Страница 18 из 34
— Он не раскроет свою проклятую…
Рэйс спохватился чуточку поздно, но, как ни странно, не нырнул под стол и не стал поливать меня пулями. Он просто уныло усмехнулся и пробормотал:
— Я подумал о другом человеке.
— Да. Раз уж мы заговорили о чеках… — Я посмотрел на столик Кончака. Он сам ушел, а блондинка осталась, она пила что-то розовое из высокого бокала.
— Я слышал, вы внесли большую сумму в поддержку кампании за избрание Хорейна Хэмбла. Не прямо, конечно, но через Себастьяна. Себастьяна вы знаете, не так ли? — Он арендовал аудиторию у Шрайна для торжественного обеда в честь Себастьяна, об этом сообщалось во всех газетах.
Поэтому меня не удивил его ответ:
— Конечно. Я знаю Юлисса. Прекрасный парень.
— Валяйте дальше. Ну и каков же был размер вашего вклада? Как обычно, доллар?
Он немного подумал, прежде чем ответить, посмотрел на блондинку, потом перевел свои масляные глазки на меня.
— Пара сотен тысяч. Что из этого?
Меня так поразила его откровенность, что я на секунду потерял дар речи. Затевая этот разговор, я намеревался выложить ему все то, что мне было известно о его деятельности, и проверить его реакцию. Рэйс продолжал:
— Почему нельзя материально поддержать партию, которой ты симпатизируешь? Разве не все так поступают?
— К сожалению, далеко не все. Но что вы сами от этого получите?
Конечно, я представлял, чего он добивается. Не представляло секрета то, что если из Государственного департамента уйдут все старшие офицеры службы безопасности, появится возможность выдавать паспорта и визы на въезд лицам, которым их не следовало бы выдавать, вроде известных мошенников и их приспешников, блокировать решения о принудительной высылке из страны нежелательных лиц. Скажем, саботаж мафии. Все это сулило колоссальные деньги, и, хотя подобные махинации казались отвратительными, такие соображения никого не останавливали.
— Я просто патриот, — сказал Рэйс.
— Да?
Тут мне в голову пришла еще одна мысль. Все преступные элементы станут голосовать в конечном счете за Хэмбла. Ходили упорные слухи, что некто Мидас Капер, подобие мальчика на побегушках у мафии, передал Хэмблу не то чек, не то наличными. Предполагалось, что эти деньги тоже пойдут на предвыборную кампанию.
— Вы руководствуетесь всего лишь соображениями патриотизма? — повторил я.
— Я слышал, что мафиози из других городов подкинули Хэмблу полимиллиона. Они тоже патриоты?
Я усмехался, но впервые на физиономии Рэйса появилось гневное выражение. Даже трудно поверить, что столь розовощекое пухлое лицо может стать таким суровым и холодным. В черных глазах вспыхнули огоньки.
Потом он сказал:
— В Америке не существует никакой мафии. Это миф. Давно уже доказано, что это измышления газетчиков.
— О'кей, я остаюсь при своем мнении, но спорить с вами не стану… Вы продолжаете получать героин из Китая?
На этот раз я подумал, что если бы у него под рукой был дробовик, он непременно пустил его в ход. Видеть Рэйса в гневе неприятно. Я понял совершенно отчетливо, что тот готов решительно на любое преступление, каким бы зверским или извращенным оно ни было, если только ему предоставится возможность и это будет выгодно ему самому. Вне всякого сомнения, он постарается меня убить. Он уже предпринял одну попытку, но теперь все будет иначе. Он не станет действовать так примитивно. Поэтому последующее меня поразило: Рэйс подавил в себе гнев. И почти миролюбиво сказал:
— Скотт. Вы сильно рискуете… Вы прекрасно знаете, что меня в этом не уличали. Я этим не занимаюсь.
— Некоторые из ваших парней угодили в Сан-Квентин.
— Только не мои парни!
— О'кей, забудем об этом. Нам обоим известно, что вы — друг Себастьяна, как минимум, знакомый. Так что, пожалуйста, не пытайтесь меня уверить, что никогда не слышали о Джонни Трое или Чарли Вайте.
— Черт возьми, разумеется, я слышал о них. Кто же их не знает?
— Как в отношении Фрэнсиса Бойля?
Он покачал головой.
— Кто это такой?
Я внимательно следил за ним.
— Один парень, — сказал я. — У меня, понимаете, мелькнула мысль, что вы, возможно, всего лишь возможно, шантажировали Джонни Троя. Или даже Чарли Вайта.
