, попробуй ты. Возможно, твои источники информации более компетентны.
Алешка нахмурил брови и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— По некоторым данным, эту сделку курировал высокий чин из правительства, — ответил Андрей.
— Кто?
— Не знаю… честно, не знаю. Я ни на кого не намекаю. Просто тебе легче, наверное, разобраться с московскими дельцами, чем мне. Короче, ты все равно в этом деле по самое «не балуйся», тебе и карты в руки. Дерзай. Если нужно, я тебе для ведения журналистского расследования выпишу временное удостоверение сотрудника нашей газеты.
— Пока не надо, я попробую так. А за информацию спасибо.
Алешка сидел на скамейке все в том же сквере, пытаясь осмыслить информацию, которую только что получил. Но он никогда не отличался глубокими аналитическими способностями, поэтому все попытки выстроить четкую версию превращались у него в размышления над превратностями судьбы. Облик Ильи Татурина складывался в его сознании как личность человека далеко не однозначного, но очень интересного. Незаурядного, без сомнения талантливого, святого и грешного одновременно. С одной стороны, хаповатый делец, удачливый, наверняка азартный игрок. Рисковый водила, пьяница и, возможно, бабник. Кстати, об этой стороне его жизни еще никто из Алешкиных собеседников не вспоминал, но если он пошел в отца, то… Это все с одной стороны, отрицательной. В левой колонке. Алешка мысленно расчертил вдоль пополам лист бумаги и все отрицательные качества Ильи Татурина поместил туда, начав заполнять правую колонку. В первых ее строчках мысленно записал: любящий сын и отец, ведь взял же он с собой девчонку в тот вечер, зачем? Ну, она, понятно — с папой захотела покататься. А он на кой черт ее с собой повез? Хотел ее побаловать или знал, что едет ненадолго, и не опасался за нее? Значит, ехал к человеку, который казался ему неопасным. Значит, должен был состояться неделовой разговор. А возможно, встреча была связана именно с ней, Ксенией. А еще, может быть, она была почему-то очень настойчива, упряма и капризна. И он просто сдался, уступил дочери.