Любовь под облаками

Мари очень раздражало, что Варя поминутно вскакивает и, извинившись, бежит на зов Сереженьки или к плите, где ворчит овощное пюре. Прошло то время, когда они часами секретничали наедине и им никто не мешал.

Варя то и дело ловила сочувственные взгляды Мари и подруг-одноклассниц, которые сейчас учились в институтах, переживали свои первые романы. Все они считали ее неудачницей, по собственной воле запершей себя на кухне и в детской. Варя не обижалась. Ольга Петровна часто цитировала слова какого-то литератора: «Нет ничего глупее, несправедливее и необъективнее, чем мнение одного человека о другом». Самой Варе жизнь Мари и кое-кого из подруг тоже казалась пустой, суетной и скучной.

— У меня спокойно и легко на душе от уверенности, что я делаю такое важное и большое дело — родила и ращу ребенка, — говорила она матери. — Они этого никак не понимают. У них все впереди — дети, пеленки, болезни...

— Ты права, детка, — ласково гладила ее по голове мать. — Годы, потраченные на Сереженьку, вовсе не потеряны. Может быть, это самое значительное время в твоей жизни. Скоро он подрастет, а я пойду на пенсию и полностью отдам себя внукам. А ты начнешь учиться.

Варя не исключала такой возможности, но сейчас ей даже подумать об учебе было страшно. Единственной подругой, не оплакивавшей ее загубленную судьбу, была Ольга. Едва войдя в квартиру и вымыв руки, Ольга тут же бросалась к ребенку. Когда она возилась с малышом, то вся расцветала, хорошела. Совсем другая девушка, украдкой думала Варя, без конца ломавшая голову, как помочь подруге, заставить ее поверить в себя, изменить внешность.

Оля училась в Бауманском. Ее ожидала аспирантура, преподавательская карьера, но совсем отсутствовало то, что называют личной жизнью.

— Мне кажется, ты выйдешь замуж к тридцати, после диссертации. Это правильно и разумно, — утешала ее Варя.

— Я никогда не выйду замуж, потому что я урод, — со спокойной обреченностью отвечала Оля.

Варя искренне протестовала: дело не во внешности, а в характере. А что, если и в самом деле Оля останется одна? Такая женская судьба представлялась Варе катастрофой.

По выходным дням новые приятельницы Вари, молодые мамаши с колясками, выводили на прогулку и своих мужей, гордо шествуя с ними по бульвару. Варя пыталась определить, какая пара составляет одно целое, то есть может называться семьей, а какую скрепляет только свидетельство о браке.

У них с Романом давно уже не было истинного тепла, понимания и душевной близости, которой когда-то гордилась Варя. Пути их все больше расходились, хотя Ромка старался честно выполнять свой отцовский долг: по воскресеньям гулял с сыном на бульваре, бегал в молочную кухню за кефиром. Но, оказав посильную помощь, он словно вздыхал с облегчением и спешил смыться из дому. В один прекрасный день Варя призналась себе, что семьи у них нет.

Ольга Петровна и Галя вскоре уловили перемену в их отношениях и обращались с новым родственником подчеркнуто холодно. А Варя была слишком поглощена Сержиком, чтобы переживать о своей неудавшейся семейной жизни. Трагедии не разыгралось. По натуре Варя оказалась слишком сдержанной и трезвой женщиной. Не лила слез, не страдала, не поджидала мужа вечерами, чтобы осыпать упреками.

Однажды Роман позвонил в полночь.

— Варвар, сегодня твой супруг не явится ночевать, — сообщил он развязно. — Завтра можешь закатить мне скандал. Имеешь право.

Но Варя ничего не ответила, даже зевнула в трубку. Она давно легла, намаявшись за день. Роман, несколько обескураженный такой реакцией, сменил тон и уже ласково, виновато стал объяснять, что у них мальчишник, парень из их группы надумал жениться. По этому поводу они намерены гулять до утра. Тем более, что маман укатила в командировку и оставила им пустую квартиру.

— До завтра? — равнодушно спросила Варя, прервав его многословные оправдания, и положила трубку.

