Страница 8 из 13
— А что они сделали с теми священными приводами?
— Они теперь на них фапают! — авторитетно заявил Ингвар, повторяя непонятное слово, слышанное от взрослых.
— Что-что делают? — не понял Васятка.
— Ну… молятся! — на этот раз не слишком уверенно пояснил приятель. — Повесят на стенку землянки и молятся, как на идолов. А ещё — похваляются друг перед дружкой. У кого привод больше и толще — тот и самый крутой, потому что его бог — самый могучий. Из таких они и вождей себе выбирают.
— Во, дикари! Вождь — это ведь самый смелый и мудрый… А не тот, у кого копьё длиннее!
— Вестимо, не тот!
Где-то ближе к Буянову от накатанной лесной дороги отходила в сторону колея, ведущая в Персюки. По словам взрослых, раньше хутор был жилищем местного лесничего, но хозяин, как говорили, уехал куда-то по делам незадолго до Судного Дня, да так и сгинул неведомо где. Позже в его избушке поселились персидцы Алишер и Шехназ, по каким-то только им ведомым причинам решившие не уходить вместе со всеми в Осиновку, а остаться в лесу и жить отдельно от всех прочих. Взрослым те причины, возможно, казались странными, но ребятишки считали само собой разумеющимся, что знахарь, умеющий делать всякие таинственные зелья и водящийся с лесными обитателями, живёт в лесу опричь людских поселений.
Ну а где же ему ещё жить?
Несколькими километрами северо-западнее…
…Боль… Тупая, тянущая боль в боку, она не даёт как следует вздохнуть и насытить кислородом отчаянно бьющееся сердце. Измученное многочасовым бегом тело стонет, жалуется, вопит, требует остановиться, прилечь на мягкий моховой ковёр и отдохнуть… Хотя бы минуточку… пять… десять…
Но отдыхать нельзя. Нельзя отдыхать! Позади чёрной безжалостной волной идёт беда. Пока она ещё далеко, но это вопрос исключительно времени и… выносливости и быстрых ног.
Говорили же этому мягкотелому дурню Никитенко: нельзя спускать с рук шайке Залётного их тёмные делишки! Не то время! Так нет же, вместо того, чтобы жёстко, как и полагается по законам трудного времени, покончить с Залётным раз и навсегда, председатель поссовета всего лишь… изгнал его в леса да болота! Вместе с шайкой! Идиот! Гуманист хренов! Вот теперь и пожал плоды своего чистоплюйства — висит на телеграфном столбе, а вокруг, насколько видит глаз, пылает Заборьевск, оглашаемый воплями его гибнущих жителей! Неизвестно, где и откуда Залётный набрал ещё людей в банду — возможно, по затерянным в местных лесах и некогда захваченным вырвавшимися на волю зэками «зонам», но он вернулся. Вернулся ровно через год после приговора, с целой ордой вооружённых до зубов приспешников. И тогда в посёлке наступил ад…
Олег, согнувшись и прижав к боку руку, прислонился к дереву. Нет, всё-таки чуть-чуть перевести дух надо. Иначе он не дойдёт.
Ему удалось избежать гибели, наверное, чудом. С утра он отправился рыбачить на Долгое озеро, а когда вернулся…
Белые от ужаса глаза женщины, выскочившей на него из объятого огнём и дымом посёлка. Крик: «Беги! Беги-и!» Короткая стрела, вонзившаяся ей между лопаток… Каким-то наитием Олег определил: стрела была пущена из спортивно-охотничьего арбалета, какие он видел когда-то давно ещё до Удара в магазинах для охотников.
Над плечом свистнул ещё один болт, и Олег, спохватившись, прыгнул обратно в седло своего старенького велосипеда и налёг на педали.
Неизвестно почему, но преследовать его не стали. Чуть позже, когда милосердная ночь опустилась на обугленные руины и тела убитых, а насытившиеся грабежом, убийствами и насилием захватчики расположились на окраине разорённого Заборьевска, празднуя победу, Олег сумел незаметно пробраться в посёлок. Он хотел выяснить, что стало с его женой и дочерью и, если они живы, попытаться вызволить их.
