Страница 17 из 107
В конце 559 г. огромная масса болгар и славян вновь хлынула в пределы империи. Грабившие всех и вся захватчики дошли до Фермопил и Херсонеса Фракийского, а большая их часть повернула на Константинополь. Из уст в уста византийцы передавали рассказы о диких зверствах неприятеля. Историк Агафий Миринейский пишет, что враги даже беременных женщин заставляли, насмехаясь над их страданиями, рожать прямо на дорогах, а к младенцам не позволяли и прикоснуться, оставляя новорожденных на съедение птицам и псам. В городе, под защиту стен которого бежало, прихватив самое ценное, все население окрестностей (поврежденная Длинная стена не могла служить надежной преградой разбойникам), практически не было войск. Император мобилизовал для защиты столицы всех способных владеть оружием, выставив к бойницам городское ополчение цирковых партий (димотов), дворцовую стражу и даже вооруженных членов сената. Командовать обороной Юстиниан поручил Велисарию. Нужда в средствах оказалась такой, что для организации кавалерийских отрядов пришлось поставить под седло беговых лошадей столичного ипподрома. С небывалым трудом, угрожая мощью византийского флота (который мог перекрыть Дунай и запереть варваров во Фракии), нашествие удалось отразить, но мелкие отряды славян продолжали почти беспрепятственно переходить границу и селиться на европейских землях империи, образуя прочные колонии.
Войны Юстиниана требовали привлечения колоссальных денежных средств. К VI в. почти вся армия состояла из наемных варварских формирований (готы, гунны, гепиды, даже славяне и пр.). Гражданам всех сословий оставалось лишь нести на собственных плечах тяжкое бремя налогов, увеличивавшихся год от года. По этому поводу сам автократор откровенно высказывался в одной из новелл: «Первая обязанность подданных и лучшее для них средство благодарения императору — уплачивать с безусловным самоотвержением общественные подати полностью» [123, с. 33]. Для пополнения казны изыскивались самые разнообразные способы. В ход шло все, вплоть до торговли должностями и порчи монеты путем обрезания ее по краям. Крестьян разоряла «эпибола» — приписывание к их землям в принудительном порядке соседних пустующих участков с требованием их использовать и платить за новую землю налог. Юстиниан не оставлял в покое и богатых граждан, всячески обирая их. «Юстиниан относительно денег был человек ненасытный и такой охотник до чужого, что все подвластное себе царство отдал на откуп частью правителям, частью сборщикам податей, частью тем людям, которые безо всякой причины любят строить козни другим. У несчетного числа людей богатых под ничтожными предлогами было отнято почти все имущество. Впрочем, Юстиниан не берег денег…» (Евагрий, [33, с. 227]). «Не берег» — это значит не стремился к личному обогащению, а употреблял их на благо государства — так, как это «благо» понимал.
Экономические мероприятия императора сводились в основном к полному и жесткому контролю со стороны государства над деятельностью любого производителя или торговца. Немалые выгоды приносила и государственная монополия на производство ряда товаров. В правление Юстиниана у империи появился свой шелк: два несторианских монаха-миссионера, рискуя жизнью, вывезли из Китая в своих полых посохах грены шелковичного червя.
Выпуск шелка, став монополией казны, начал давать ей колоссальные доходы.
Громадное количество денег поглощало и обширнейшее строительство. Юстиниан I покрыл сетью обновленных и вновь построенных городов и укрепленных пунктов как европейскую, так азиатскую и африканскую части империи. Были восстановлены, например, разрушенные в ходе войн с Хосровом города Дара, Амида, Антиохия, Феодосиополь и обветшавшие греческие Фермопилы и дунайский Никополь. Карфаген, окруженный новыми стенами, был переименован в Юстиниану Вторую (Первой стал Таурисий), а таким же образом отстроенный североафриканский город Бана — в Феодориду. По велению императора возводились новые крепости в Азии — в Финикии, Вифинии, Каппадокии. От набегов славян вдоль берега Дуная была сооружена мощная оборонительная линия.
