Страница 28 из 64
Андрей Чуря застал лейтенанта Бобочу погруженным в изучение карты, лежавшей на его коленях. Только услышав «Здравствуйте, господин лейтенант», Бобоча вздрогнул, будто был захвачен за непозволительным занятием, и инстинктивно сложил карту.
Раздраженный тем, что проявил слабость, он ледяным тоном спросил:
— Что тебе нужно?
— Ничего, господин лейтенант. Я пришел только узнать, не будет ли каких указаний на эту ночь.
Лейтенант рассеянно слушал его.
— Указаний? Нет!.. То есть… Кто сегодня часовой во вторую смену?
— Бачиу.
— Я приказал поставить во вторую смену Белдие, ты слышал?
— Да, вы приказали, и я не забыл.
— Других указаний не будет.
— Слушаюсь, господин лейтенант!
Лейтенант Бобоча ничего не ответил, будто и не слышал, и снова раскрыл карту.
У выхода из укрытия Андрей Чуря обернулся и встретил его иронический, ненавидящий взгляд.
В углу на плащ-палатке спал ординарец лейтенанта Марин.
Выйдя из укрытия, Андрей Чуря остановился в нерешительности. Фактически причиной его беспокойства был именно приказ лейтенанта поставить часовым во вторую смену не кого иного, как Белдие.
Без сомнения, если бы Чуря не узнал от Гицы Кэшару, что Белдие распускает враждебные слухи, и если бы он ничего не знал о связях Белдие с лейтенантом, сам приказ не вызвал бы у него таких подозрений. Но сейчас подозрения возникли, хотя он никак не мог понять, какие цели преследует лейтенант.
«Что, если вместо Белдие поставить кого-нибудь другого?»
Поскольку этот вопрос пришел в голову неожиданно, Чуря не торопился на него ответить. Заложив руки в карманы, он спустился в ход сообщения и направился в расположение взвода.
Одни солдаты спали, другие тихо разговаривали.
— Только бы не послали в такую ночь за «языком»!
— Все может быть. В такое время может попасться какая-нибудь дичь.
Андрей Чуря пошел дальше.
— Эй, кто там?
— Я, Андрей!
— Что нового?
— Ничего! Спите спокойно.
Завернув в свой окоп, он взял автомат и набил карманы шинели запасными дисками.
«Надо и Гице достать автомат. Не известно, что может случиться».
Он пошел дальше и наткнулся на окоп сержанта Мушата, командира второго отделения. Мушат громко храпел во сне. Рядом с ним лежат автомат. Андрей Чуря нагнулся и взял автомат. Мушат не проснулся.
Дойдя до позиции пулемета, Чуря протянул автомат Гице.
— На, держи!
— А что мне с ним делать?
— Пока держи у себя. Ведь в некоторых случаях такая игрушка лучше, чем пулемет.
— Тогда давай его сюда.
Кэшару взял автомат и, поставив на предохранитель, положил его рядом с пулеметом.
— Смотри не засни, Гица. Гляди в оба.
— Не засну, неня Андрей!
— Тогда я пошел поближе к укрытию господина лейтенанта.
Люди в окопах заснули. На всем участке фронта бодрствовали только часовые. Где-то справа послышался треск ракеты, и несколько мгновений через облака, словно сквозь сито, лениво падала россыпь огней.
Андрей Чуря нашел себе место вблизи укрытия лейтенанта Бобочи, за бруствером хода сообщения. Время тянулось мучительно медленно. Тишина казалась неестественной.
Через некоторое время лейтенант Бобоча вышел из укрытия в одном только френче и без пилотки. Он, наверное, не ожидал, что ночь столь холодна, и поэтому тут же съежился и поспешно снова нырнул в укрытие.
Андрей Чуря все же успел заметить, что лейтенант в хорошем настроении: он напевал игривую мелодию.
Оставшись один в ночи и тумане, Чуря посмотрел на часы. Они у него были большие, со светящимся циферблатам, такие тяжелые, что из-за них часто рвалась подкладка в кармане.
За десять лет Чуря расставался со своими часами — «луковицей», как он их называл, — только когда был в тюрьме. Особенно большую пользу они ему сослужили на фронте, поскольку во всем взводе, кроме лейтенанта, ни у кого часов не было.
