Убей меня завтра

Он упал на колени. Какой-то неясный звук вырвался у него из горла — нечто вроде мокрого кашля, который бывает у курильщиков по утрам.

До того, как он совсем упал на землю, я успел нанести ему удар в подбородок, и у него словно отвалилась челюсть. Напоследок я «прихлопнул» его последним выстрелом и поспешил на помощь к Лулу.

Правда, на какое-то мгновенье я остановился, замер и почувствовал, как бешено у меня колотится сердце. Так, что я весь дрожал. Потом кровь немного остыла, и я взглянул на Счастливчика Райана, который лежал в трех метрах от меня и больше не шевелился. Флипо еще был жив, но ему немного осталось жить на этом свете. Блютгетт неподвижно лежал у стены.

Я увидел, как рядом с ним что-то поблескивало, и направился в его сторону. При этом я прошел мимо Уитона. Он лежал на животе лицом в грязи. Рот его был открыт, но его минуты тоже были сочтены.

Блестящим предметом около Блютгетта оказался длинноствольный револьвер. Это был магнум-44, самое смертоносное оружие, которое можно было придумать. И оно подходило его владельцу. Я повертел цилиндр — все пули были на месте. Он не успел выстрелить ни разу.

Я повернулся и побежал к дому. Когда я был поблизости от разбитого окна, то услышал мужской говор. «Ну и что?» — подумал я.

На этот раз это действительно похоже на разговор мужчин, а не на магнитофонную запись. Я подполз к окну, а потом внезапно встал в нем во весь рост. Магнум я держал в правой руке с пальцем на курке.

Слева от двери стояли двое мужчин. Я как раз слышал, как один из них сказал:

— …все кончится.

Наверное, он говорил: «Скоро все кончится» или что-нибудь в этом духе. Как он был прав! Скоро действительно все кончится.

Мужчина, говоривший эти слова, был Пит Лекки, а его партнером был человек, который показался мне некоторым образом знакомым. Я быстро оглядел комнату, но три кресла и две кушетки были пусты.

Преподобного Арчи не было видно. Лекки и его партнер сразу меня заметили. Я даже побоялся, что глаза у них вывалятся из орбит. Зрачки увеличились вдвое, а кадык на шее Пита Лекки стал прыгать вверх-вниз.

Я спрыгнул с окна и огляделся. По-прежнему никого.

— Где ваш святоша? — спросил я.

Лекки ответил:

— Пошел наверх, к девушке.

Я направился к ним, но на полпути остановился. Мне показалось подозрительным, что Лекки так быстро ответил. От такого гангстера, как Лекки, ответа быстро не получишь.

Не называйте меня недоверчивым, друзья. Если бы у вас была моя профессия, вы бы действовали подобным образом.

Если Арчи был где-то здесь, в этой комнате, то он мог спрятаться за одним из кресел. Я отступил на шаг в сторону, но магнум продолжал направлять на Лекки и его партнера. Потом внимательно посмотрел в его лицо. Он тоже сосредоточенно посмотрел на меня — словно читал мессу. В руке он держал «пушку». Она была направлена прямо мне в живот.

Я действовал быстрее, чем когда-либо в моей жизни — во всяком случае, быстрее, чем когда-либо за последние тридцать шесть часов. Я прыгнул в сторону Лекки и в прыжке выстрелил назад, в сторону преподобного Арчи. Сейчас самым главным было создать как можно больше шума, а вы можете мне поверить, друзья, что от магнума шума даже больше, чем нужно.

Выстрел Арчибальда был почти не слышен — тем не менее он был бы смертельным, если бы попал в меня.

Но он в меня не попал. Он успел выстрелить один раз и не попал, я выстрелил четыре раза и два раза промахнулся. Если выражаться точнее, то два раза я всадил в него пули.

Первая пуля из магнума вошла в него с такой силой, что его отбросило назад к стене, а потом он уткнулся головой в пол. В этот момент он получил вторую пулю, которая опять пригвоздила его к стене.

Поверите или нет, друзья, но преподобный Арчибальд упал на колени. Нет, руки он не скрещивал, но несколько секунд он оставался на коленях, а потом все его тело подалось вперед, и он стукнулся головой о спинку кресла. Я думаю, что он был мертв до того, как соскользнул на пол.