Ничего особенного, обыкновенная пирушка с друзьями. Правда, ей показалось, что на этом мальчишнике она слышала и девичье щебетание. И это Варе было безразлично. Почему муженек лебезит перед ней, как кот, укравший со стола кусок рыбы? В последнее время Варе казалось, что он ее слегка побаивается. Но все эти мысли недолго ее занимали. Она так уставала, что мгновенно проваливалась в сон как в небытие.

Вскоре Варя уже привыкла к тому, что Роман по нескольку дней не бывает дома. Порой он уходил утром в институт и исчезал. Вечером звонил от Раисы и сообщал об очередной тусовке, подготовке к зачету или коллоквиуму. Он стал жить на два дома, тем более что Варя не протестовала. Наоборот, она боялась себе в этом признаться, но испытывала облегчение, когда не видела его подолгу.

— Почему ты все время одна? — как-то решилась спросить Ольга Петровна. — Роман совсем тебе не помогает. Я уже не помню, когда и видела его.

— Мама, скоро сессия. Заниматься здесь совершенно невозможно, ты понимаешь почему. Он сидит в библиотеке или дома у матери, — совершенно спокойно отвечала Варя.

Ольга Петровна даже порадовалась, что дочь так равнодушно относится к отсутствию мужа. Она не раз встречала Романа на улице возле дома или в подъезде. Его всегда сопровождала веселая компания друзей, среди которых бывали и девушки. Едва ли они превратили квартиру Раисы в читальный зал. Ольга Петровна уже ловила себя на том, что начинает тихо ненавидеть этого легкомысленного, избалованного эгоиста. Галечка права: он повзрослеет только к тридцати.

Ее зять оказался никудышным мужем и отцом. Иного Ольга Петровна и не ждала. Ее волновало другое. Как-то незаметно Варя с Ромкой стали совсем чужими. А ведь какая романтическая была любовь! Куда все девалось? Дочери с их проблемами совсем измучили ее. Бессонными ночами ее одолевали думы: что, если Варенька останется одна с ребенком на руках, без семьи, без профессии?

Варя и не подозревала, что мать с Галей снова обсуждают ее жизнь: как заставить ее вернуться домой, продолжать учебу. Галю больше всего возмущало, что сестра по доброй воле останется на всю жизнь безответной служанкой своего ничтожного муженька. Но сама Варя не возмущалась и не считала странными частые отлучки Ромки. Мужчины всегда избегают тягот быта и стараются переложить их на женские плечи. Роман — не помощник в домашних заботах. Она этого и не ждала. Гораздо важнее то, что они охладели друг к другу, на это есть много причин. Часть вины Варя готова была взять на себя.

У Ромки просто голова кругом пошла от института и студенческой жизни. Учился он кое-как, зато появились новые друзья и новые интересы. В школе друзей у него не было, его почему-то недолюбливали в классе. Умные парни-технари считали его довольно серой личностью и прозвали «тюфяком». Кроме Варвары, Марианны да нескольких приятелей, у него никого не осталось от школьной жизни. А в институте вдруг завелась мужская компания, довольно специфическая, богемная. И девицы не обделяли его вниманием.

Поначалу он взахлеб рассказывал Варе о своей удивительной институтской жизни. И Варя радовалась, что он стал уверенней, понемногу избавлялся от комплексов. Но жить его интересами Варя не могла. Ребенок отнимал все силы, вечером у нее слипались глаза. Вот почему она во многом винила себя: с такой домашней наседкой, скучной, равнодушной, не о чем было говорить.

Глазастая Марианна тоже вскоре заметила, что безоблачная любовь подруги с Романом превратилась в заурядную семейную рутину.

— У нас с Костей тоже наступают сумерки. Не вечер, а сумерки, хоть мы и не женаты, — призналась она. — Вот она, хваленая семейная жизнь. А Ромочка, мне кажется, вовсе не создан для семейной жизни.

Варя промолчала. Ей не хотелось обсуждать с Мари свои отношения с мужем. Она давно перестала откровенничать даже с матерью и сестрой, вся ушла в себя.

— Пожалуйста, позовите Романа, — раздался в трубке напевный, немного жеманный девичий голосок.

«Какая-то новая», — подумала Варя, крикнув мужа. За три года она успела изучить голоса Ромкиных знакомых. Девицы звонили все чаще.