Страница 7 из 12
Позвонить ей, что ли? Пожалуй, нет. Не люблю быть навязчивым. Вдруг Вика еще не закончила свои опыты? Нет, бегать за ней я не буду. Пусть влюбился и всего себя растерял, но хотя бы гордость сохраню. Гордость похожа на колючки, обращенные внутрь.
Днём я отправился в буфет и увидел там Викторию в компании двух мэнээсов. Она даже не повернула головы в мою сторону – так была увлечена обедом и беседой. Это меня кольнуло. И ревность. Точно. До дурноты. Как будто подташнивает. Беременный любовью. Типичный симптом. Аж аппетит пропал. Я вяло прожевал котлету и ушел из буфета с таким чувством, что меня предали. Что ж, не в первый раз в жизни, не в первый раз…
Через несколько дней раздался телефонный звонок: «Викентий, Вы извините, пожалуйста, что я пропала, но навалилось столько дел! Освобожусь только на следующей неделе». Я деланно невозмутимым тоном ответил Вике, что никакой спешки нет и что я как раз за это время хорошенько подготовлю приборы.
Действительно, я стал настраивать аппаратуру и ковыряться в микросхемах. Но при этом светлый образ чудесной Виктории Васильковой не выходил из головы. Причем, с утра до вечера. Идя по институтским коридорам, я мечтал её встретить. На улице издалека обращал внимание на всех девушек в очках; и разочаровано при сближении вздыхал, что, увы, это оказывалась не она. Мне всюду мерещилась она, даже в телевизоре.
Меня расплавляла нежность и разъедала меланхолия. Любовь! Это не просто мимолетное увлечение или дружеская симпатия. Тут уж – попал, так попал. Как говорится, пришла любовь, прощай покой.
Дни тянулись как жвачка. Вика не появлялась. Я попытался отнестись к происходящему трезво и взвесить ситуацию сугубо аналитически, особо акцентируясь на аргументах «за» и «против». Во-первых, Вика девушка симпатичная, даже, пожалуй, красивая. Значит, наверняка у неё есть какой-нибудь бойфренд. Неприятно. А, может, и не один? Фу, гадость. Во-вторых, она молода. Следовательно, ей нужен активный ежедневный секс, а быть может, еще и ночной. Или – дважды в день. И еще трижды каждую ночь. Не, такой режимчик на износ я, пожалуй, не потяну. Если просто через день, тогда пожалуйста. В-третьих, Вика легко оставила наши совместные опыты, переключившись на свои. Отсюда следует, что она не врубилась в чрезвычайную важность моих исследований. Уж не дура ли она? В-четвертых, своим исчезновением она продемонстрировала, что восприняла контакт со мной лишь как незначительный, ничего незначащий, эпизод. В-пятых…
Сии глубокомысленные размышления были прерваны телефонным звонком: «Викентий, здравствуйте, это Виктория» – «Привет, Виктория! Чем порадуете?» – «Я хотела бы извиниться, но по-прежнему сильно занята. Ничего не успеваю. Давайте перенесём опыты на следующую неделю». – «Давайте», – вяло согласился я.
С одной стороны, она опять позвонила. Это говорит о том, что она обо мне все-таки помнит и что ситуация не совсем безнадежна. С другой стороны, Виктория уж слишком никуда не спешит. Это свидетельствует о том, что ей и так хорошо.
Да что я на ней зациклился?! Других женщин нет на свете что ли? Вон – половина института! Да что там! Полгорода. Больше! Полстраны. А по всему миру? Миллиарды! И вот, случайно встретив одну из миллиардов, ты решил, что она – твоя судьба? Фантазёр. Да нет, не фантазёр, а вообще придурок. Где твои мозги? Куда подевалось чувство юмора? Но всё! Хватит! Хватит мучаться и думать о ней. Скорей за работу! Работа лечит от всего, даже от запоев, а от любовных томлений уж и подавно. Переплавим любовные томления в научные достижения!
Меня охватил творческий исследовательский энтузиазм. За пару дней я перепаял тридцать микросхем, собрал из деталей новый стабилизатор, перетряхнул все потроха у генератора и завершил его отладку при мощных импульсных электрических токах. Я чувствовал себя рыцарем в доспехах: шлем, кольчуга, копье, палица, меч, щит – всё готово к бою. Где-то подспудно я осознавал, что пытаюсь таким способом бороться за победу, за викторию, точней – за свою Викторию. Вот узнает она, какой я герой, сразу оценит.
