Встреча среди звезд

Худайберды Диванкулиев (Дивангулыев)

Встреча среди звезд

фантастическая повесть

1.

Космолет новейшей модификации «Гагарин» монотонно глотал пространство, развив скорость, близкую к световой. Шла двадцатая неделя с момента старта.

Тихий голос пилота твердил:

— Проснись, командир, есть новости. Проснись!

Байрам разлепил тяжелые веки, поднял голову. Рядом никого не было. Голос Слейтона звучал с экрана. Лицо пилота выражало крайнюю озабоченность.

— Ты чего шумишь?! — недовольно сказал Байрам.

— Мною пойманы странные сигналы, — ответил Слейтон.

— Ты уверен, что они необычные?

— Вполне! — сказал пилот.

Байрам пошел в радиорубку, набрал цифровой пароль. Дверь бесшумно открылась. Некоторое время он вслушивался в ритмические, ни на что знакомое не похожие сигналы.

— Естественное излучение космоса?— думал Байрам вслух:— Или пси-волны?.. Нет, не то. А что же тогда?

Снова и снова анализировал он форму, периодичность, какую-то осмысленность этих биений. И вдруг его осенило: «Неужели от разумных существ Галактики?! Нет, это исключено: приемное устройство корабля принимает только навигационную информацию Земли».

Байрам включил телеканал Слейтона:

- Скажи, дорогой... В каком квадрате неба находится космолет?

- Вчера мы пересекли орбиту Трансплутона. Сегодня удалились от нее... — Слейтон помолчал, считая в уме, — на двадцать два миллиарда километров. А ты что — разгадал их природу?

— Очень быстрый ты, — недовольно ответил Байрам: — Это ведь не кроссворд в «Огоньке»!

— Ну, старайся, старайся, — насмешливо сказал Слейтон.

— Постараюсь, господин пилот, — с улыбкой, больше смахивающей на гримасу, отшутился Байрам.

Слейтон кивнул и выключил связь.

После обеда все четверо собрались в каюте отдыха.

Слейтон, как всегда, предложил Гансу:

— Ну, друг-звездочет, в шахматы сыграем?

Космолог охотно принял вызов. Соперники деловито уселись за шахматный столик.

— Если нет зрителей, — расставляя фигуры, ворчал Ганс, — какая мне радость от победы над тобой? Необходима заинтересованная аудитория... — Он покосился на Байрама, уткнувшегося в книгу, задержал подольше взгляд на Патрисе, малюющем на белом холсте какой-то эскиз.

Слейтон тотчас окликнул геохимика:

— Старина Патрис!.. Изобрази наблюдателя в утешение гроссмейстеру Гансу. Очередной пейзаж дорисуешь в свободное время.

— Что это ему так приспичило? — поинтересовался художник-любитель, откладывая в сторону кисть: — Меня как раз посетила муза вдохновения.

— Пожалуйста, не злись на меня, — сказал Слейтон: — Об этом умоляет Ганс, я ни при чем.

Геохимик неохотно подсел к шахматистам.

— А почему Байрам не откликнулся на призыв гроссмейстера? — спросил Патрис.

— О, тише! — громко попросил его Слейтон: — Байрам сейчас занят веселой работой. Он расшифровывает никому не нужный сигнал, посланный неизвестно откуда и кому.

— Почему это ненужный никому? — вскинул голову космолог.

— Потому, что не верю, будто его излучили разумные существа. Тысячи лет ожидает человечество визита посланцев иных миров, а их все нет и вряд ли будут.

— Верить или не верить — твое личное дело, — сказал Ганс: — Еще во времена царя Ашшурбанипала люди мечтали о контактах с обитателями иных миров. В библиотеке ассирийского владыки не так давно иракские археологи нашли клинописную табличку, где записано: «Беркут, зажав крестьянина-землепашца, взмыл с ним в небо и больше не вернулся».

— Ах, вот ты о чем! — засмеялся пилот: — Может, считаешь, что принятый нами сигнал, отправил именно тот ассириец?

— Не надо паясничать, — нахмурился Ганс: — Я сказал достаточно ясно. Могу повторить! Еще пять тысяч лет назад люди допускали жизнь на иных небесных телах вселенной. Они верили, что там живут существа, подобные человеку.

