Танец с мертвецом

— Нет! Ни в коем случае не высовывайтесь. Это может быть — и тут я вполне серьезен — очень опасным. Как только я туда приеду, я поговорю с вами. О'кей?

— Хорошо. Ну, пока.

Я положил трубку и стал думать об Эде Грее. Он, разумеется, был гангстер. Но в настоящее время стал уважаемым гражданином; дни, когда он лично лупцевал своих сограждан, ушли в прошлое. Сегодня он — улыбающийся, богатый, носящий смокинг. Он был владельцем — по крайней мере, на бумаге — казино «Алжир» и, как я знал, превратил его в маленький монетный двор, ковал деньги. И еще я вспомнил, что на Гавайях был принадлежащий ему ночной клуб.

Я решил подумать над всем этим попозже и стал готовиться к визиту к Сью Мэйфэйр — Блэкки. Прежде чем выйти из квартиры, я бросил взгляд на фото Блэкки в сентябрьских номерах журнала. Я сказал «номерах», так оно и было: в первом и последнем номерах «В-а-а-у!». В первом номере она была снята на зеленой, поросшей кустарником поляне, глядя на маленький серебряный ручеек, журчащий по склону. Одну ногу она вытянула, как будто пробуя пальцами казавшуюся холодной воду в ручье. Она немного наклонилась в одну сторону, чтобы сохранить равновесие.

Год спустя она позировала на фото у того же самого ручейка в той же самой позе, только снимок был сделан с другой стороны, она была лицом к камере. Вида спереди мисс Блэкки Мэйфэйр было вполне достаточно, чтобы за конфискацию этого номера высказались все — от местных полицейских до сенаторов в Вашингтоне Остановили карательные действия крайне хитро помещенные на фото несколько зеленых листьев.

Блэкки конечно же была красоткой. Роскошная фигура, но с лицом парижского гамена, всегда готового весело улыбнуться, и пушистые коричневые волосы Она казалась свежей и здоровой, счастливой и свободной, словно была частью этой поляны с зелеными листьями и серебряным ручейком.

Я взглянул на часы, положил в карман пиджака цветную фотографию, сделанную Уэббом, и пошел на выход из отеля. Пока я шел к машине, я внимательно смотрел по сторонам, но на этот раз в меня никто не стрелял. Я нажал на газ и направился к Блэкки.

Она жила в большом доме на бульваре Сансет. На лифте я поднялся на нужный этаж и позвонил. Было ровно восемь.

Она открыла дверь и улыбнулась:

— Привет Вы, наверное, Скотт.

— Точно. Очень признателен вам за приглашение.

— Это для меня удовольствие. Ну ты и бугай, а? — Она смерила меня взглядом с ног до головы и сказала:

— Входи, Шелл.

Блэкки была ниже ростом, чем я себе представлял, но выглядела она и двигалась удивительно эротично. На ней были выцветшие голубые джинсы и старый шерстяной свитер толстой вязки, который от неоднократной стирки здорово сел и туго обтягивал ее высокую грудь и стройную талию. Она выглядела свежей и чистенькой, как после стирки, но у нее ничего не село. Волосы у нее были черные, а не коричневые, как на фотографиях, которые я видел, довольно коротко остриженные, по-прежнему слегка вьющиеся. Это было приятное лукавое лицо, с пухлыми губами и яркими голубыми глазами.

Я вошел. Негромкая танцевальная музыка лилась из невидимого проигрывателя, в воздухе чувствовался легкий запах духов. Не приторный, а тонкий и приятный. Комната, в которую мы вошли, также была не кричащей и очень женственной. Удобный голубой диван с толстыми подушками, стулья с мягкими сиденьями и толстый бледно-голубой ковер. На двух стенах висели рисунки, сделанные пастелью. Перед диваном стоял длинный и низкий кофейный столик орехового дерева.

Мы присели на диван и несколько минут болтали ни о чем, так, для знакомства. Она рассказала мне, что работает манекенщицей, чаще всего демонстрирует платья, часто позирует фотографам, иногда делает кое-что на телевидении. Она ждала своего шанса, такой работы, которая позволила бы ей сделать карьеру. Говорить с ней было легко и удобно, как носить джинсы и старый свитер.

—  — А как тебе понравился месяц в Лас-Вегасе? — спросил я.

