Сражение века

По решению командования армии дивизионная дальнобойная артиллерия оставалась на левом берегу, где она могла маневрировать огнем и колесами, куда легче было подвозить снаряды (без переправы через Волгу).

Танковых частей и штабов в Сталинграде было много, но танков очень мало, потому что условия городского боя не позволяли применять большие массы танков, да и переправлять их через Волгу мы не имели возможности.

Однако имевшиеся в армии танки мы использовали на полную мощность: подбитые — как неподвижные огневые точки, уцелевшие — как ударную силу для контратак. На танкодоступных направлениях они составляли основной костяк противотанковой обороны. Мы ставили их за передним краем обороны, в 200–300 метрах, хорошо маскировали, закапывали до башен и придавали им пехотное прикрытие, которое также зарывалось в землю или укреплялось в зданиях.

Огонь танков с места, из засад по вражеским танкам, которые появлялись большими массами на улицах и площадях, был самым эффективным.

Именно так удалось на 14 и 15 сентября остановить крупные силы немецких танков, которые пытались с ходу ворваться в город. Они были встречены губительным огнем из засад и, понеся большие потери, откатились назад.

В те дни только против участка, обороняемого танковыми бригадами полковника Кричмана и подполковника Удовиченко, в которых насчитывалось три десятка Т-34 и два полка истребительной артиллерии, противник бросил более 400 танков различных систем. Однако, несмотря на явное количественное превосходство, гитлеровские танки не смогли прорвать нашу оборону и выйти к Волге.

Вот почему с конца сентября гитлеровцы прекратили атаки крупными массами танков и стали бросать их в бой только с пехотой, небольшими группами и при поддержке авиации и артиллерии.

Так, например, 19 сентября, пытаясь овладеть высотой 102,0 (Мамаев курган), немецкие танки группами по 10–15 машин начали наступление с трех сторон — с севера, запада и юга. В наступлении участвовало в общей сложности более 40 танков. Мы же на этом участке имели всего-навсего пять Т-34 и три Т-60.

Первым на юго-западных скатах кургана вступил в бой танк, которым командовал старшина Смехотворов. Едва Смехотворов успел сделать выстрел, как на его танк противник обрушил шквал огня из всех видов оружия. Один из вражеских снарядов разорвался метрах в пяти от танка Смехотворова, но экипаж не растерялся. Вторым выстрелом он поразил атакующий немецкий танк. Еще один выстрел, и второй вражеский танк задымил, из люков выскочили гитлеровские танкисты, которые явились хорошей целью для наших пулеметчиков. После этого остальные немецкие танки попятились, а пехота без танков вперед не пошла.

А вот другой пример городского боя.

Одному подразделению из бригады Удовиченко, состоявшему из трех танков и взвода стрелков (18 человек), было приказано уничтожить гитлеровских автоматчиков, просочившихся в отдельные здания на углу Республиканской и Киевской улиц. Этим боем руководил командир танкового взвода лейтенант Морозов. Незаметно для противника он снял свои танки с восточных скатов Мамаева кургана, посадил на танки стрелков и примерно метров с 800 на большой скорости открыл огонь по этим домам. А когда танки подошли к домам, наши стрелки спешились и броском овладели кварталом, полностью уничтожив засевших здесь немецких автоматчиков.

По выполнении этой задачи Морозов получил приказание выйти с танками на западную окраину поселка Красный Октябрь, где ожидалась очередная атака противника.

Так наши танки маневрировали с одной окраины заводского поселка на другую по нескольку раз в день.

27 сентября противник бросил против Силикатного завода до двух батальонов пехоты и 16 танков. Завод обороняли гвардейцы-танкисты полковника Кричмана. Перед атакой немцы нанесли по заводу сильный авиационный удар. После бомбежки наши танкисты подожгли возле своих танков дымовые шашки. Гитлеровцы, не разгадав этой хитрости и решив, что наши танки горят, ринулись в атаку. Подпустив их на близкое расстояние, наши танкисты и артиллеристы открыли по ним огонь прямой наводкой и подожгли 11 вражеских машин.