Часы были из дешевых и за сутки отставали на полчаса, поэтому он только приблизительно мог сказать точное время. Правда, мало кто прибегал к его помощи. Днем по солнцу, ночью по звездам солдаты узнавали время с поразительной точностью.
«Луковица» показывала, что до полуночи осталось полчаса.
Значит, наступила полночь…
Если что-нибудь должно было случиться, то ни в коем случае не до полуночи.
Но в конечном счете что могло случиться? Откуда такое убеждение, что обязательно что-то должно случиться? А если он ошибается? Единственным фактом было то, что Белдие по распоряжению лейтенанта будет часовым во вторую смену на самом передовом посту взвода.
«Черта с два! Если бы они ничего не задумали, то не поставил бы лейтенант часовым в такую ночь именно Белдие!»
И будто в подтверждение его подозрений в тумане он заметил высокий силуэт майора Каменицы. Через секунду Каменица скрылся в укрытии лейтенанта. Что нужно майору в такой поздний час? Неужели он явился только затем, чтобы поболтать?
На какое-то мгновение у Андрея Чури появилось искушение подползти к укрытию, чтобы послушать, о чем говорят офицеры. Но он тут же вспомнил, что те не одни в укрытии: там находится еще ординарец лейтенанта. Если они и задумали что-то, то ни в коем случае не станут делать это в присутствии Марина. Вначале они должны избавиться от ординарца.
И действительно, через несколько минут Марин вышел из укрытия в накинутой на плечи шинели. Постояв в раздумье у входа в укрытие, он спустился в ход сообщения и, присев на корточки, закурил. Если бы его позвали из укрытия, он услышал бы.
Марин выкурил одну сигарету, затем вторую, но офицеры все не звали его. Наконец лейтенант окликнул ординарца.
«Теперь, возможно, майор уйдет, — подумал Чуря. — А как только он уйдет, думаю, мне здесь нечего будет делать».
Но из укрытия снова вышел Марин. Только теперь он не стал ждать поблизости, а направился по ходу сообщения.
Андрей Чуря тоже спустился в ход сообщения и вышел ему навстречу.
— Куда, Марин?
— Тебя ищу. Иди, господин майор вызывает тебя.
— Что ему от меня нужно?
— Откуда мне знать!..
Майор Каменица встретил Чурю благожелательно. На лице его застыло выражение почти торжественной серьезности.
— Я вызывал тебя, Чуря.
— Слушаю вас, господин майор!
Майор Каменица поднялся и, заложив руки за спину, подошел к Чуре на расстояние двух шагов. Андрей заметил, что, в то время как лицо майора сохраняло выражение серьезности, взгляд его был веселым, ироническим.
Измерив Андрея взглядом с головы до ног, майор расстегнул планшет и извлек оттуда большой желтый пакет. Еще не отдав пакет в руки Чури, майор сказал:
— Вот зачем я тебя вызвал. Этот пакет с секретным донесением должен сегодня же ночью быть на КП полка. Если отправишься сейчас — а тебе нужно выходить немедленно, — через час будешь в полку. Передай пакет дежурному офицеру и жди ответа. Возможно, ответ получишь только в течение завтрашнего дня. Так что жду тебя до вечера. Ясно?
— Да, господин майор.
— Значит, отправляйся немедленно. Будешь передавать пакет, скажи дежурному офицеру, чтобы отметил, когда пакет вручен… Только не забудь. Потому что меня интересует не столько ответ, сколько то, чтобы донесение как можно раньше было доставлено в полк. Вот тебе пакет, и ступай немедленно.
Андрей Чуря взял пакет, козырнул и покинул укрытие. Он на самом деле направился в сторону КП полка, но, удалившись, чтобы туман его скрыл на случай, если лейтенант стал бы наблюдать за ним, он сделал круг и вернулся.
«Могу биться об заклад, что они хотят убрать меня, чтобы я не спутал им карты».
Однако в следующее мгновение его охватил страх.
А если данное ему поручение не предлог? Ведь у него в руках пакет с надписью «Строго секретно». Следовательно, с этой точки зрения все выглядит нормально.
«Хорошо, — подумал он, — допустим, в пакете действительно строго секретное донесение, которое должно попасть в руки полковника уже этой ночью. Но почему именно я должен доставить его?»