Разворошенный муравейник

Было еще одно обстоятельство, которое вызывало недоверие. Стоило мне появиться и начать задавать вопросы, как Робин тотчас же выставляла Эдди. Она старалась от него отделаться. Это могло не означать ничего, но могло также означать, что она боялась. Все ясно как Божий день. Она не хотела, чтобы Кэш присутствовал, когда я стану заставлять ее выдавать секреты.

Сэмсон извлек большую деревянную спичку и раскурил свою сигару.

— Я могу допустить, что она жадна до денег, — проговорил он между двумя затяжками. — Но откуда известно, что Джо с кем-то трахался, и кто сказал, что Робин узнала о его обмане?

— Я это знаю. Вспомни, что она спала с Джо. Не спрашивай меня ни о чем больше. Просто поверь мне. — Я усмехнулся. — Дело здесь в нескольких царапинах.

— Синяки, царапины! Будь я проклят! — Сэмсон начал ругаться.

— Это все принадлежит тебе, Сэм, — сказал я. — Разматывай дело. Поосторожнее там, где оно касается Джо и Робин — этой шалости Маддерна. Пусть справедливая рука закона делает свое дело. Но пожалуйста, смягчи этот последний момент, ладно?

Он кивнул большой седеющей головой:

— Сделаю, что смогу, Шелл. Здесь очень много материала для газет. Они его, конечно, используют.

— Да, — сказал я, вспомнив о пареньке, который так жаждал этого. — Какая сенсационная информация была бы для Келли!

Глава 20

Комната номер 324. Я тихо постучал. Через пару минут внутри загорелся свет и из-за двери выглянула старая женщина. Она смотрела на меня сквозь старомодные очки в золотой оправе. На этот раз на ней не было высоко зашнурованных ботинок. В своем старом бумажном халатике и плоских шлепанцах она казалась маленькой, как мышка. И все же эта женщина была симпатичной.

— О, мистер Скотт! — воскликнула она. — Что случилось?

— Простите, что разбудил вас, миссис Маддерн. Я как-то упустил из виду, что уже так поздно. Можно мне на минуточку войти?

— Конечно, мистер Скотт.

Я вошел и остановился посреди комнаты. Это была и без того тяжелая ночь. Но самое трудное мне предстояло. Нужно было сказать миссис Маддерн о том, что случилось с ее сыном. И о том, что он был вороватый тип. Мне было очень неприятно говорить такое о ее Джозефе. Он уже не был маленьким мальчиком в коротких штанишках и с голыми ножками. В его пользу говорило только одно: занимаясь неблаговидными делами в компании с какими-то темными личностями, которые в любой момент могли убить его, он позаботился, чтобы его мать получила деньги, которые он отложил, если до этого дойдет.

— Присядьте, мистер Скотт, — предложила миссис Маддерн мягким тихим голосом. — Что-нибудь с Джозефом?

— Да. — Я открыл рот, чтобы сказать, что ее сын был вором и шантажистом — словом, паршивым маленьким плутишкой. Женщина с тревогой смотрела на меня поверх очков, и я внезапно понял, что не смогу сказать ей этого.

— Так в чем же дело? — повторила она.

— Ну, собственно говоря, ни в чем, — решился я и продолжил:

— Просто я закончил свое расследование. Я могу вам теперь рассказать. Я работал в районе Лос-Анджелеса по поручению Национального совета безопасности, расследуя серию дорожных несчастных случаев в городе. Ваш сын, миссис Маддерн, оказался жертвой одного из таких несчастных случаев — «сбили и скрылись». Мне очень жаль, но мы не смогли обнаружить человека, который сбил Джо. Вы понимаете, как трудно найти в таком случае какой-либо след. Вот и все.

— Понимаю, — сказала она.

— Теперь по поводу письма, которое он вам написал. На самом деле его ничего не беспокоило. Просто он проявил осторожность. Джо обращался к врачу. Я сам говорил с врачом. У Джо были небольшие сердечные неполадки. Ничего серьезного, но это заставило его немного задуматься.

— Сердечные неполадки? — переспросила она.

— Сердечный приступ. Вы, кажется, упоминали, что в детстве он перенес свинку. Это часто ослабляет сердце. Да и вообще он не был особенно крепким.

Женщина согласно покачала головой, и глаза ее увлажнились.

— Да, Джозеф никогда не был особенно здоровым. Я встал. И тут она вдруг произнесла:

— О, по поводу денег…

— Это ваши деньги. Джо хотел, чтобы вы получили их.

— Нет, я не о том. Я хотела спросить, могу ли я вам заплатить что-нибудь? За вашу помощь.

— Нет, миссис Маддерн. — Я улыбнулся ей. — Со мной уже расплатились. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такие неприятности. Что собираетесь теперь делать?

Она сняла очки, вытерла глаза и снова надела очки.

— Вероятно, вернусь домой. Все мои знакомые там. И друзья. Я постараюсь сделать так, чтобы Джо можно было похоронить тоже там, дома. Возможно, я уеду уже завтра.

Я направился к двери:

— Спокойной ночи, миссис Маддерн, и прощайте! Она стояла в дверях, маленькая и милая, и смотрела на меня.

— Прощайте, мистер Скотт, вы были очень добры. В офисе я перестал чувствовать себя благородным. Я сбросил пиджак и, откинувшись на спинку стула, положил ноги на стол. Да, это было сложное дело! Оно начиналось обычно: нужно было выяснить, как и почему убили парнишку по имени Джо. Но к тому моменту, когда открылась правда, на свет выплыло множество тайн. Так что частному детективу совершенно естественно могло прийти в голову: а не лучше ли заняться бухгалтерией или, быть может, рытьем канав? Это было бы все равно, что, сковырнув прыщик, наблюдать за тем, как он начинает наливаться гноем, затвердевать, уродливый, с горящими под его поверхностью гнойными щупальцами.

Женщины!

Конечно, не все они одинаковы. Сара, например, другая. Одно я мог сказать о Cape — она была со мной абсолютно честной. И если я ей нравился, то не потому, что был частным сыщиком, который ведет дело, касающееся ее брата, а просто потому, что я Шелл Скотт. Я не мог сказать того же о Глории или Робин.

Размышляя подобным образом, я почувствовал отвращение к людям вообще и в особенности к женщинам. И тут я вспомнил о Максайн!

Ах, Максайн! Белокурая, голубоглазая, гибкая, скромно потупившаяся Максайн!

Я взглянул на часы. Было час ночи. Я убрал ноги со стола и ухмыльнулся. Ага, может быть, Максайн другая?