Великий и Могучий

— Раз вы уже всё решили, не тяните! У вас есть лицензия на убийство, и необходимость этого убийства вы легко обоснуете перед своим начальством.

— Верно. Но у вас устойчивая репутация порядочного человека и патриота России. Вы можете объяснить, чего добивались? Если откажетесь это сделать, или ваши объяснения меня не убедят, мне действительно придётся обосновывать перед начальством.

— Попробую.

Краткое изложение мотивов своих действий заняло у полковника около трёх с половиной минут. Выслушав его, Егоров задумался примерно на минуту, затем вынес вердикт:

— Что ж, очень убедительно. Пусть Лебедев будет директором. Гринберг как специалист классом повыше, но нас не поймут, если мы начнём продвигать всяких гринбергов. Они и без нашей помощи успешно продвигаются сами. Оперативников, которые сейчас приглядывают за Роговым и сопровождающими его лицами, как раньше говорили, я предупрежу, чтобы не мешали и ограничились только наблюдением. В Москве наши люди тоже помогут. Пусть действуют совместно с вашими. Капитану Рогову оформим отпуск, и он сюда уже никогда не вернётся.

— Неужели убьёте?

— Нет, зачем же? Такие люди, как он, нужны во все времена. Переведём служить в какой-нибудь другой город, подальше отсюда. Велика Россия-матушка!

— Майор, если вы принимаете участие в операции, то её вообще проводить не нужно! Вы можете сами убрать Рогова отсюда, без малейших затруднений!

— Не совсем так. Когда вашим людям удалось развалить работу совместной следственной бригады…

— Эта бригада была полным идиотизмом. Мы, например, проверяли, не участвуют ли в этом деле ЦРУ или Моссад. Я не знаю, как ещё можно назвать подобное предположение.

— Полковник, ЦРУ — это очень удобная для всех нас контора. На неё мы списываем абсолютно всё. Они наших коррумпированных директоров увольняют, они же Чернобыль взорвали, они же, естественно, и Союз развалили. Куда нам без них?

— Ну, мы-то с вами знаем, кто на самом деле развалил Союз. Поимённо знаем. Если эти имена узнают все, будет неимоверный позор.

— Вот потому-то и лучше, чтобы развал Союза продолжали приписывать ЦРУ и Моссаду. Но мы отвлеклись от темы. Так вот, когда совместную бригаду распустили, продолжать расследование поручили Рогову, который не способен довести до конца ни одного дела. Подозреваю, что в сексе у него те же проблемы, но это уже, к счастью, не наша забота. Меня же от этого расследования отстранили.

— Я попросил об этом кое-кого, занимающего заметный пост в вашей конторе, — сообщил Спицын.

— Даже не сомневался, что это ваша работа. Короче, я был против назначения Рогова, но моим мнением пренебрегли, что тоже не удивительно. Поэтому неизвестно, как начальство отреагирует на моё предложение перевести Рогова куда-нибудь на Чукотку или на Кавказ. Подозреваю, что отрицательно отреагирует. А так — всё сделано явочным порядком, не мной, и какие тогда претензии ко мне? И обоснование перевода капитана на новое место службы есть — грубое нарушение дисциплины. Так что пусть всё идёт, как идёт.

Они пожали друг другу руки, майор сделал несколько шагов в сторону и растворился в темноте, а когда оперативники и спецназовцы ФСБ оглянулись вокруг, они увидели, что остались одни. Их противники (или коллеги из другой спецслужбы, не суть важно) бесшумно исчезли. Оружие, недавно изъятое у «пленных», осталось лежать, аккуратно разложенное на асфальте двора.

— Эй, что тут происходит? — крикнула какая-то женщина из распахнутого окна четвёртого этажа.

— Всё нормально, — отрапортовал ей полковник. — Мы тут русский мир защищаем.

— А! Это хорошо! Да поможет вам Господь! — с этим добрым напутствием женщина окно закрыла.

— Аминь, — тихо произнёс полковник.

Глава 50

Вся эта эпопея вокруг «Русского мира» Павла изрядно измотала, и он был бы не прочь несколько дней отдохнуть. Но Нина была категорична — оплата путешествия капитана Рогова на финальную часть чемпионата мира по футболу пробила в их семейном бюджете финансовую брешь таких размеров, что ни о каком отпуске и речи идти не могло. Требовалось срочно пополнить запасы, а без использования магии Северного Космоса это было бы весьма затруднительно.