— Тем не менее, до сих пор никто не обнаружил следов пребывания инопланетян на Земле, Марсе, Луне, Венере и так далее. Ни в прошлом, ни сегодня. Каков же вывод?.. Разум Гомо сапиенса — единственный на всю Метагалактику. Мы одиноки перед лицом бесконечной Вселенной! Если и возникали, допустим иные цивилизации, они уничтожили сами себя, не в силах справиться с техническими чудовищами, созданными в ходе своего развития. — Слейтон картинно закатил глаза к потолку: — Предвечный бог! Избавь нас от такого конца! Иначе нет смысла жить дальше.

- Ну-у, завел отходную молитву, — осуждающе заметил Байрам: — И сейчас в нашем распоряжении немало технических чудовищ — хотя бы космолет, на котором ты играешь в шахматы. Однако все люди живы и будут жить еще сотни тысяч лет.

Слейтон тотчас принял обычный деловой вид, уткнувшись носом в шахматную доску.

«Не шахматной партией занят сейчас мой противник, — подумал космолог, — а переваривает слова Байрама».

И ему вспомнился предыдущий спор Байрама и Слейтона о смысле межзвездных полетов человечества.

Тогда Байрам спросил пилота:

— Допустим, что мы найдем в космосе разумные миры, которые стоят на более низкой, чем земляне, ступени прогресса? В чем будет заключаться наша миссия?

— В передаче им более высоких знаний, — ответил Слейтон.

— Ни в коем случае! — возразил Байрам. — Любое наше действие, навязанная помощь будут вмешательством в непознанную жизнь иной социально-технической структуры. Кроме вреда, это ничего не принесет обеим цивилизациям, пусть даже одна из них является первобытной. С нашей, конечно, точки зрения, — добавил Байрам. — Вспомним уроки колонизации Африки, азиатских и ближневосточных государств развитыми странами Европы, позорную эпоху поголовного истребления индейских племен Северной Америки выходцами из той же Европы.

— Это разные вещи, — только и смог сказать пилот. Он, как всегда, остался при своем мнении.

— Скажи-ка, Фрэнк, — спросил, в свою очередь, Ганс, — ты повернул бы космолет на новый курс, если будет доказано, что сигналы, перехваченные тобой сегодня, испущены высокоразвитой цивилизацией?

— Таких доказательств еще нет и представить их некому, — флегматично ответил Слейтон.

- Не доверяешь искусству Байрама и анализаторам модуляции? - сказал Патрис, не принимавший до того участия в дискуссии.

Слейтон сделал ход конем, явно уклоняясь от ответа. Через минуту космолог поставил его королю мат.

- Поздравляю!.. — неохотно произнес Слейтон. Ганс открыл было рот, чтобы сказать «благодарю», но пилот остановил его жестом:

— Я еще не закончил свою мысль, господин звездочет. Насчет пресловутого сигнала, уловленного мною... Человечество создало тысячи хороших приборов — от простейшего «телескопа Галилея» и угломера Улугбека до киборгов, которые успешно ведут наш космолет. Истолкование результатов измерений и наблюдений и далеко идущие выводы делает, однако, человек. А он может ошибаться! Даже такой, как наш товарищ Байрам Мерданов. Понятна моя мысль?

— Нет! — сказал Ганс, сверкая глазами: — Почему ты сомневаешься в умении Байрама расшифровывать любые сигналь.

— Не перевирай, — отпарировал Слейтон. — Я сказал, что и он не застрахован от ошибок.

Тут заверещал звонок, над дверью каюты вспыхнул зеленый огонек. Патрис встал и включил видеоблок. На дисплее возникло мрачное лицо Байрама.

— Ну, что? — спросил Патрис. — Не слишком приятные новости?

— Ты угадал, — ответил Байрам: — Сигнал послан с близкой, по космическим масштабам, станции связи.

— Сколько до нее? — спросил пилот.

— Источник сигналов лежит от корабля на удалении миллиона световых лет.

— Ничего себе «близко»! — хихикнул Слейтон. Байрам невозмутимо продолжал:

— Я исследовал чужой сигнал по системе алгоритмов Сухотина, пропустил его сквозь «сито» модуляций Гиндлиса. Оба метода достаточно надежны! Другой вопрос, захочет ли столь высокий Разум принять наш космолет. Хватит ли у нас мужества, а также энергии для путешествия за триста тысяч парсеков? И как быть с Толимаком? Необходимо изменить задачу экспедиции. Прошу высказаться.