Философия в будуаре

Собчак: Ну как же, ведь футболисты по всему миру становятся секс-символами.

Хиддинк: Это другое. Вы-то меня спрашивали о качестве самой игры, а это совсем другая вещь. А вы имеете в виду то, что в наше время футболисты становятся тем, чем раньше были поп-звезды. Они становятся знаменитыми, появляются в глянцевых журналах, в программах, не связанных с футболом. Я сам делаю исключения и появляюсь в журналах, хотя вообще не люблю все это. Мне важно фокусировать свое внимание исключительно на игре. Сейчас очень много влияния извне, со стороны шоу-бизнеса, на мой взгляд, это отвлекает.

Соколова: Кто-то называет футбол сублимацией войны, кто-то сублимацией секса. Есть ли какая-то взаимосвязь между футболом и успехом нации в целом, в экономическом, в социальном плане?

Хиддинк: Можно найти кучу сравнений, то, что вы сейчас перечислили: сублимация войны, секса и т. д. Футбол – игра легкая для понимания, трудная, правда, для исполнения, но чтобы играть, не нужно ничего особенного, как в некоторых играх, где требуется какое-то снаряжение, экипировка, в футболе все предельно просто. Играть может кто угодно и где угодно. Я много поездил по миру, был и в богатых, и в более бедных странах, в Азии, в Африке. И везде играют в футбол. Я время от времени бываю в Африке в городах, в деревнях, которые на самом деле бедны, но при этом в футбол играют все.

Соколова: Насколько я знаю, вы были учителем, прежде чем стали тренером.

Хиддинк: Не школьным учителем. Я был профессиональным футболистом много лет, потом я получил образование учителя физкультуры. И с огромным удовольствием лет двенадцать я работал с ребятами от 12 до 20 лет, у которых были какие-либо социальные или умственные проблемы, кто-то несколько отставал в развитии, у кого-то были проблемы криминального характера.

Собчак: Вы можете выделить профессионального футболиста из молодежной команды, например, увидеть в мальчишке не просто техничного футболиста, но звезду, харизматичного футболиста? Многие хорошо играют в футбол, но не все становятся такими звездами, как Дэвид Бекхэм, которого знают все девушки, даже те, которые никогда не смотрят футбол. В теннисе, например, такова Анна Курникова, которая не является самой лучшей теннисисткой, но все знают о ее сексуальности, ее волосах и т. д.

Хиддинк: Нет, последние два примера я бы точно не выделил: этого футболиста и эту теннисистку. Все это далеко от футбола, это своя индустрия, глянец и пр. Все это далеко от того, с чего они начинали как обычные спортсмены...

Собчак: Но они звезды!

Хиддинк: Для меня звездность не имеет никакого значения.

Собчак: А мне кажется, это важно. Для игроков очень важна такая популярность! Они становятся секссимволами. Так Аршавин стал знаменитым, благодаря своему «тшш»...

Хиддинк: Для меня все это не важно, мне это не интересно.

Собчак: Вам это совсем не важно?

Хиддинк: У меня был однажды игрок, у которого был жест, на мой взгляд, неприятный, хотя народу нравилось. Это был не футбольный жест, а чисто эгоистический. Когда у него что-то получалось, он показывал на самого себя пальцем вот так... или так. Мне это не нравилось, и я попросил его так не делать.

Собчак: Почему?

Хиддинк: В командном спорте «звездность» ничего, кроме проблем, не создает. Ну, например, ты забил красивый гол, но ведь для того, чтобы ты забил этот красивый гол, постарались все, вся команда. Футбол – командная игра, и я не люблю, когда игроки выражают эгоцентризм своим поведением. Для успеха нужна вся команда, конечно, мне нравится смотреть, как играют звезды, но они все равно зависят от команды, от других игроков.

Собчак: Но все-таки внешность играет роль?

Хиддинк: Для кого-то, но не для всех. Бекхэм – конечно, звезда, я это признаю.

Соколова: Если бы вы были супербогатым человеком, вы купили бы футбольную команду?

Хиддинк: Футбол – очень интересный бизнес. И многие люди, в России особенно, любят покупать. Но я все-таки считаю, что главная причина не в деньгах. Я, правда, никогда не говорил с ними на эту тему, но думаю, что самое главное то, что они любят футбол и, будучи богатыми, могут его поддержать. Здорово, когда они помогают молодым игрокам.

