Верняк

– Он, конечно, не удался ростом, тут не поспоришь, но я против определения "нелепый". Кроме того, мне кажется, что неудача со скважиной отнюдь не только ваше личное дело. Я хочу сказать, что в нее вложены еще шестьдесят тысяч долларов, принадлежавших другим людям.

– Ваши десять минут истекли, Скотт.

Я посмотрел на часы.

– Если вы считаете, что восемь с половиной минут – это десять, то тогда правы вы.

Он слегка тряхнул головой. Этот жест означал приближение бури.

– Я не знал, что вы ведете хронометраж нашего свидания. Что ж, у вас остается минута с половиной.

С этими словами он вытащил из кармана часы и положил на стол.

– И черт знает что вы за тип, Скотт, но вы уйдете.

"Так или иначе", – подумал я.

– Могу я рассчитывать на компенсацию в десять секунд за эту болтовню?

Выражение его лица подсказывало, что нет, не могу.

– Собственно, у меня все, – сказал я, бодро улыбаясь. – Но так как у нас есть необходимость убить время, не скажете ли, знаком вам парень по имени Девин Моррейн?

– Я знаю по крайней мере сто двенадцать свихнувшихся Леонардо да Винчи вроде этого Моррейна. Мистер Уилфер упоминал чудесный прибор, который изобрел этот мистер Моррейн или, может быть, нашел на городской свалке и использует таинственным образом?

Все время, что я провел в обществе этого сукина сына, мне хотелось то вздуть его, то дружески похлопать по плечу.

– Я кое-что слышал о "дудлбагах", – сказал я.

Он кивнул, углы его губ опустились, что я счел выражением одобрения.

– Верно. Вы знаете это слово, поэтому, вероятно, должны знать, какого рода штука у этого парня.

– Да. Еще один "дудлбаг".

– И этим все сказано. Верно? – Он встряхнулся и сел прямей, положив перед собой руки. – Это странное творение – в том же ряду, где вечный двигатель и прочая несуразица. Фантастика, мистика – все смешалось.

– Моррейн проверял свой "дудлбаг" поблизости от скважины Уилфера?

– Неоднократно и весьма старательно. А главное, с большим успехом. Его прибор чуть не разорвался у него в руках, столь велики были количества углеводородов, залегавшие на глубине шести тысяч футов. Я бурил вопреки своему опыту и здравому смыслу, но, поскольку Уилфер оплачивал это предприятие, ничего другого мне не оставалось.

– Я в восторге от того, как вы все это излагаете, но мне бы хотелось большей лаконичности.

Он свирепо полыхнул на меня глазами, но улыбнулся и притушил огонь.

– Вы обещали мне пару адресов, – сказал я.

Он поискал на столе глазами, не нашел, нацарапал что-то в блокноте, вырвал листок и протянул мне. Потом взял часы, демонстративно посмотрел на них и встал, по-волчьи ощерившись.

– Благодарю, что уделили мне время, мистер Трапмэн, – сказал я, собираясь уйти. – Мы с толком его использовали, не правда ли?

Глава 7

На пестрой доске справа от двери значилось: "Путеводитель по звездам".

Доска шириной в два фута и высотой в фут была выстелена смальтой. В центре располагалось название офиса, выложенное яркими синими пластинами, окруженное странными фигурами и символами.

Потому что это было именно то место, где Сайнара Лэйн – астролог, толковательница лунных лучей, аналитик солнечных пятен, приятельница Девина Моррейна и советчица моего клиента Джиппи Уилфера – занималась своим ремеслом, расшифровывая космические указания и сдабривая их всякой мишурой, предназначенной для легковерных. Кроме этих дел и, возможно, еще массы других, Сайнара Лэйн издавала журнал с тем же названием "Путеводитель по звездам".

"Но, может быть, – подумал я, – не стоит разделываться с этой старой калошей?" На минуту я вспомнил, как Джиппи перефразировал Спенсера. Может быть, все-таки следует выслушать ее точку зрения? Все, что я знал об астрологии, это то, что она имеет какое-то отношение к движению планет в Солнечной системе. А также то, что их движение оказывает действительное или воображаемое влияние, так же как углы, лучи, эманация или тлетворное дыхание этих планет – на копошащихся внизу людей.

