Верняк

– Почему я должен был спрашивать вас? Мудрость повелевает, чтобы я спрашивал того, кто знает и открывает знание, не имея в том личной заинтересованности и не получая выгоды. Как я мог быть уверен, что вы говорите правду, а не запугиваете мне мозги?

– Запудриваете.

– Запудриваете? Что это такое?

– Не важно. Продолжайте. Расскажите мне обо мне.

– Если вы поклянетесь, что сказанное мной не узнают другие, что никто не выведает у вас моих секретов, даже если вас привяжут к хвостам коней и они будут тянуть вас в разные стороны. Это не точно слова мисс Лэйн, возможно, я кое-что перепутал.

– Я надеюсь, что перепутали.

– Но смысл таков. Итак, вы клянетесь, что никому не откроете тайну, если на то не будет моей воли и разрешения?

– Конечно.

– Что?

– Конечно.

– И это все? Просто "конечно"?

– А чего еще вы хотите?

– Ну, может быть, вы встанете и возложите руку на Священную книгу? Или еще как-нибудь?.. Но едва ли этого будет достаточно.

– Послушайте, я обещаю... Клянусь, вот смотрите, я осеняю свое сердце крестным знамением... Честно. Осеняю свое сердце крестным знамением. Ваши тайны останутся тайнами... ни одна живая душа не узнает о них. И... Шейх, я хочу, чтобы вы начали рассказывать. Я умираю от любопытства. Любопытство меня пожирает. Уже пожрало.

– Ладно, пусть будет по-вашему. Приготовьтесь и слушайте внимательно. – Голос его, металлический и в то же время текучий, зазвенел на всю комнату.

Я почувствовал приближение чего-то необычного. Это ощущение, вероятно, коренилось в той чрезвычайной серьезности, с которой Файзули смотрел на меня. Видимо, он придавал своему рассказу очень большое значение.

– Ради тех сведений, которые я сейчас собираюсь вам сообщить, мистер Скотт, – сказал он, – люди, некоторых из них я знаю, и знаю хорошо, готовы убить человека или тысячу человек или даже погубить страну.

Он помолчат, то ли обдумывая следующую фразу, то ли дожидаясь моей реакции.

– Но давайте представим это так, как пожелал бы детектив. – Он сказал это не столь серьезно, пожалуй, даже с некоторой долей прежней легкости.

– Будем придерживаться хронологии. Во-первых, известно, что в моей стране, как и в соседних с нею странах, расположенных в районе Персидского залива, есть нефть. Много нефти. По оценкам, сделанным вашими специалистами, выходит, что владельцы этих нефтяных сокровищ могут получить за них триллион. Но это не вся прибыль. Это прибыль только тех, кто владеет землями в районе Персидского залива. То, что они получают в качестве личного дохода.

– Я что-то упустил? – спросил я. – Прибыль от чего? И что такое триллион?

– Прибыль или выплата в долларах, – сказал он. – А триллион, – добавил он мягко, – это куча долларов.

– Ах, так вот о каком триллионе идет речь. Это действительно много. Черт, еще как много!

– И я бы так сказал. Я говорю также, что в этом районе очень большие вложения в разработку нефтяных месторождений, имеющих мировое значение. Разведка, добыча и продажа нефти – все ведется по-крупному. Это нетрудно понять?

– Нетрудно.

– Моя собственная страна, столица и сердце которой есть Аздрак, невелика по размеру, и мы, как бы это выразиться, несколько отстали от наших братьев в нефтяном бизнесе, в разработке наших запасов нефти. Во всем Кардизазане...

– Это то место, откуда вы происходите, Шейх? Я не уверен, что понял это раньше.

– По крайней мере, до недавнего времени там было только сто двадцать нефтяных скважин, производивших немного более семидесяти тысяч баррелей нефти в день.

– Более семидесяти тысяч, – кивнул я.

