Танец с мертвецом

Я узнал побольше скоро, как только ушел с пляжа. Я ничего не планировал. Это просто случилось. Я свернул в слабо освещенный квартал улицы, которая, о чем мне сказала табличка на углу, называлась Монсаррат. Мимо меня проехали, не останавливаясь, несколько автомобилей. Но вот показался старый коричневый «шевроле», идущий на большой скорости. Из кабины высунулся шофер, взглянул в мою сторону и завопил:

— Эй! Вот он!

Он ударил по тормозам так, что машину занесло, потом она резко остановилась. Двое мужчин выскочили из задних дверей, а машина развернулась на сто восемьдесят градусов и поехала по направлению ко мне. Во мне поднялась тревога. Я мог бы попытаться бежать, но впереди был «шевроле», вставший у тротуара. Из него выбрался шофер и еще один мужчина — четвертый. Они стояли на тротуаре, поглядывая в мою сторону. Я пошел было к ним, но увидел, что те двое, которые вышли из машины первыми, бежали ко мне. Двое спереди — двое сзади. И вид у них был не очень дружелюбный.

— Не стрелять, — прохрипел водитель, — все должно быть тихо. У него оружия нет.

Он говорил негромко, но его все услышали.

Не стрелять? Я осмотрелся вокруг. Ничего такого, что можно было бы использовать как оружие или дубинку, рядом не было. А то, что оружие мне понадобится, сомнений не вызывало. На другой стороне улицы стоял двухэтажный дом, обнесенный кирпичной стеной высотой метра в полтора. Когда первые двое приблизились ко мне, я побежал навстречу двум другим, а потом неожиданно повернул, быстро пересек улицу и остановился спиной к кирпичной стене.

Один из них что-то выкрикнул, но остальные приближались молча. Главное, чего я достиг, перебежав к стене, — моя спина была прикрыта. Но было в этом и еще одно преимущество.

Вместо того чтобы наброситься на меня всем сразу, они растянулись в цепочку: первый, в шляпе с маленькими полями, держал что-то в поднятой руке. Двое были сразу за ним, а четвертый только начал переходить улицу.

Первый был здоровый мужик, примерно моего роста. Он прыгнул на меня, одновременно целя правой рукой мне в голову. Рот его был открыт, губы растянуты так, что были видны мелкие зубы.

Я не стал уклоняться. Я даже не стал ставить блок его правой руке. Вместо этого я сделал шаг вперед, упор на левую ногу, твердо стоящую на асфальте, правая нога описала дугу вперед, корпус повернулся вправо. Это движение позволило мне слегка сместиться влево, поэтому, когда я пригнулся слегка, дубинка, или пистолет, или что он там сжимал в руке, лишь слегка и вскользь зацепило меня по спине, не нанеся ущерба. Когда я только начал движение, автоматически моя правая рука вытянулась вперед, прикрывая корпус, ладонь открыта, большой палец в сторону как можно дальше, мускулы края ладони от мизинца напряжены и отвердели.

Когда его рука скользнула у меня по спине, я шагнул к нему, замахнулся как для удара хлыстом, не сводя глаз с его головы и шеи. Не удавшийся удар тем не менее заставил его наклониться вперед. Я ударил его ребром ладони в основание черепа. Удар пришелся по шее с таким звуком, словно я бил мясницким ножом.

Он продолжал опускаться, но я на него уже не смотрел, двое других почти достали меня. Света было вполне достаточно, чтобы я мог разглядеть их. Тот, что был слева от меня, оказался высоким, но тощим, фунтов на сорок легче меня, с густыми волосами и бровями, большим торчащим носом и тонкими губами. На пистолете, который он сжимал в правой руке, блестели световые блики. Это был большой автоматический пистолет. Третий был невысок и коренаст, большое квадратное лицо. Пистолета у него не было. Он держал в руке нож с длинным лезвием низким хватом, острие вперед и вверх.

Первый, которого я ударил, все еще падал, а я уже развернулся к двум другим, отвел согнутую правую руку назад и резко послал ее вперед, пальцы полусогнуты и напряжены, костяшки наружу. Ближе ко мне был высокий. Я опустил правое плечо, покрепче уперся в асфальт правой ногой и двинул ему в живот. Костяшки пальцев глубоко вошли ему в нутро, он издал сдавленный стон. Я двинул его еще раз, но в этот момент у моего правого плеча сверкнуло лезвие ножа.

