Война за империю

— Ну, не везде и не всегда, — заметил Покойник. — Разрешите доложить, тащ командир?

— Ты хоть смирно встал бы для порядка, — буркнул Солодин. — Если уж по уставу… Докладывай. И чего так долго? Почти месяц, даже больше возился…

— Волокита! — развел руками механик. — Секретность! Но докладываю. Танки принял, танки привез. Без башен, с ЗИПом, как заказывали. Все и еще пять штук на всякий случай, для технического людоедства.

— Каннибализма, Иваныч, а не людоедства — поправил полковник. — То есть для поедания себе подобных. В нашем случае — для разборки на запчасти.

— Ну, пусть так, — отмахнулся механик. — Немцы мне всю душу вымотали — все расспрашивали, зачем нам их трофеи.

— Но ты ведь сохранил военную тайну? — строго вопросил Солодин.

— Враг не дремлет, — значительно сообщил Покойник, поднимая длинный указательный палец с намертво въевшимися пятнышками машинного масла и мазута. — Он коварен и может замаскироваться даже под союзников. Нет, ни слова.

— Это правильно. Теперь, что думаешь про машины? Я не прогадал?

— Нет, — почти благоговейно выдохнул механик. — Был бы я поэтом, как Маяковский, стихи бы про такие машины писал! Советские танки, конечно, лучшие в мире, но эти, пожалуй…

Механик осекся, Солодин усмехнулся с понимающим видом и сделал движение, будто прикрыл рот ладонью.

— Это чудо какое-то! — с жаром продолжил Покойник, немного тише. — В прежнем, 'боевом' сборе они нам без надобности, поэтому скинем все лишнее, наводчик-заряжающий тоже не нужен. И тогда в каждой машине хватит места для пяти человек или для двух членов экипажа и всякой снасти для работы. Удобство, отладка, броня, подвеска — это просто сказка. Слушай, я в это дело не верил, но ты был прав. Для бригады такие 'французы' — лучше любой 'брони', что мы нарыли бы у своих.

— Ну что, — с энтузиазмом сказал Солодин — Тогда пошли смотреть!

Глава 27

— Заходи.

Мартин мысленно перекрестился. В последний месяц босс Ченнолт перманентно пребывал в состоянии наивысшей раздражительности и внезапный вызов не сулил ничего хорошего. Впрочем, чего-то криминального или недостойного австралиец за собой не чувствовал, поэтому худшее, чего следовало ожидать от внезапного вызова на ночь глядя — разнос 'просто так' или особо скверное задание. И то, и другое было делом привычным. Мартин отчеканил три шага и застыл строго перед очами командира. Макфарлэнд 'Дайте два' привычно шуршал документами.

— Садись.

Мартин сел. Спохватился, что присев на самый краешек стула, заведомо поставил себя в положение провинившейся стороны и намеренно развалился повольготнее. Командир не преминул это отметить.

— Еще ногу на ногу закинь, — брюзгливо предложил Ченнолт.

Мартин понял, что малость перегнул и принял соответствующую моменту внимательно-выжидательную позу.

— Уже лучше. Есть дело… — чуть дружелюбнее сообщил американец.

Австралиец смотрел на командира и не узнавал его. Ченнолт бывал разным, но всегда непоколебимо уверенным в себе, как и положено стопроцентному янки. Тон, жесты, легкое покачивание головой — все выдавало человека сомневающегося и неуверенного.

— Есть дело… — повторил Ченнолт. — Сейчас поедешь с ремонтной бригадой к Саутгемптону. Там истребительный аэродром. Примешь 'Комарика', посмотришь на экипаж. Утром вылетишь, в установленном порядке и будешь нарезать круги над акваторией, пока не опустеют баки. Потом повторишь. И так до полной темноты.

У Микки отвисла челюсть. Грамотный и квалифицированный пилот-ночник в дневном и бесцельном вылете — это почти то же самое, что танк на дорожных работах. Тем более если для этой работы требуется ехать в ночь невесть куда, да еще и принимать чужую машину. Всем видом австралиец изобразил немой вопрос. Ченнолт вздохнул.