– Теперь же случилось следующее, – сказал Шейх Файзули и, посмотрев на стену, продолжал своим музыкально-текучим голосом, будто рассказывая сказку о том, что происходило когда-то давным-давно: – В Кардизазан приехал человек, этот Девин Моррейн, о чьем гении и замечательных качествах не подозревал никто, включая и правителя этой страны, а правитель ее я. И этот Моррейн вел поиски корабля, потерянного много веков назад, и для этого дела он использовал инструмент, очень странный инструмент, потому что многие о нем говорят шепотом. Тем не менее корабль был найден, и очень быстро. Обо всем этом правитель Кардизазана, а его правитель я, был информирован и знал все это, включая и то, что тот, кто нашел корабль, говорил сам, что этот его странный прибор был предназначен не для поиска корабля, но для поисков нефти, где бы она ни была и как бы глубоко ни залегала.

Итак, будучи мудрым, а все правители должны быть мудрыми, правитель пригласил Моррейна в качестве почетного и желанного гостя пожить во дворце.

– Ага, – сказал я, главным образом самому себе, – вот откуда памятная неделя, отлично.

– Поскольку правитель обладал властью, сорока семью женами и бесчисленным множеством наложниц, был единственным и бесспорным владельцем огромного количества денег и драгоценностей. И это помогло ему узнать возможности чудо-прибора, отыскивающего нефть. Благодаря тому, что он повел себя с Моррейном так умно...

Внезапно Шейх Файзули замолчал, заморгал и покачал головой.

– Продолжайте, продолжайте. И что вы ему предложили? Сезам, откройся? Горы денег и драгоценностей?

– Ничего.

– Вы шутите!

– Ничего, что он мог бы положить в кошелек. Этот Моррейн был так уверен в своем инструменте, что не пожелал брать плату вперед. Он удовольствовался моим обещанием, а вы ведь знаете, как упрямы все эти закусившие удила лошади и как их невозможно сдвинуть с места, так и мое обещание неколебимо. Итак, я обещал, что, если после бурения в указанных им местах мы получим нефть, пять процентов от прибыли – его. Так он пожелал.

– Похоже на него. Приятель, это завораживает. И вы бурили во многих местах? Много скважин?

– Разрешите мне продолжить, чтобы заворожить вас еще больше описанием того, что произошло, но я хочу поведать обо всем в должном порядке.

– Ну ладно. О'кей.

– В течение четырех дней из тех семи, что он был моим гостем, этот Моррейн уходил с моими людьми, самыми сведущими в добыче нефти, и дважды его сопровождал сам правитель, то есть я, и в эти дни он показал нам подходящие для бурения места, – мои люди отметили эти места, поставив там опознавательные знаки. Для проверки его прибора мои люди предложили ему обследовать другие места, где они уже приготовились бурить отверстия для нефтяных скважин. Они настаивали, чтобы он им сказал, сколько там нефти и как глубоко она залегает.

– Он это сделал?

– Сделал. Что касается двух избранных нами мест, то его ответ был такой: там нет нефти вообще.

– Там в то время еще не было скважин, верно? Ваши знатоки нефти только собирались бурить?

– Совершенно верно. Два других места, сказал Моррейн, содержат такое количество нефти, что одно из них будет давать двести баррелей в день, если скважину пробурить до глубины в одну милю точка-ноль-четыре-восемь чего-то...

– Это похоже на него.

– Насчет другого места он уверил, что оно будет давать четыреста баррелей в день. Но больше всего Моррейн интересовался теми шестью местами, которые выбрал сам, и по этому поводу ужасно радовался и утверждал, что там – невозможное количество нефти! Он говорил, что всю жизнь искал такие места.

– Словом, если я правильно понял, Дев Моррейн предсказал вам, чего ждать от тех четырех мест, которые выбрали ваши люди, а также от шести, которые выбрал он сам. Это так?

Шейх кивнул.

– Ну и что же? Вы пробурили скважины, так ведь? И собираетесь мне об этом рассказать?

– Я и рассказываю. С тех пор миновало три месяца. Мы не проявляли нетерпения и не бурили скважины в местах, которые указал Моррейн, потому что имели некоторый опыт с подобными приборами, которые на деле оказывались не только бесполезными, но и очень дорогими. Некоторые из людей, кто рекламировал такие приборы, вряд ли смогут теперь найти свои головы, даже если бы знали, где их искать.

Он не стал развивать свою мысль, а я не хотел, чтобы он об этом распространялся.