Я дернулся всем телом в сторону, но недостаточно быстро. Нож скользнул у меня по груди и зацепил ребро. Коренастый повернулся ко мне и снова замахнулся ножом. Теперь острие ножа было слева от меня. Я резким ударом подбил его кисть в сторону и вверх, развернулся к нему на левой ноге, как на оси, и почувствовал, как мое бедро уперлось в него. Правой ногой я сделал шаг в сторону его движения, в это же время я правой рукой захватил его пиджак на спине, просунув руку ему под мышку. Я круто повернулся влево, приподымая его правой рукой и таща левой. Он перелетел через мое бедро, перевернулся в воздухе и рухнул на мостовую. Тут неизвестно откуда возник четвертый и ударил меня так, что я опустился на колени. Он споткнулся и растянулся во весь рост.

Тот, которого я ударил в живот, стоял на земле на четвереньках, а рядом с ним валялся пистолет. Я заметил его, распластался на земле, перекатился и взвел курок. Я еще раз перекатился, встал на колени, обдирая их об асфальт. В правой руке у меня как влитой был пистолет. Так, словно я проделывал это тысячу раз, я взял левой рукой за кожух, оттянул затвор назад и со щелчком дослал его вперед. Одним движением я направил дуло пистолета в того, кто снова бросился на меня, и нажал на спусковой крючок.

Пистолет дернулся ,у меня в руке, выстрел в тишине прогрохотал, словно пушка. Но прицелился я неточно. А потом я увидел, что он бросился не на меня, а прочь. Он несся к машине. А другой, все еще на четвереньках, ретировался в ту же сторону. Тот, у которого был нож, снова был на ногах. И нож снова был у него в руке. Он быстро сделал в мою сторону шаг, потом другой.

Когда до него осталось меньше метра, я выстрелил.

Крупнокалиберный кольт почти уперся ему в грудь, когда я спустил курок. Результат был таким, как если бы я, подпрыгнув, ударил его обеими ногами. Удар тяжелой пули остановил его движение вперед, развернул и отбросил назад. Руки его повисли, нож мелькнул в воздухе и упал на асфальт. Он рухнул на мостовую и застыл неподвижно. Потом дернулся и уткнулся лицом в асфальт.

Справа послышался шум мотора, я повернулся туда. По улице уносился «шевроле». Я даже не слыхал, как завелся двигатель. Правая задняя его дверца была открыта, и в нее влезал человек. Он упал на пол между сиденьями, ноги его торчали наружу. Когда машина перевалила через бордюр, он втянул ноги в кабину и захлопнул дверцу.

Я поднял пистолет, выстрелил по машине и услышал, как пуля впилась в кузов. Я нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока не расстрелял все патроны. Затвор остался в крайнем заднем положении, обойма пуста, но я знал, что попал в машину, хотя она, визжа на повороте резиной, свернула за угол.

Несколько секунд я неподвижно стоял на месте. Фонарь неподалеку освещал темное здание, а потом на меня обрушились ощущения: я увидел улицу и деревья, огни и вдали фары машины, идущей в мою сторону. Вдруг я понял, что стою, округлив спину и полусогнув колени, пистолет в руке, а зубы мои стиснуты с такой силой, что болели челюсти.

Я медленно выпрямился, бросил пистолет. Я посмотрел на того, кто лежал на мостовой, и на того, что лежал ничком у кирпичной стены. Я знал, что тот, в которого я стрелял, должен быть мертв, но подошел к нему и коснулся тела. В груди у него была маленькая дырочка, а на спине — невероятно большое выходное отверстие. Пуля прошла насквозь. Он умер в то же мгновение, когда пуля 45-го калибра впилась в него.

Я подошел к другому и попытался нащупать у него пульс на шее. Пульс не прощупывался, я сломал ему шею. Я встал — в горле пересохло, по коже озноб. Я вытянул руки вперед и посмотрел на них. Они слегка дрожали. Мне показалось, что так же у меня дрожит все нутро.

И тут я понял, что, когда эта четверка на меня напала, я не испугался. Может быть, не было времени испугаться как следует, я почувствовал только внезапную тревогу, обострившую внимание и реакцию. Я не боялся во время драки, но я испугался теперь.