Потом я подумал: она хоть и старая перечница, но, возможно, и не имеет никакого отношения ко всем этим вещам, просто спит под сияющей полной луной с открытыми глазами. Впрочем, не было никаких доказательств и противоположного, то есть того, что не имело ко всему этому никакого отношения. Как знать? Она могла сотворить и нечто худшее. Однако справедливости ради я решил воздержаться от окончательного приговора и не сводить счеты со старой полоумной гадалкой до тех пор, пока мы не встретимся и не поговорим.

Как бы то ни было, Сайнара Лэйн была последней остановкой на удивительном пути ценой в тридцать долларов. Расставшись с Трапмэном, я попытался связаться с Изи Баннерсом и Беном Риддлом, но безуспешно. От Джиппи я знал, что Девина Моррейна нет в городе, но что, возможно, он объявится завтра. Изучив то, что Трапмэн нацарапал на листке из блокнота, и сверив его записи с тем, что имелось в телефонном справочнике, я понял, что обладаю двумя номерами телефонов Баннерса, офиса и домашним, и одним телефонным номером, домашним, Риддла, а также его адресом, любезно записанным для меня мистером Трапмэном. Но все, что у меня осталось от звонков по этим трем телефонным номерам, – это чувство глубокого разочарования и ощущение поражения.

Я испытывал это чувство, несмотря на то, что мог с полным основанием утверждать, что заработал свой гонорар, поскольку теперь Джиппи соединился, или почти соединился, со своей боязливой супругой, а я по крайней мере попытался вступить в контакт с каждым действующим лицом этой авантюры, за исключением мисс Лэйн.

В телефонной книге после ее имени стояли два номера, один, судя по всему, был домашним (дом ее находился в Бербанке), другой – телефонным номером офиса – "Путеводителя по звездам". Последний непременно должен был иметь отношение к получению каких-то знаков от звезд или к дорожным картам, помогающим найти дома знаменитых людей из сферы кино и телевидения.

Дверь закрылась за моей спиной с легким шорохом, как только я вошел в кондиционируемую прохладу небольшой комнаты, которая вполне могла быть офисом юриста, врача или консультанта по вопросам налогообложения.

Здесь было пусто. Поэтому я проследовал дальше. Слева за стеной слышались звуки, свидетельствующие о работе какой-то машины: удары и гудение. Справа тянулся коридор – примерно на пятьдесят футов, и я пошел по нему, отмечая про себя выходившие в него двери каких-то контор и комнат, расположенных по обе стороны. Некоторые из дверей были открыты, другие закрыты.

Я сделал всего несколько шагов, когда одна из дверей открылась, и я увидел нечто представляющее для меня особый интерес, если учесть, что буквы на двери, золоченные и обведенные синим, складывались в имя: "Сайнара Лэйн".

Выходившая из комнаты девушка, по-видимому, клиентка, – и судя по обольстительной улыбке на ее роскошном лице, клиентка вполне удовлетворенная, – была куда более типичной представительницей женского пола, чем та старая карга, которая ненадолго задержалась в двери, а затем повернулась, чтобы скрыться в офисе. Вне всякого сомнения, это была Сайнара Лэйн, потому что ее внешность почти точно соответствовала портрету, который я со свойственным мне даром ясновидения нарисовал в своем воображении: портрет старой карги-астролога Сайнары Лэйн. Хороша ли она была или не очень, но ей было лет шестьдесят. Ростом не более пяти футов, она крепко стояла на земле, к которой ее придавливали по крайней мере сто восемьдесят фунтов веса, половина которого, как я догадывался, была совершенно необязательной. Ну к чему, в самом деле, человеку вообще, а тем более женщине, несколько подбородков сразу?

Но и без фона в виде безобразной толстухи, девушка-клиентка, только что искренне благодарившая хозяйку заведения, все равно обратила бы на себя внимание.

Ростом пять с половиной футов и весом не более ста двадцати восхитительно распределенных фунтов, она была одета в голубое вязаное платье и обладала всем, чем ее собеседница не обладала – всем и везде.