Поединок чести

— Дитмар! Что с ним, Фламберт? Он ранен? Он… Он…

София Орнемюнде обращалась к Фламберту, но не удостоила его ни одного взгляда. Она опустилась на колени в пыль рядом с Дитмаром и успокоилась, лишь увидев, что его глаза открыты, а лицо здорового цвета.

— Ничего не случилось, — сказал Фламберт.

Его голос прозвучал глухо и сразу вернул Софию в реальность. Теперь ей стало ясно, насколько ужасно она поступила. Ее бледное, нежное лицо залил багровый румянец.

— А я подумала… Я подумала… — Она одернула себя — и постаралась подарить улыбку Фламберту. — Я пришла, чтобы отдать должное своему рыцарю, — произнесла она явно с трудом.

Пока Дитмар сам поднимался на ноги, она поцеловала Фламберта. Зрители в коридоре радостными возгласами приветствовали пару. Но Фламберт не улыбнулся и не сделал попытки открыть ее губы языком. Он не мог забыть ее взгляд. Взгляд, обращенный на Дитмара из Лауэнштайна.

Глава 7

С приходом весны наконец снова начались боевые действия. Мириам предсказала по звездам, что Монфор ожидает подкрепления, и граф решил совершить вылазку. На Пасху, в то время, когда христиане проводили свои богослужения, он собрал рыцарей для нападения на осаждающих. Все воины графа сражались чрезвычайно мужественно, эта первая за всю войну кровопролитная битва продолжалась весь день. Много рыцарей и пеших солдат с обеих сторон погибли или были ранены на поле боя. Однако потери оказались напрасными. Воины из Тулузы не смогли разбить войско осаждающих, но и Монфору не удалось проникнуть в город.

— Все впустую! — неистовствовал граф вечером, опустошив уже третий кубок вина. — Разве вы не могли это предвидеть, госпожа Айеша?

Мириам пожала плечами. Ей также хотелось выпить вина, но кое-кто из испанских рыцарей, с недавних пор ставших ближайшими советниками графа, был знаком с религией мавров лучше, чем Раймунд. И Авраам, и Соломон предупредили Мириам, что она не должна пить вино и открывать лицо в их обществе.

— Звезды сообщают то, что они хотят сообщить. Я лишь посредник. И как посредник я предвидела, что Монфор получит подкрепление, и, поверьте мне, так и будет!

В последнем Мириам была уверена. Осведомитель Авраама, запуганный им священник, еще ни разу не подвел их.

— Вам следует отправить гонца к сыну, возможно, ему удастся освободить нас.

Раймунд, наследник графа, сражался где-то в Окситании с отдельными отрядами крестоносцев. Мириам не знала, насколько большим было его войско, и поэтому не хотела давать совет напасть на приближающееся подкрепление до того, как оно соединится с войском Монфора.

— Сперва я разберусь с этой маленькой Орнемюнде! — внезапно заявил граф. — Позовите Фламберта де Монтальбана!

Мириам смиренно кивнула и со вздохом облегчения покинула покои графа. Раймунд, похоже, уже был изрядно пьян, раз захотел решать столь незначительные проблемы сразу же после сражения. Видимо, вести о том, кто из рыцарей отличился в этот день, уже дошли до него, и Фламберт был одним из лучших. Рыцарь заслужил награду, однако Мириам не была уверена, что предложение Раймунда он воспримет как вознаграждение. Фламберт, несомненно, любил Софию, однако после его сражения с Дитмаром Мириам понимала, что этот вопрос еще не был решен. Она не присутствовала на поединке, лишь слышала сплетни. Дитмар, которого она встретила в покоях лекаря, не хотел рассказывать подробностей, однако она до сих пор помнила, как сияло его лицо и каким тихим, мягким был голос.

«Она на меня посмотрела…»

Юный рыцарь повторил эти слова не меньше трех раз, и Мириам редко видела такой блеск в чьих-либо глазах.

Да и Фламберт изменился после поединка с Дитмаром. Разумеется, он продолжал ухаживать за Софией, но не так, как прежде. Любезничал Фламберт теперь сдержанно, а София при этом выглядела пристыженной и робкой. Внимательная Мириам заметила, что ее взгляд постоянно провожал Дитмара, как только он попадал в поле ее зрения.