Выходившие из строя наши танки быстро восстанавливались и возвращались в бой. В этом большую помощь оказывали нам рабочие Тракторного завода и особенно рабочие цеха № 5.

Несмотря на то что завод все время подвергался артиллерийскому обстрелу и ударам авиации противника, тракторостроители под руководством полковника Катукова и инженер-майора Вовк работали день и ночь, восстанавливая танки.

Наблюдавший за возвращением в строй подбитых танков мой заместитель по бронетанковым силам М. Г. Вайнруб рассказывал:

— Танк № 214 был прибуксирован на завод из поселка Красный Октябрь. Бронебойным снарядом у него был пробит бортовой лист брони и поврежден двигатель. Бригада под руководством Макарова приступила к ремонту. Не успели снять задний лист брони, как налетела немецкая авиация, которая начала бомбить и поливать свинцовым дождем завод… Пришлось всем спрятаться под танк. Но налеты продолжались один за другим. Ремонтники установили наблюдение за воздухом и только при непосредственной угрозе цеху прекращали ремонт и уходили в укрытие.

Большинство танков побывало в ремонте по нескольку раз. Например, танк № 214 ремонтировался четыре раза, и, когда его доставили на завод в пятый раз, Макаров сказал:

— Опять 214-й?

— Мы только «ранены», — как бы извиняясь, ответил командир экипажа, — и с вашей помощью завтра снова вступим в бой, а фашистских танков уничтожили столько, сколько раз сами были ранены.

Однако восполнять потери в танках за счет только ремонта мы не могли, и для усиления армии 5 октября к левому берегу Волги прибыла танковая бригада полковника Белого. К утру 6 октября 15 танков этой бригады переправились в город. В то же утро они заняли позиции вдоль линии железной дороги и Скульптурной улицы и, не успев окопаться, вступили в бой. Бой этот был на редкость удачным. В первый же час было уничтожено 8 фашистских танков и большое количество живой силы. (Кстати сказать, танкисты не занимались подсчетом уничтоженных вражеских солдат, они предпочитали охотиться за техникой противника и поэтому мало пользовались пулеметами. Я пришел к такому заключению, наблюдая за боем танкистов на Скульптурной улице. Вскоре танкисты стали стрелять не только из пушек, но и из пулеметов.)

В середине дня 6 октября бомбежка и обстрел реки несколько уменьшились, и оставшиеся на восточном берегу танки бригады полковника Белого начали грузиться на паромы. Но едва первый паром с танком Т-34 успел выйти на середину реки, как над ним закружили немецкие пикировщики. Бомбили они небольшими бомбами. Одна из них повредила рулевое управление и мотор парома, и он вместе с танком поплыл по течению реки. Командир танка старшина Петр Зыбин так рассказал об этом дрейфе:

— Сначала мой экипаж укрывался от осколков и пулеметного огня под днищем танка, а затем все мы залегли и стали ждать, что будет дальше. Благо, дул северо-западный ветер, и паром с танком прибило к левому берегу. Пришлось выгрузиться на берег и снова направиться к переправе.

Переправившись, танки полковника Белого заняли оборону на северо-западной окраине завода и поселка Баррикады.

17 октября дивизии Жолудева, Горишного и Гуртьева и танкисты Белого вели тяжелые бои с двумя пехотными дивизиями и 150 танками, наступавшими на западную окраину завода «Баррикады». Все атаки были отбиты. На поле боя противник оставил 16 сожженных танков и 900 трупов. Наши танкисты потеряли три танка с экипажами.

14-17 октября в период самых напряженных боев, когда гитлеровцы бросили против Тракторного завода и завода «Баррикады» сотни танков, наши танкисты, как об этом сказано выше, действуя из засад, вели огонь с места. И хотя в бригаде Белого оставалось только 20 танков, они выдержали атаку превосходящих сил, подбили и сожгли много немецких танков, а главное, не дали ударной группе противника, состоявшей из пяти дивизий, развернуться и ударить на юг вдоль Волги во фланг главным силам армии.