Страница 21 из 61
— Совсем в другом районе, — продолжила за него Вика. — Ясно, какую медкомиссию проходит твой папа, Алик.
— Что тебе ясно? — смущенный ее враждебным тоном, огрызнулся Олежка.
— Ясно, что у твоего отца нет проблем со здоровьем, даже наоборот, — язвительно заметила Вика.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Олежка.
Вика выразительно посмотрела на него:
— Дорогой мой, я сразу поняла, в чем дело, когда ты сказал мне, что твой папочка прервал свой отпуск якобы для того, чтобы пасти тебя, своего сыночка, а сам все куда-то исчезает из дома и непонятно когда возвращается... Это и ребенку понятно, куда он уходит. Не тебя ему следует пасти, а тебе его.
Олежка посмотрел на нее чуть ли не с ненавистью:
— Не понимаю, о чем ты!
— Все ты отлично понимаешь! — презрительно возразила Вика. — Твой отец еще не старик и очень интересный мужчина...
— Ну и что?!
— Да то, что у твоего образцово-показательного папочки есть баба! — выпалила Вика.
— Что за чушь! — возмутился Олежка.
— Нет, не чушь, у него есть женщина. А он пудрит твоей матери мозги медкомиссией. Эта медкомиссия где-то здесь проживает... Спорим?
— Это сущая ерунда, — уверенно сказал Олежка. — Ты просто всех склонна подозревать в измене, потому что сама...
— Сама?! — взвилась Вика. — Что «сама»? Ну, продолжай, продолжай...
Олежка понял, что зашел слишком далеко:
— Извини, я не имел в виду ничего обидного...
— Нет, имел! — убежденно проговорила Вика. — Встречаешься со мной и еще смеешь упрекать меня в том, что я обманываю мужа!
— Да не говорил я ничего такого! — сраженный ее напором, защищался Олежка.
Но Вику было уже не остановить.
— Нет, это очень хорошо, что ты проговорился! Это просто замечательно! Теперь я знаю на самом деле, что ты обо мне думаешь! Но я, между прочим, не строю из себя сверхпорядочною человека, как твой отец!
— Мой отец и есть сверхпорядочный человек! — яростно бросил Олежка.
— Да-а-а? — иронически протянула Вика. — Тогда что здесь делает машина этого сверхпорядочного человека? И где он сам? Что-то я не вижу его поблизости... Куда это он отлучился?
— Мало ли куда... В магазин.
— Здесь нет поблизости магазина! Здесь есть «Ремонт обуви»! Загляни-ка туда, может, он там с прохудившимися ботинками?
— Поехали отсюда, — угрюмо сказал Олежка, — а то мы вконец поссоримся.
Вика топнула ногой:
— Никуда я не поеду! Если хочешь, топай пешком домой! А я дождусь твоего отца, который пытался наставить меня на путь истинный...
— Он, может, у какого-нибудь друга, — неуверенно предположил Олежка.
— Скорее у подруги.
— Это исключено на сто процентов.
— Если б он был у друга, то оставил бы машину во дворе этого друга. А тут машина на улице. Значит, он не хочет засветить ее, эту женщину, понятно... Она к нему выбегает на улицу, чтобы соседи не видели их вместе, — заключила Вика.
Неизвестно, сколько бы еще они препирались, если бы в эту минуту Вику не окликнул молодой, оживленный голос:
— Бог мой! Вика! Сколько лет, сколько зим!
Вика оглянулась — с протянутыми для объятия руками к ним приближался Рустам Тамиров с какой-то разодетой в шелк, капрон и стеклярус девицей.
— Рустам! — Викина злоба мгновенно улетучилась, это новоявленное лицо словно впитало ее в себя, как росу высушивает солнце. — Бродяга! Алик, познакомься, это мой однокурсник Рустам Тамиров, теперь звезда телеэкрана. А это мой Алик...
— Помнится, твой муж был несколько старше, — нахально заметил Рустам, пожимая неохотно протянутую Олежкину руку. — А это моя половина, Лиля, самая красивая женщина в мире, как она сама про себя говорит.
— Об этом говорят мужские взгляды, — ответствовала Лиля своей старой шуткой. — Очень приятно.
— Твой муж резко помолодел, — снова произнес Рустам.
— Ну перестань. Это не муж.
— А куда мы подевали мужа? Лиля, — Рустам обернулся к жене, — это самая отважная моя однокурсница, которая в двадцать два года вышла замуж за столетнего старика...
— Который оказался на семьдесят восемь лет умнее тебя, — снисходительно заметила Лиля, — раз женился на такой милой женщине... Молодые люди, это ваша машина? Не подбросите ли нас в зоопарк? Моя телезвезда снимается там сегодня вместе с Хрюшей и Степашкой...