— Ситуация следующая. Есть у Ее Величества корабль, 'Глочестер'. Ничего выдающегося, но денег стоит. Неделю назад он перегонял в сопровождении конвой в Атлантике и получил две торпеды. От кого неизвестно, раньше однозначно списали бы на происки злого Ганса, но теперь вполне может статься, что подарок и от Ивана. Крейсер на ходу, но потерял скорость и хорошо осел. Поэтому, теперь он идет на ремонт в Портсмут, но на два дня завис в Саутгемптоне.

— Гражданская гавань, — заметил Мартин, — непорядок. Хорошо черпнул?

Американец фыркнул.

— Не то слово! От гидроударов разошлись швы на треть борта, и посудина ползет по уши в воде. В Саутгемптоне его на живую нитку подлатают и погонят дальше. Сегодня и завтра чинят, посменно, без перерыва, на него перевели почти весь квалифицированный гражданский персонал. Послезавтра крейсер затемно уходит дальше.

— Босс, это все хорошо, но мы то здесь при чем? — осторожно осведомился Мартин, — да и я все-таки ночной…

— Поучи меня работе, — едко заметил Ченнолт. — Сам знаю. Но дело вот в чем… Час назад мне позвонили по знакомству… Уже практически в сумерках видели и слышали воздушного разведчика. Не немецкого, русского. Вполне возможно, что у 'комми' хорошее зрение и хорошая оптика. Подраненный крейсер в гавани — цель законная и приятная. И мне это очень сильно грызет душу. Если бы я был на месте какого-нибудь Ганса или Ивана, и если бы я на ночь глядя получил сведения, что совсем одинокий крейсер кинул якорь в пределах вытянутой руки… То, наверное, что-нибудь попробовал бы изобрести по этому поводу. Боюсь, что коммунисты и изобретут. Сделать что-то они смогут только завтра, потом корабль пойдет в сопровождении специального воздушного эскорта и 'ботов Черчилля'. На базе примешь на борт моего соотечественника, он из 'Национального изобразительного сборника', при камерах и немецкой цветной пленке. Будете крутить маршрут над гаванью и снимать все, что случится. Если случится. Вот и вся твоя задача.

— Босс, можно вопрос?

— Нельзя! Все твои вопросы я и так знаю. Почему ты? У меня нет сейчас под рукой других опытных пилотов, которых завтра можно было бы запустить над Саутгемптоном. Ночник — не страшно, даже если начнется бой, я запрещаю в нем участвовать. Зачем это надо? Я хочу видеть своими глазами масштабную воздушную операцию русского Фронта и материал, с которым я мог бы поехать домой, чтобы потребовать еще пригоршню самолетов и разного оборудования к ним.

— Командир, а вы предупредили англичан, чего можно ожидать?

— А как же!

— И что?

— То же, что я сам ответил бы на их месте. Это не немецкая зона ответственности, поэтому Гансы не полезут топить крейсер без согласования с русскими. За одну ночь им всю бумажную работу по совместной подготовке не уложить. А Иваны технически не способны 'вдруг', с минимальной подготовкой провести операцию на потопление корабля… Да еще по наводке одного-единственного разведчика. Если что и появится, то их будет мало, неорганизованно и обычный 'зонтик' все отобьет.

— В общем, правильно звучит, — заметил Мартин. — Но наше дело летное, приказ партии и правительства будет выполнен.

— Завязывай с этими красными фокусами, — рявкнул Ченнолт. — Я, по-твоему, похож на Сталина?

Босс со своим томагавкообразным носом и пронзительным взглядом на Сталина не походил ни разу. А смахивал скорее, на старого и очень злобного грифа. Но Мартин решил более не испытывать терпение командира.

— Так точно, босс! Будет исполнено, босс! Разрешите идти, босс?

— Иди, — смягчился американец. — Бумаги сейчас возьмешь у… — он качнул головой в сторону 'Дайте два', тот зашуршал еще более деловито. — Все оформлено. Там полетные карты, документы на заправку и прочее снабжение за счет местных, согласования по району патрулирования. На месте дадут разрешение оператору на съемку стратегического объекта. Бедняга еще не знает, что, скорее всего этих кадров он не увидит, как своих ушей.

— Не патриотично, — позволил себе самую малость пошутить Мартин.

— А что делать… — почти горько ответил Ченнолт. — В общем, вперед! И сделай мне отличный фильм с живописными видами красивого города и большого порта.