Венец рабов

Остаток вечера прошёл замечательно. Капитан монополизировал общение с Дю Гавелом, к полному восторгу последнего. Для человека, проведшего большую часть сознательной жизни, совершенствуясь в замысловатых и зачастую загадочных для непосвящённых обязанностях флотского офицера, Оверстейген впечатляюще разбирался в политической науке галактики.

Пусть он был слишком уверен в правильности своих идей. Пусть он имел склонность не знакомиться глубоко со взглядами тех, кто был с ним не согласен, и отвергать их слишком легко и быстро. Пусть даже всё его мировоззрение было отчасти искажено: во-первых, неизбежными предубеждениями его социального слоя и, во-вторых, - Дю Гавел полагал, что это было намного более существенно - столь же неизбежными предубеждениями человека, вся жизнь которого прошла под прессом длительной жестокой войны.

Однако в целом Оверстейген был замечательным собеседником. И в конце вечера Дю Гавел расстался с капитаном с явной неохотой.

- Если бы это зависело от меня, я бы предложил вам встретиться в ближайшее же время, - произнёс он, пожимая руку Оверстейгена. - Увы, боюсь, что максимум через неделю я улетаю на Эревон. В компании отправляющегося туда же капитана Зилвицкого, чтобы выразить соболезнования семье Иеронимуса Штейна и его спасшимся коллегам по Ассоциации Ренессанса.

Казалось, во взгляде Оверстейгена что-то мелькнуло.

- Понимаю. В любом случае, я и сам покидаю систему. Вообще-то, завтра утром. Но как знать? Если нам суждено, то мы, Веб, можем встретиться вновь.

Он отвесил Дю Гавелу короткий сухой кивок, затем кивнул Кэти Монтень, хотя этот кивок уже не был ни коротким, ни сухим.

- Доктор Дю Гавел, леди Кэтрин, счастлив был встретиться с вами.

И удалился.

- Что тут такого забавного? - поинтересовался Дю Гавел у Хелен Зилвицкой, которая всё время его продолжительной беседы с Оверстейгеном вертелась вокруг, хотя и не произнесла ни слова. Веб подозревал, что гардемарин втайне боготворила капитана, даже если предпочла бы умереть, но не сознаться в этом.

Хелен усмехнулась.

- Знаете, Веб, вам иногда нужно отрываться от ваших учёных книг и читать колонки новостей. Объявление в разделе флота появилось как раз сегодня. Капитан Оверстейген и "Стальной кулак" переводятся на Эревон. На антипиратское патрулирование, как это называется. Корабль уходит с орбиты завтра.

- О. - Немного смутившись, Веб опустил глаза. Вид разорванных рукавов усугубил его неловкость.

- О. Хм. Боюсь, что ваши гости, Кэти, подумали, что я варвар.

Усмешка Кэти была ещё шире усмешки Хелен.

- Ну и что с того? Веб, сегодняшнее общество на самом деле не мои друзья. Во всяком случае, основная его часть. Она состояла по большей части из вожаков Либеральной партии, пользующихся удобным случаем проверить, куда ветер дует, без риска открыто щёлкнуть графиню Нового Киева по носу.

- Да, я знаю. Именно поэтому я несколько обеспокоен тем, что мог произвести неправильное впечатление.

Кэти пожала плечами.

- Это зависит от того, что считать "неправильным", не так ли? Вот что я вам скажу, Веб. Пока вы предоставляете мне заниматься грязной тактикой, я оставляю всю теорию вам. Меня ничуть не обеспокоит, если большинство аристократических приспешников Либеральной партии будет убеждено, что я единственный человек, который знает, как управляться с варварами из низших классов.

Когда они поднимались по лестнице особняка, направляясь к запутанному комплексу спален, - к счастью, Кэти вела Дю Гавела к его собственной спальне, - он задал ещё один вопрос.

- А кстати, где этим вечером был Антон? И, раз уж мы об этом заговорили, Берри?

При виде выражения на лице Кэти Дю Гавел фыркнул.