И перед последним сражением она не подарила Фламберту поцелуй.

Мириам не спускала глаз с двери, ведущей в покои графа, после того как сообщила Фламберту о приглашении. Это было не просто любопытство, она должна была знать, как он воспримет условия графа. Юноша выглядел чрезвычайно взволнованным, когда покинул покои Раймунда. Он явно ничего не видел и так спешил, что едва не столкнулся в коридоре с Мириам.

— Простите, саида, — пробормотал он, взяв себя в руки. — Я… был невнимателен. Но граф только что поставил меня в затруднительное положение… Скажите, вы предсказываете по звездам и для конкретного человека?

Мириам улыбнулась под покрывалом.

— Вам обязательно нужны указания звезд? Разве вам недостаточно совета подруги или друга? Если хотите, можете сопроводить меня к сеньору де Парижу.

Она еще не договорила, как у нее промелькнула мысль, что там он может встретить Дитмара. Хотя тот вряд ли будет проводить вечер после сражения с наставником, скорее он отправится в большой зал с другими рыцарями.

Похоже, Фламберт подумал о том же, но кивнул. Некоторое время спустя Мириам постучала в дверь комнаты лекаря.

— Войдите.

Соломон ответил сразу, однако он выглядел измученным. После сражения он часами занимался ранеными и наверняка успел поссориться не с одним из всегда присутствующих при этом цирюльников. Возможно, некоторые раненые не лишились рук или ног благодаря его лечению, которое основывалось на восточных знаниях, а не на мнении, что ампутация эффективней всего предотвращает гангрену. Сейчас он, совершенно обессилевший, сидел на своем любимом месте и пил мелкими глотками горячее пряное вино.

Мириам налила вина также себе и юному рыцарю, который недоверчиво посмотрел на нее.

— Иногда мне кажется, что вы вообще не мавританка, — пробормотал он, и Мириам смерила его строгим взглядом.

— Мы все разные. Один такой, другой этакий, — наконец сказала она. — А третьему и вовсе не следует раскрывать всему миру, кто он на самом деле.

— Вы считаете, чтобы я мог жениться на Софии, мне нужно публично присягнуть на верность Папе, но в душе оставаться преданным своей вере? — спросил Фламберт и отпил вина.

Он так и не отдохнул после сражения, его щеки впали, а царапина над одной из бровей нарушала правильность его черт. Мириам и лекарь заметили круги под его темными глазами, — возможно, это было свидетельство не только сегодняшнего напряжения. Вероятно, Фламберта уже давно мучил вопрос, который граф ему наконец задал.

— Хочешь ли ты жениться на ней? — спросил лекарь. Как и Женевьеву, он знал Фламберта еще ребенком.

Фламберт кивнул.

— Я был бы тогда абсолютно счастлив, — просто сказал он.

Мириам пожала плечами.

— Тогда вам придется подчиниться желанию графа, — заметила она. — Сердцем или только на словах — это вы должны решить сами. София красивая и умная женщина. Если она выберет вас, вы будете счастливы. И, ко всему прочему, останетесь в живых и с наследством.

— Я не боюсь умереть за свою веру! — заявил Фламберт. — А вот принять христианство… Как мне объяснить это Женевьеве?

Лекарь рассмеялся.

— Так ты боишься прогневить своего Бога или же сестру?

Фламберт опустил голову.

— Я боюсь спросить Софию… — прошептал он. — Меня преследует страх, что на самом деле она меня не любит.

Мириам вскинула руки.

— Господин Фламберт, она должна быть счастлива, что ее вообще спрашивают. Граф мог бы выдать ее замуж за кого угодно, и, учитывая ее происхождение и отсутствие приданого, она не смогла бы сказать «нет». София знает, чего от нее ожидают. Поэтому, если она не питает к вам непреодолимой неприязни, она согласится и станет вам хорошей женой. И до сих пор я не замечала, чтобы вы были ей неприятны, скорее наоборот.

Фламберт неуверенно улыбнулся.

— Значит, вы советуете мне так поступить? — спросил он. — Она не будет несчастна со мной. Я люблю ее всем сердцем, моя любовь велика, как мир. Ее должно хватить на нас обоих.

Мириам улыбнулась.