Он никого не нашёл. Его дом обрушился, похоронив под пылающими брёвнами своих жителей. Они были дома, Олег знал это. С самого утра Ирина собиралась печь пироги, а Леночка — помогать маме…
Поначалу Олег был готов волком выть и голыми руками разгребать рдеющие угли. Еле-еле заставил себя успокоиться и затаиться. У него появилась слабая надежда, что жена и дочь живы, что, возможно, бандиты захватили их в плен…
Осторожно, таясь среди теней, он подобрался к охваченному разгульным весельем лагерю банды.
…Олег не увидел своих среди немногочисленных пленных, сидевших тесной кучкой под охраной двух дюжих бандитов. Но он увидел, ЧТО творили с захваченными женщинами, девушками и подростками обоего пола молодчики Залётного. И понял, что смерть в горящем доме была более милосердной к его близким.
Из разговоров бандитов он узнал, что захватом Заборьевска они ограничиваться не собираются. Залётный имел далеко идущие планы добраться до ЗАТО «Озерки», лежавшего километрах в сорока юго-восточнее, и пошарить на складах местных военчастей: вдруг ещё там сохранилось какое-нибудь более серьезное, чем охотничья двустволка или пистолет, огнестрельное оружие и боеприпасы? Сейчас же, насколько Олег смог установить, огнестрела у людей Залётного было мало, и в ход его пускали крайне бережливо.
О прочих планах ему узнать не удалось: его засекли. Олегу и на этот раз повезло — удалось убежать, но преследователи, травившие его с упорством натасканных на ловлю беглых зэков овчарок, загнали его в лес и обложили так, что и не высунуться. Правда, в самом лесу не преследовали. То ли бандиты плохо там ориентировались, то ли опасались местных ночных хищников, то ли решили, что беглец сгинет там и без их помощи…
Решение пришло как бы само собой: надо прорываться дальше, на юг — юго-восток. К тому самому городку, куда двигалась банда Залётного. На её пути — если судить по карте района (висевшей в поссовете до гибели Заборьевска) — лежало несколько деревень. Олег не знал, уцелел ли кто-нибудь из их жителей во время Удара. Двадцать лет назад, когда он сам оказался одним из немногочисленных, сумевших таки добраться до этих глухих мест беженцев, в одном из сёл, в Буянове, люди были. Несколько семей местных жителей и небольшая горстка дачников с детьми. И, кроме того, в лесу по соседству прятались от напасти какие-то чудные люди в странных старинных одеждах… Олег даже припомнил их название из той, прошлой жизни с интернетом и телевидением — реконструкторы. Удар застал их во время какого-то очередного их фестиваля… Надо отдать должное этим ребятам — сориентировались они быстро. Нарыли землянок, обнесли своё лесное поселение высоким тыном и стали привечать и принимать к себе всех, кто шёл через эти земли с миром, пытаясь спасти себя и близких. Всех прочих — осмелевших от безнаказанности бандитов, убийц и всяких любителей поживиться чужим добром отваживали острыми стрелами, дождём сыпавшимися из-за неприступного тына. Олег хотел тогда остаться с ними, но Ирина, тогда ещё просто его девушка, упёрлась. Не хочу, сказала она, жить среди ряженых придурков с игрушечными мечами — и всё тут! Так и пришлось идти дальше, на север.
Эх, Ирка, Ирка… Не будь ты тогда такой упрямой, глядишь — и уцелели бы вы с Леночкой… И он сам не плутал бы сейчас, задыхающийся и еле живой, по разросшемуся за эти двадцать лет лесу…
Олег решил: раз уж его загнали в чащу, то он попытается добраться до того земляного посёлка, когда-то построенного реконструкторами. Как знать, может, они всё ещё сидят там, и у них даже всё благополучно! У них есть люди, есть не требующее сложных технологий и дефицитнейших в это время боеприпасов оружие и главное — умение с ним обращаться! Наверно, они сумеют остановить Залётного. Должны суметь! Потому что нельзя допустить, чтобы банда душегубов и убийц добралась до ЗАТО и разжилась приличным (если оно, конечно, там ещё осталось) оружием!
Ну а если всё окажется хуже, чем предполагал Олег, если остановить бандитскую орду некому… Тогда он хотя бы предупредит всех, кого встретит по пути, чтобы уходили в леса и там пережидали опасное время. Страшная участь, постигшая Заборьевск и его жителей, наглядно и жестоко показывала, какая судьба ждет поселения, управляемые бездарной администрацией и не умеющие толком себя защитить.