- Что? Очередной случай, когда мне следовало читать новости?

- Навряд ли! Если только…

Она покачала головой.

- Не берите в голову, Веб. Секретность и всё такое. Достаточно скоро вы всё узнаете. А сейчас вы можете спокойно отойти ко сну в блаженной уверенности, что вскоре вам снова представится случай оскорбить сливки общества.

- Замечательно, - отозвался Дю Гавел. - Я и в самом деле очень рад, что не напортил вам.

- Ну, как раз насчёт возможности этого я сомневаюсь. Во-первых, как твердит мне Антон, сливки общества не так-то легко оскорбить. Во-вторых, мне всё равно на них насрать.

- Вам действительно не мешает следить за своим языком. Особенно теперь, когда вы превратились из скандалиста в политического деятеля.

- Не глупите, Веб. Это часть моей харизмы. Личности, можно сказать. Когда толпа начнёт буйствовать, то кого ещё либералы смогут выдвинуть вперед, как не человека, который может ругаться подобно матёрому космическому биндюжнику?

- У вас коварный ум, Кэти Монтень. Я бы опасался за вашу душу, если бы верил в эту концепцию. Боюсь, однако, что нет ни малейшего свидетельства в её подтверждение.

Они добрались до спальни Дю Гавела. Он начал было открывать дверь, но остановился.

- Ладно. Я готов допустить, что вашу дочь Берри можно посчитать таким свидетельством. Иначе действительно трудно объяснить, почему она выросла именно такой.

- Разве она не сокровище? - с энтузиазмом подхватила Кэти. - Иногда я думаю, что она - самый здравомыслящий человек из всех, кого я когда-либо встречала. Почти в любой ситуации, готова поклясться.

- Хорошо сказано. - Дю Гавел грустно покачал головой. - Когда я уеду, то буду без неё скучать. Конечно же буду.

Входя в спальню и закрывая дверь, он мельком взглянул на всё ещё стоявшую в коридоре Кэти. Казалось, её глаза загадочно светились. Скорее всего, материнской гордостью.

Глава 6

Посадка на корабль несколькими днями спустя оказалась для Антона настоящим кошмаром. Королева Елизавета тянула с "утечкой" новостей до последней минуты, но папарацци Звёздного Королевства обладали молниеносной реакцией, присущей этой породе повсюду в Галактике. К тому моменту, когда Антон со своей свитой добрался до выхода на лётное поле, где их ожидал орбитальный шаттл, окрестности кишели репортёрами.

Хотя он сам всё это и спланировал, Антона ситуация бесила. К тому же он настолько привык действовать втихаря, что совершенно упустил из вида, какой активный интерес будет провялен к нему. Количество папарацци, стремившихся заполучить его голоизображение, казалось не меньшим, чем нацелившихся на принцессу.

Антон мрачно представлял себе крикливые заголовки в бульварных газетах.

"Изгнанный с позором офицер отправляется в загадочное путешествие с членом королевской фамилии!"

"Капитан Зилвицкий бросает графиню ради принцессы!"

"Кэтрин Монтень убита горем! "Мой любовник бросил меня ради бабы помоложе!"

"Очередной скандал в скандальной карьере!"

И совсем не поспособствовало улучшению положения, когда Берри, взволнованная обстановкой, чмокнула его прямо перед скопищем репортёров. Для всех стоявших поблизости должно было быть совершенно очевидно, что это поцелуй дочери, а не любовницы. Однако кордон полиции держал папарацци на расстоянии, и все их тщательно подретушированные голоизображения покажут, как привлекательная, наряженная как принцесса девушка виснет на шее намного более зрелого мужчины.

Испытываемое им неудобство, вероятно, оказалось заметно. Зилвицкий услышал за спиной весёлый шепоток принцессы Руфи:

- Ну, капитан, бросьте переживать. Солидные информационные агентства дадут официальную версию церемонии отбытия. Кто обращает внимание на писанину жёлтой прессы?