— С радостью, — вызвалась Вика.
— Нет, извините, у нас дела, — сухо ответил Олежка.
Вика хмыкнула:
— Это у тебя дела. А у меня нет.
— Молодые, не ссорьтесь, — сказал Рустам. — Мы доберемся...
— Как же ты, такая звезда, и не на колесах? — удивилась Вика. — Нет, я вас подвезу. А ты, — сказала она Олегу, — еще сто лет можешь дожидаться владельца этих «Жигулей»...
Лиля бросила взгляд на машину и нахмурила лоб:
— Знакомая машина... Я уже видела этого айболита...
— Да-а? — вцепилась в нее Вика. — А владельца не знаете?
Лиля стукнула себя по лбу:
— Конечно, не знаю! Но его зовут Олег.
— Верно! — обрадовалась Вика. — Значит, все-таки вы его знаете?
— Нет. Он... — Тут Лиля сделала небольшую паузу. — Он... знакомый моей соседки Гали Тихомировой.
По тому, как изменилось Олежкино лицо, Рустам догадался, что жена брякнула что-то лишнее.
— Да нет же, ты ошибаешься, мало ли таких айболитов... — Он потянул Лилю за руку. — Пойдем, время на нуле...
Но Лиля, нутром почуяв в высшей степени интересное, бросилась объяснять мужу:
— Да нет, именно из этих «Жигулей» вылезла тогда Галка... А потом она приходила ко мне, мы как раз об этом Олеге с ней и говорили... А вы что, — жадно спросила она Олежку, — знаете этого мужчину?
— Это его отец, — с удовольствием дала объяснение Вика.
— Отец? Да ну! А... мать где?
— Пойдем, Лиля, — строго произнес Рустам.
— Мать на даче, — сказала Вика, — а отец у Гали...
— Ну, я не уверена, — изобразив смущение на лице, затараторила Лиля, — может, не та машина, не тот Олег...
— Конечно. — Рустам вытащил из кармана записную книжку, черкнул в ней номер телефона, вырвал листок и протянул его Вике: — Может, еще тебе пригожусь... Всего!
— До свидания, — певучим голосом сказала Лиля.
После того как парочка свернула за угол, Вика торжественно произнесла:
— Что я тебе говорила? Медкомиссию зовут Галя.
— Поехали отсюда, — мрачно отозвался Олежка.
Галя диву давалась: как ее еще только таскают белы ноженьки!
Все свое свободное время она проводила с Олегом, выкраивая для сна пять-шесть часов, и при этом выглядела, как никогда, прекрасно.
Олег старался, конечно, чтобы она отдыхала — в машине, на природе, куда они иногда выбирались, в ресторане. Но любовь — это все-таки большая нагрузка для сердца, тела и ума, тем более такая любовь, как у них, — тревожная, неопределенная... Иногда ей казалось, стоит прилечь где-нибудь на берегу реки — и она тут же провалится в сон. Олег замечал, что Галя иногда буквально падает от усталости, и уговаривал ее:
— Поспи, пожалуйста. Я буду счастлив держать твою голову на коленях, я не шелохнусь.
Но Гале жалко было время, необходимое им для общения, тратить на сон.
Она пыталась сравнивать Олега с Федором Ступишиным, наиболее достойным в ее жизни представителем мужского пола, и сравнение оказывалось в пользу Олега.
С Федором тоже было интересно: они часами говорили о книгах, об искусстве, имеет ли оно какое-нибудь облагораживающее влияние на душу человека или нет... И они с Федором часто ожесточенно спорили, и эти споры рождали не истину, а, как правило, обиду.
С Олегом у них не возникало причин для споров. Он был не слишком начитан, зато жадно слушал Галю, с удовольствием ходил с ней на Малую Грузинскую, где выставляли свои произведения художники-авангардисты, на концерты в консерваторию... Федор был неуклюж, не умел как следует ухаживать за девушками. Олег ухаживал очень красиво, это, наверное, врожденное. Он даже цветы дарил Гале со старомодной грацией — именно преподносил, букет от этого казался еще прекраснее. В ресторане умел достойно пообщаться с официантом — не выпячивал себя. В каждом его жесте сквозило уважение к женщине, рыцарское почитание даже... Такое отношение к слабому полу сейчас редко встретишь, особенно у ее ровесников. Слова, которые он произносил, были вескими, основательными. Олег никогда не рисовался, в отличие от многих мужчин, давно перенявших у женщин утонченное кокетство и склонность к игре. Не суетился, был щедр и уступчив. Короче говоря, за короткое время их знакомства Галя твердо уверилась, что этот человек никогда ее не разочарует.