— Мы спасли проект «Русский мир», а может, и сам этот вшивый русский мир, — заявила она. — Изрядно при этом потратились. Теперь нужно восполнять потери.

— А почему, позволь поинтересоваться, ты называешь русский мир вшивым?

— Потому, что не хочу без крайней необходимости употреблять матерные эпитеты.

— Ты так говоришь о русском мире, как будто это что-то плохое.

— А что, скажешь, нет? Мы изрядно получили за него по голове, чуть не погибли, и что же в этом хорошего? Если помнишь, за русский мир сражались две группировки. В одной из них состоял капитан Рогов. То, что он дебил — это его проблемы, но он же ещё и подлец! В начале он нас шантажировал налоговой, в конце пытался убить, и если бы не Вовчик, так и убил бы! Во второй банде был полковник Спицын. Тоже замечательный экземпляр. Он милицейский спецназ на нас натравил, и благодаря этому достойному гражданину меня наградили вот этим украшением, — она потрогала синяк. — Кирилл, кстати, тоже в этом деле отметился, ещё одна редкостная сволочь. Да все они выглядят кончеными скотами даже в сравнении с бандитами! Вот скажи, кто лучше по человеческим качествам — Рогов, Спицын и Кирилл или Вовчик, Вокзал и Миша? И ты считаешь, что вся эта публика способна создать что-нибудь хорошее, действуй они хоть порознь, хоть совместно? Мне в их русском мире жить будет некомфортно, будь он даже десять раз очень русским! Тебе, думаю, тоже.

— Может, ты и права, — Павлу спорить с женой не хотелось. — Но я предпочитаю жить некомфортно, чем не жить вообще, а мы были к этому неимоверно близки.

— С этим согласна.

— Вот и хорошо. А сейчас давай готовиться к приёму клиента. Наложи на лицо какой-нибудь грим, а то я уже привык к твоей, прямо скажем, эксцентричной внешности, а слабонервный клиент может и заикой стать, если вообще на хрен не окочурится.

Тональный крем не помог, слишком уж обширен был синяк на лице женщины, а может, она просто не умела этим кремом правильно пользоваться. Пришлось задействовать более радикальные средства. Из неведомых глубин платяного шкафа была извлечена огромных размеров шляпа, скорее всего принадлежавшая кому-то из отдалённых предков Нины. Шляпа понадобилась, потому что в комплекте с ней имелась густая вуаль, сквозь которую рассмотреть лицо было совершенно невозможно. Правда, Нина сквозь неё тоже почти ничего не видела, но с этим недостатком приходилось как-то мириться.

Решение одной проблемы неизменно порождает следующую. Со шляпой толком не сочеталось ни одно из её платьев. А когда Нина всё-таки изыскала что-то подходящее (одолжила у соседки), выяснилось, что к соседкиному платью нет соответствующей обуви. Павла все эти вопросы совершенно не интересовали, и когда Нина пыталась с ним посоветоваться, он в ответ только грязно матерился.

Клиентка уже вот-вот должна была прийти, а подходящую обувь Нина так и не выбрала. По её мнению, более-менее годилась всего одна пара туфель, причём скорее менее, чем более. Нина сомневалась, что лучше — обуть эти туфли или остаться босиком. Павла её нерешительность взбесила окончательно.

— Воспользуемся для выбора магией Северного Космоса, — предложил он ледяным голосом. — Дизайн этих бокалов мне никогда не нравился…

Три бокала полетели один за другим на пол и разбились на мельчайшие осколки. Нина застыла на месте с открытым ртом.

— Проблема решена, — сообщил ей Павел. — Теперь босиком ходить здесь нельзя. Слышишь звонок в дверь? Обуйся, закрой, наконец, рот и иди, впусти клиентку.

Нина гневно сверкнула в его сторону своим единственным глазом, способным сверкать, и, быстро приведя себя в относительный порядок, направилась к двери. Клиенткой была ослепительно красивая женщина тридцати семи лет (если не соврала). У этой точно сексуальные проблемы, подумал Павел. Такие, как она, другими проблемами просто не интересуются.