— Вы действительно страшно рискуете.
Он с шумом выпустил воздух через ноздри.
— Я не шантажирую и не шантажировал никого. Что вы еще желаете знать?
Мы поговорили еще несколько минут, но я не услышал больше ничего стоящего. Наконец он сказал:
— Все, Скотт. Вы не можете пожаловаться на то, что я не старался вам помочь.
В этом он был совершенно прав, но меня ставила в тупик причина такой откровенности. Пока я еще не разобрался, что дал мне этот разговор, но он, несомненно, что-то дал.
Рэйс поднялся и зашагал к своему коттеджу. Часы показывали без двадцати минут четыре. Я тоже поднялся и ушел. По пути я прошел мимо блондинки, которая в одиночестве тянула через соломку остатки своего розового зелья.
Я спросил любезно:
— Что вы собираетесь купить на все эти деньги?
Она подняла на меня каменное лицо.
— Панталоны из норки.
Глава 11
Я поехал прямиком в отель и поднялся к себе в квартиру, чтобы принять душ. Мне хотелось смыть с себя Джо Рэйса. Обмотавшись полотенцем вокруг бедер, я возвратился в гостиную, плюхнулся на диван и потянулся к телефону.
Я позвонил Сильвии и сразу же услышал ее голосок.
— Привет, — сказал я. — Шелл Скотт… Вы нашли ту пластинку?
— Да, Шелл. Она сейчас вам нужна?
— Я бы хотел проверить ее позднее. Как она полностью называется и все прочее?
— Одну минуточку.
Она бросила трубку, но тут же возвратилась.
— На сорок пять оборотов. «Аннабел Ли». Вокал — Джонни Трои с квинтетом Эрика Маннинга.
— Квинтет Эрика Маннинга? Никогда о таком не слыхал!
— Я тоже. Вторая сторона такая же, только здесь «Возвращение домой».
— «Возвращение домой» и «Аннабел Ли». А Чарли слушал только «Аннабел Ли», верно? Не обе стороны?
— Нет, только «Аннабел».
— Кто выпустил?
— Ах, да, «Империал».
— Возможно, это пустяки, Сильвия, но я все равно хочу все проверить до конца. Как смотрите на то, чтобы я заехал к вам и забрал ее?
— Если хотите, я сама могу ее привезти. Все равно мне нечего делать…
Действительно, чем ей было себя занять? Похороны Чарли были назначены на завтра.
Я сказал:
— Хорошо. Одевайтесь и привезите пластинку, а потом мы вместе поедем пообедать. О'кей?
— Замечательно. Принимаю с удовольствием ваше предложение. Я умираю от голода.
Услышав это, я понял, что могу сказать то же самое про себя. Я остался без завтрака, а потом у меня не было времени заскочить куда-нибудь перекусить.
— Вот и хорошо. Потому что я поневоле постился, так что вам предстоит увидеть картину обжорства, которая навсегда останется у вас в памяти. Только не удивляйтесь, хорошо?.. Не от невоспитанности, а от необходимости сохранить себя в живых.
— Правда? А я вот очень мало ем…
— Сегодня вечером вы будете есть, как волк. Только поторопитесь, хорошо?
— Мне еще нужно принять душ и переодеться… Через час?
— О'кей, не копайтесь! В 17 часов?
Она засмеялась.
— Годится, Сильвия. Думаю, я дотяну.
Я повесил трубку, улыбаясь. Она прелесть. Не совсем в моем вкусе, конечно, но, возможно, она еще подрастет? После того как я побрился и оделся, на часах было всего лишь 16.30. Я полез в холодильник, но потом решил подавить свой инстинкт. Скоро приедет Сильвия. Я захлопнул дверцу, послонялся по кухне и вернулся в гостиную.
Усевшись на диван, я снова занялся телефоном. Квинтет Эрика Маннинга? О'кей. Что ж, использую это время на то, чтобы все выяснить про пластинку. Самое странное, что я о ней никогда не слышал. Два местных разговора ничего не дали, тогда я дозвонился до владельца компании по продаже пластинок.
Он сказал, что это маленькая чикагская компания, появившаяся лет двадцать назад и все еще существующая. Покопавшись в своих архивах, он нашел, что получил сто пятьдесят пластинок «Аннабел Ли» и «Возвращение домой» несколько лет назад, продал штук тридцать, остальные отправил обратно.