— В «Алжире»? О, это было грандиозно. Я была в восторге. — В ярких голубых глазах заиграли чертики. — Я после этого получила множество предложений. Может получиться хорошая работа на ТВ. Ты когда-нибудь видел шоу в «Алжире»?

— Как ни странно, нет. Пока нет.

— Каждая из девушек «В-а-а-у!» в течение вечера выходит трижды. Во время одного из моих выходов я была на сцене в прекрасном вечернем платье. Просто невероятное платье! Только это платье состояло из одной передней части, а сзади... И когда я повернулась и стала уходить со сцены — некоторые из публики просто завизжали.

Ее энтузиазм начал заражать меня. Я подхватил в тон:

— Держу пари, что они завизжали. — Но потом я взял себя в руки и продолжал:

— Кстати, Блэкки, я ведь пришел сюда по поводу Уэбли Олдена.

— А при чем тут Олден?

— Пару дней назад ты, случайно, не вышла за него замуж?

— Замуж за него? — Она расхохоталась. — Пару дней назад я ни за кого замуж не выходила. А в чем дело?

— Дело в том, что вчера кто-то пустил ему две пули в спину.

Я специально обрушил на нее эту весть. Но, насколько я мог судить, ее шок был вполне искренним. Она не читала газет и ничего об этом не слышала.

— Надо же, Уэбб, — сказала она наконец. — Он был такой милый.

— Да, он был хороший парень. Она покрутила головой:

— Я просто обязана выпить после такой новости. А как ты, Шелл?

Я тоже хотел выпить. Она смешала мне виски с водой, а себе джин с тоником. Потом она снова села рядом со мной на диван и сказала:

— Я видела его всего два раза, когда он снимал меня для журнала. Но он мне определенно понравился.

— Последний раз ты видела его, когда он делал снимок для сентябрьского номера журнала?

— Ага. — Она улыбнулась. — Ты его видел?

— Да. Твое первое фото было причиной того, что я стал подписчиком журнала.

— Как мило с твоей стороны. С этой девушкой трудно было вести разговор на логической основе, но я спросил:

— Когда Уэбб делал этот последний снимок?

— Два или три месяца назад. Примерно так.

— Ты уверена, что не видела его с тех пор?

— Конечно, я уверена. А какое это имеет значение?

— Скажу тебе откровенно, Блэкки. Я хочу точно знать, была ли у тебя возможность встретить Уэбба на Гавайях на прошлой неделе, выйти за него замуж, позавчера вместе с ним вернуться сюда и вчера вечером быть у него дома. — Звучало это несколько странно, но я знал, что так оно и было. — Кто-то встретил его, они поженились и вместе вернулись в Калифорнию. Блэкки взглянула на меня:

— Ты спятил, что ли?

— Нет.

— Шутишь?

— Не-а...

Она рассказала мне, что могла. Но итогом было то, что она ничего не может доказать. Глупость какая-то, вот и все. Нет, последние две недели она не работала, просто отдыхала, допоздна валялась в постели, читала и ждала предложений.

— Скучища была ужасная, я прямо как мертвая была. — Потом она улыбнулась. — Вот почему я охотно пригласила тебя, когда ты позвонил. И я рада, что я это сделала.

— Я тоже, — улыбнулся я.

Потом я достал сделанный Уэббом снимок и положив его на столик перед ней:

— Незадолго до того, как Уэбб был убит, Блэкки, он сделал этот снимок. И эта девушка была там, когда это случилось. Тот, кто убил Уэбба, потом пытался и в меня всадить несколько пуль, так что ты понимаешь, как важно для меня отыскать эту девушку. — Я показал на фото.

— Тебя пытались убить?

— Да.

После длинной паузы она взяла в руки снимок и посмотрела на него:

— Кто это?

— Именно это я и пытаюсь выяснить. Но я точно знаю, что это — одна из двенадцати девушек «В-а-а-у!».

— Уверена, что я ее не знаю. — Через секунду она сказала:

— А ведь она красотка, а?

Потом она рассмеялась, я тоже. Я указал ей на веснушки, она не знала никого с веснушками. Она покачала головой, протянула снимок мне, и я вновь положил его в карман.

Мы допили наши бокалы, и она, ничего не говоря, снова наполнила их. Вдруг она нахмурилась:

— Шелл, эти... ну, веснушки. Я знаю, как ты их можешь найти.