Страница 11 из 13
Ученица Фрейда Мелани Кляйн считает, что в возрасте до полугода человек проходит две стадии развития: сначала он не может воспринимать мать как единое целое. У него есть хорошая мать, которая кормит, и плохая, которая долго не подходит к кроватке, когда малыш ее зовет. На второй, депрессивной стадии, ребенок понимает, что мать бывает и хорошей, и плохой. Ребенок печалится, испытывает чувство вины за свои злые мысли и таким образом учится контролировать себя, взрослеет.
Младенческий период охватывает первый год-полтора жизни и завершается отрывом от грудного кормления, способностью передвигаться на ногах и освоением нескольких десятков в разной степени артикулированных слов. Считается, что в первый год жизни ребенок получает основную массу всей информации, осваивает первичные коммуникационные навыки, узнает близких и научается в той или иной форме выражать свои потребности. В последние годы появилось немало исследований этого возрастного периода, которые заслуживают внимания в контексте рассматриваемой проблемы.
Поскольку процесс развития канализирован генетическими и конституциональными факторами, то в каждый онтогенетический отрезок времени наблюдается определенное эпифенотипическое свойство развивающегося организма (Самохвалов В. П., 1993). Это означает, что каждому периоду развития присуща некоторая определенность набора поведенческих паттернов. Для младенца это: 1) освоение пространства собственного тела (манипуляции с телом); 2) освоение экстракорпорального пространства (в частности, через манипуляции с игрушками); 3) коммуникативное поведение (с матерью, группой), депривация и стресс в раннем возрасте.
Специалисты Бристольского университета обнародовали результаты наблюдений за 1 400 младенцами, родившимися в довоенной Великобритании. Наблюдение за судьбой участников исследования продолжалось на протяжении 60 лет. Выяснилось, что дети, находившиеся на грудном вскармливании, чаще оказываются успешными в последующей жизни и быстрее продвигаются по социальной лестнице. Этим детям на 41% чаще удавалось в жизни улучшить свое социальное положение по сравнению с теми, кто получал искусственные заменители материнского молока. При этом скорость продвижения по социальной лестнице напрямую зависела от продолжительности кормления. Если материнское молоко получал только один из детей в семье, его шансы на успешную карьеру возрастали на 16% по сравнению с братьями или сестрами.
В настоящее время в развитых странах молочные смеси для новорожденных используются в основном в семьях со средним достатком. Однако в 30-е годы прошлого века такая практика была одинаково распространена во всех слоях общества. Более того, обеспеченные семьи даже чаще прибегали к ней, поскольку могли позволить себе дополнительные траты на детское питание. По мнению ведущего исследователя доктора Ричарда Мартина, причины благотворного эффекта грудного вскармливания могут иметь как биологический, так и психологический характер. В ходе предыдущих исследований была доказана связь грудного вскармливания с крепким здоровьем и повышенными интеллектуальными способностями ребенка. Несомненно, что кормление грудью способствует формированию эмоционального контакта между матерью и ребенком, что также весьма существенно влияет на его последующее развитие и социализацию. В самом кормлении грудью помимо насыщения играет роль контакт с матерью, ощущение тепла ее тела, сердцебиение, которое хорошо различается младенцем. Известные опыты Харлоу на обезьянах с суррогатной матерью явились лучшей иллюстрацией важности телесного контакта для развития сексуальности и формирования здоровой психики в целом.
Известны результаты исследования, показавшего, что IQ детей, лишенных материнского молока в первые месяцы жизни, в среднем на 7 баллов ниже их сверстников, которых кормили грудью. Профессор Терри Моффит из американского Университета Дьюка исследовала более 3000 детей в Великобритании и Новой Зеландии, при этом у 90% детей в геноме имелась хотя бы одна копия С-аллеля гена FADS2. Кормление их грудью приводило к повышению IQ. У остальных 10% имелся только G-аллель, при этом связи уровня IQ c грудным вскармливанием не удалось показать. Исследователи обратили внимание на этот ген, поскольку он кодирует фермент, превращающий поступающие с пищей жирные кислоты в ненасыщенные жирные кислоты, накапливающиеся в мозге в течение нескольких месяцев после рождения. Получается, что материнское молоко содержит необходимые для развития мозга вещества, но максимально использовать их могут только дети с определенными генами.