В пылу битвы я не обратил внимания на то, что в своем прыжке я свалил с ног Пита Лекки. Он и сейчас лежал на полу, очевидно, не пришедший в себя, так как губы его нервно подергивались, а взгляд темных глаз блуждал.

Я посмотрел на другого мужчину. Он был высок ростом, весил фунтов двести и имел солидное брюшко, которое свидетельствовало о хорошей жизни. Так же, как и его двойной подбородок. У него были каштановые волосы, поседевшие на висках, а лицо носило здоровый отпечаток человека, который может себе позволить путешествовать вслед за солнцем.

Я никогда с ним не встречался. Но я сказал:

— Теперь я понимаю, почему вы показались мне таким знакомым. Вы похожи на Генри Ярроу. Он уставился на меня и в глазах его я заметил панику. Они блуждали от меня к Арчи, от Арчи к Лекки, а потом остановились на магнуме в моей руке.

— Я вас не пристрелю, — сказал я, — разве что вы вынудите меня к этому.

— А где… где другие?

— Вам лучше побеспокоиться о себе, чем о других, — посоветовал я.

Он кивнул.

— Где она? — спросил я его.

Он не медлил с ответом. Он точно описал мне, как пройти в башню в левом крыле здания. Я спросил:

— С ней все в порядке?

— Да.

— Вы не лжете? Счастливчика Райана не было в комнате, когда я ворвался сюда. Почему? Он был у нее?

— Да. Он должен был сторожить ее. — Он взглянул мне в лицо. — Перед дверью, а не у нее, — повторил он.

— В доме еще кто-нибудь есть?

— Нас было восемь.

— Кто вы, собственно?

— Меня зовут Стефенс. Дэвид Стефенс.

Я несколько секунд смотрел в его карие глаза.

— Вы — брат Кервина Стефенса?

— Да.

— Так, значит, вы тот человек, с которым Джил Рейес разговаривал во вторник утром!

— Скажите, Стефенс, — начал я, — ваш брат — тот человек, который в правительстве Вашингтона решает вопрос о предоставлении кредитов людям пожилого возраста?

— Да…

— Кервин Стефенс, председатель комитета по обеспечению людей пожилого возраста. Человек, который в своем комитете может порекомендовать, например, чтобы Вилла Восходящего Солнца оказалась достойной получить парочку миллионов из фондов?

Он кивнул.

— И я не ошибусь, что Вилла Восходящего Солнца оказалась действительно достойной и что люди Лекки должны были прибрать эти денежки к рукам?

Он судорожно сглотнул. Потом в его глазах что-то блеснуло.

— Не совсем, — сказал он, — не Лекки должен был прибрать, а… — Он бросил быстрый взгляд на Лекки, который уже собирался подняться.

— …а братья Стефенс, — закончил я за него. — О'кей, подробности обсудим позднее. Не хотите ли теперь повернуться?

— Повернуться? Зачем?

— Потому что веревок у меня нет, а я не хочу, чтобы вы и Лекки здесь болтались.

— И я должен повернуться?

— Как хотите. Можете наблюдать, — сказал я и поднял магнум.

Он повернулся. Я поднял руку и сделал ему рукояткой револьвера новую прическу. Он не издал ни звука. Дэвид Стефенс. Рожденный для проигрыша.

Лекки к тому времени успел подняться на ноги. Лицо его было серым с белыми пятнами. Подбородок болтался точно на веревочке. Он успел увидеть, как Стефенс тяжело грохнулся на пол.

Я повернулся к старику.

— Вы… — начал он.

Я поднял руку, в которой держал револьвер.

— Вы этого не сделаете, — пронзительно сказал он.

— Чего не сделаю?

— Не будете же вы бить девяностолетнего старика.

— Вы так думаете? — спросил я.

Я встал перед дверью и крикнул:

— Лукреция?

В коридоре было темно. В свете луча карманного фонарика я увидел выключатель на стене и повернул его. Но свет не зажегся. Только внизу под дверью виднелась полоска света.

— Лукреция! — крикнул я, на этот раз громче.

— Шелл?

— Да, это я.

— Вы?…Вы! Если вы…

— Все в порядке. — Я нажал на ручку двери, но она оказалась запертой.

— Лукреция, встаньте к стене, только в самый угол. Я выстрелю в замок.