Собчак: Мы не обсуждаем, плохо это или хорошо. Вы бы сделали это?

Соколова: Вы могли бы быть владельцем команды и тренером одновременно. Так, кажется, еще никто не делал.

Хиддинк: Ок, да.

Собчак: Вам случалось когда-нибудь присутствовать на договорных матчах? Может быть, не как тренеру, а как зрителю.

Хиддинк: Нет.

Собчак: Вы никогда не видели подобные матчи?

Хиддинк: Нет, не видел. Вы хотите коротких ответов. В таком случае, нет. А что вы называете договорными матчами?

Собчак: Когда результат проплачен...

Хиддинк: Нет.

Собчак: Еще один вопрос дилетантки, которая пошла на матч и не из любви к футболу, а потому что все пошли, и мне ничего не оставалось, как пойти на матч в Монако между «Зенитом» и «Манчестером». За 20 минут до конца игры диктор объявил только по-русски: «Просьба к команде, которая станет победителем, остаться на поле на 10 минут после игры». Объявили только по-русски, это было смешно и нелепо. Вы чтонибудь можете об этом сказать?

Хиддинк: Я не знаю почему, может, для поздравления.

Собчак: Вы были там?

Хиддинк: Да, я был там.

Собчак: Вам не показалось странным, что когда победитель еще не был определен, оставалось играть еще 20 минут, а объявляется только по-русски, не по-английски: «Просьба к команде, которая станет победителем, остаться на поле после игры?» Это фантастика!

Хиддинк: Нет, это не странно, просто, значит, тренер был уверен, что «Зенит» победит, и правильно. Я об этом объявлении не знал.

Собчак: Существует имидж футболиста и имидж девушки футболиста. Многие девушки мечтают выйти замуж за футболиста. Как вы считаете, трудно быть женой футболиста?

Хиддинк: Не знаю, вопрос не ко мне. Вы хотите коротких ответов – я не знаю, спросите у жен.

Собчак: Ну, ладно, другой вопрос. Вы как-то влияете на поведение игроков вне поля? Вы их как-то наказываете или критикуете за их поведение вне игры?

Соколова: И на каком языке?

Хиддинк: Вы априори уверены, что я так делаю. Не знаю. В национальной сборной я иногда высказываю просьбы, пожелания, иногда на общих встречах, иногда с командой либо с глазу на глаз... (Собчак): Я вижу, вы хотите перебить, перебейте...

Собчак: Прошу прощения, может, я не очень точно выразилась по-английски. Я имела в виду, ругаете ли вы их за что-то, что они делают вне игры, вне поля. Например, зачем ты дал интервью такому-то журналу? Почему ты так нелепо одеваешься? Подобного рода критика.

Хиддинк: Я это и хотел объяснить. Но вы перебиваете, хотите коротких ответов. Следующий вопрос.

Собчак: Нет, я хочу длинных ответов. Простите...

Хиддинк: Вы не даете сказать! Я был на полуслове, и вдруг вы хотите что-то вставить, перебить...

Собчак: Да нет, я просто подумала, что вы не так меня поняли...

Хиддинк: Я вас прекрасно понял.

Собчак: Ну и...

Хиддинк: Я уже забыл вопрос! Все. Интервью закончено.

Собчак: Нет, у меня есть еще один, последний вопрос. Мне это важно. Возвращаясь к критике игроков. Например, поведение Аршавина, помните, вся страна была слегка разочарована его интервью Петру Листерману про телок, при том, что у него есть жена и двое детей...

Хиддинк: Я ничего не знаю об этой истории и не могу никак ее прокомментировать.

Собчак: Неужели вы не видели это интервью? Все это обсуждали...

Хиддинк: Нет, никогда. А судить о чем-то, чего я не знаю, я не могу.

Собчак: Вам не понравились наши вопросы?

Хиддинк: Вы перебиваете, слушаете только себя.

Собчак: Мы перебивали не потому, что хотели прервать вас, просто, возможно, наш английский оставляет желать...

Хиддинк: У вас великолепный английский. Но вы хотите коротких ответов.

Собчак: Что вы имеете в виду?