Список городов и крепостей, так или иначе затронутых строительством Юстиниана Великого, огромен. Ни один византийский властитель ни до него, ни после строительной деятельности таких объемов не вел. Современников и потомков поражали не только размах военных сооружений, но и великолепные дворцы и храмы, оставшиеся от времен Юстиниана везде — от Италии до сирийской Пальмиры. И среди них, конечно же, сказочным шедевром выделяется сохранившийся до наших дней храм святой Софии в Константинополе (Истанболская мечеть Айя-София, с 30-х гг. XX в. — музей).
Когда в 532 г. во время городского восстания сгорела церковь св. Софии, Юстиниан решил соорудить храм, который превосходил бы все известные образцы. В течение пяти лет несколько тысяч рабочих, которыми руководили Анфимий из Тралл, «в искусстве так называемой механики и строительства самый знаменитый не только из числа своих современников, но и даже из тех, кто жил задолго до него», и Исидор из Милета, «во всех отношениях человек знающий» (Пр. Кес., [72, с. 209]), под непосредственным наблюдением самого августа, заложившего в основание постройки первый камень, возвели восхищающее до сих пор здание. Достаточно сказать, что купол большего диаметра (у св. Софии — 31,4 м) был сооружен в Европе[22] лишь девять веков спустя. Мудрость архитекторов и аккуратность строителей позволили гигантскому зданию более четырнадцати с половиной веков простоять в сейсмически активной зоне[23].
Не только смелостью технических решений, но и невиданной по красоте и богатству внутренней отделкой главный храм империи поражал всех видевших его. После освящения собора Юстиниан обошел его и воскликнул: «Слава Богу, признавшему меня достойным для свершения такого чуда. Я победил тебя, о Соломон!» [123, с. 27]. Император в ходе работ сам дал несколько ценных в инженерном отношении советов, хотя никогда не занимался архитектурой.
Отдав дань Богу, Юстиниан сделал то же самое в отношении монарха и народа, с великолепием отстроив дворец и ипподром.
Реализуя свои обширные планы возрождения былого величия Рима, Юстиниан не смог обойтись без наведения порядка в делах законодательных. За время, прошедшее после выхода в свет «Кодекса Феодосия», появилась масса новых, часто противоречивших друг другу императорских и преторских эдиктов, и вообще, к середине VI в. старое римское право, утеряв былую стройность, превратилось в запутанное нагромождение плодов юридической мысли, предоставлявшее искусному толкователю возможность вести судебные процессы в ту или иную сторону, в зависимости от выгоды. В силу этих причин василевс распорядился провести колоссальную работу по упорядочению огромного количества указов правителей и всего наследия античной юриспруденции. В 528–529 гг. комиссия из десяти правоведов во главе с юристами Трибонианом и Феофилом кодифицировала указы императоров от Адриана до Юстиниана в двенадцати книгах «Кодекса Юстиниана», дошедшего до нас в исправленном издании 534 г. Не вошедшие в этот кодекс постановления были объявлены утратившими силу. С 530 г. новая комиссия из 16 человек, возглавляемая тем же Трибонианом, занялась составлением юридического канона по обширнейшему материалу всего римского законоведения. Так к 533 г. появились пятьдесят книг «Дигест». В дополнение к ним были изданы «Институции» — подобие учебника для правоведов. Эти сочинения, а также вышедшие в период с 534 г. до смерти Юстиниана 154 императорских указа (новелл) составляют Corpus Juris Civilis[24] — «Свод гражданского права», не только основу всего византийского и западноевропейского средневекового права, но и ценнейший исторический источник. По окончании деятельности упомянутых комиссий Юстиниан официально запретил всю законотворческую и критическую деятельность юристов. Разрешались лишь переводы «Корпуса» на другие языки (в основном на греческий) и составление кратких извлечений оттуда. Комментировать и толковать законы стало отныне нельзя, а из всего обилия юридических школ осталось в Восточноримской империи две[25] — в Константинополе и Верите (совр. Бейрут).
22
Собор Санта-Мария дель Фьоре, Флоренция, архитектор Филиппе Брунеллески.
23
В 989 г. храм частично обрушился при землетрясении, но его восстановили. Новый купол, сооруженный армянским архитектором Трдатом, стал несколько меньше прежнего. Храм серьезно повреждало землетрясениями и позже.
24
Название утвердилось в XVI столетии.
25
Была и третья ― на Западе, в Риме.