Взрослые редко помнят события младенческого возраста, однако это не значит, что грудные дети не формируют воспоминания. Профессор Патрисия Дж. Боер из университета Калифорнии исследовала понятие так называемой «младенческой амнезии», которая заключается в неспособности взрослых людей помнить события раннего детства и доказала, что это неверно. Способность формировать воспоминания зависит от структур мозга и развивается в разное время. Поскольку эти структуры консолидируются между 8 и 18 месяцами жизни, в возрасте от шести месяцев до двух лет дети способны помнить события от 24 часов до года. Боер сравнивает способность запоминать и забывать у взрослых и детей с дуршлагами с отверстиями разной величины. «Дуршлаг» у взрослого человека имеет маленькие отверстия, а у детей – большие, поэтому у младенцев большее количество воспоминаний теряется. Взрослые люди обычно помнят события из раннего детства, если они имеют яркую эмоциональную окраску.
Другой исследователь из университета Калифорнии Лайза Оаки считает, что в то время как у грудных детей разный коэффициент развития памяти, все младенцы чрезвычайно интеллектуальны и способны извлекать информацию из окружающей среды.
Профессор психологии Сузанна Геспос из университета Норсвестерна считает, что человек воспринимает мир практически одинаково с младенчества до старости, внося по ходу лишь незначительные изменения. Пятимесячные дети могут различать похожие на вид жидкости и твердые тела, и это указывает на то, что дети рождаются очень умными и постоянно учатся.
В экспериментах выяснилось, что дети дольше наблюдают за объектами, которые делают новые и неожиданные вещи, а затем принимают решения на основании полученной информации. Та же реакция наблюдается у взрослых, когда они сталкиваются с чем-то новым. В ходе первого эксперимента двум группам 5-месячных младенцев показывали либо стакан с голубой водой, либо стакан с твердым объектом голубого цвета внутри. Стакан наклоняли назад и вперед, чтобы дети видели, как субстанция внутри стакана реагирует на движение. Затем исследователи переливали жидкость и твердый объект из одного стакана в другой. Малыши дольше наблюдали за перемещением из стакана в стакан объекта, который они не видели, когда стаканы наклоняли.
В ходе второго эксперимента детям снова показывали стакан с жидкостью или твердым объектом, наклоняемый назад и вперед. Затем им демонстрировали цилиндрическую трубку, которую погружали в каждый из стаканов. Как и в первом эксперименте, дети дольше наблюдали за процессом, если трубку помещали в стакан, который они не видели вначале. Исследователи считают, что визуальный опыт подсказывал детям, что должно произойти при погружении трубки в стакан. Если они видели что-то не соответствующее ожиданиям, они обращали на это внимание. Таким образом, эксперименты показали, что у младенцев существуют определенные ожидания по поводу физических свойств жидкостей. Дети не являются «чистой доской», они постоянно собирают информацию и не нуждаются в помощи для познания мира.
В мозге новорожденного ребенка около ста миллиардов нейронов и более пятидесяти триллионов синаптических связей. В их формировании участвует примерно половина из восьмидесяти тысяч генов человеческого генотипа. В течение первых месяцев жизни ребенка число синаптических связей возрастает до тысячи триллионов, но каждая функция имеет критический период завершения развития, после чего утрачивает пластичность. Например, слуховая карта, ответственная за различение фонем, складывается приблизительно к годовалому возрасту. До шести месяцев дети почти одинаково различают фонемы разных языков, а затем приоритет приобретают фонемы, схожие с родным языком (Werker, Desjardins, 1995; Jusczyc, 1997).