А жаль, что при туннелировании в Канцелярию невозможно пронести ни холодное, ни огнестрельное оружие. Я бы показал этому Архангелу резидентову мать! Минуточку, минуточку… Но ведь можно соорудить что-нибудь из природных материалов…
Я отправился в дубовую рощу около Института и нашел там недавно спиленное дерево. Из куска дубового ствола я, весь в поту от усердия, выстругал короткий приклад. Из толстой ветки сделал небольшой робингудовский лук, натянув на него в качестве тетивы прочный шелковый шнур. Закрепил. Получился отличный арбалет. В качестве стрел взял прямые тонкие ветки, обстругал и заострил… Ну, теперь еще посмотрим, кто кого аннигилирует!
В лаборатории я включил нужные приборы, закрепил на себе датчики и электроды. Конечно, пришлось повозиться. Но всё же хорошо, что без помощницы. А то начнутся опять всяческие «ох!» и «ах!»
Я взял арбалет в руки, а стрелы засунул под кожаный ремень на брюках. Сосредоточился. Страшновато? Страшновато. Ладно, давай без нервов. Не дрейфь. Спокойней. Готов? Готов. Щелкнул тумблером. Б-б-бах!
Глава 7
«Привет, пап», – раздался мальчишеский голос у меня над ухом. Я открыл глаза. Надо мной склонился пацан, лет двенадцати. У него были насмешливые зеленовато-карие глаза с длинными ресницами, скуластое лицо и русые волосы. Я поднялся с пола, с трудом преодолевая ломоту во всём теле. В преогромной комнате площадью несколько сот квадратных метров имелись только кровать, полка с книгами и стол с компьютером.
«Не понял. Почему – папа?», – спросил я, всматриваясь в лицо мальчишки, которое показалось мне как будто немного похожим на кого-то, не понятно кого. «Потому что ты – мой отец», – уверенно ответил мальчик. «Э-э-э… это кто ж тебе брякнул, что я твой отец?» – «Никто. Я сам знаю. Кстати, а зачем у тебя арбалет?».
Я машинально повертел в руках самодельное оружие туда-сюда, положил на пол и сказал: «Он мне нужен для самообороны. Но ты не ответил на мой вопрос. Почему ты решил, что ты мой сын? Я тебя вообще впервые вижу, кажется…». Мальчик улыбнулся: «Если быть точным, то ты пока не совсем мой отец, но должен им стать». – «Шутишь? Насмотрелся фильмов про Терминатора? Или просто хочешь, чтобы я тебя усыновил? Как тебя зовут?». «Меня пока никак не зовут, потому что я еще не родился», – совершенно серьёзным тоном произнёс мальчик.
А! Он психически не здоров. Как жаль! Но мальчишка, словно угадав мои мысли, веско произнёс: «Не думай, что я псих. Перед собой ты видишь виртуальный образ моей души. Она здесь, в Сферах, не имеет земного тела. И поэтому в реальной жизни меня пока нет. Ведь ты до сих пор не нашел мою маму, вернее – женщину, которая станет ей».
Я вдруг почувствовал себя виноватым, хотя абсурдность слов мальчика была несомненна. «Извини, но, видишь ли… как бы тебе объяснить…», – замялся я, подыскивая нужные слова. «А ты говори правду. Тогда всё само объяснится», – дружелюбно подсказал он, глядя мне в глаза.
«Видишь ли… Так и быть, я готов поверить, что вижу сейчас виртуальный образ твоей души. В конце концов, я побывал тут всего три раза и многого не знаю. Но хотел бы узнать. Как раз с этой целью я тут снова. Но что касается того, что э-э-э… я должен стать твоим папой, то это, прости за откровенность, всего лишь м-м-м… мечта. Предположим даже (только предположим!), что я найду какую-нибудь женщину и… э-э-э… заведу с ней роман, а потом ребёнка. Но ведь ей, в принципе, может быть любая женщина. Любая! Ну, разумеется, конечно, не крокодил или старуха. И, кроме того, существует огромное разнообразие детей, которые могут, вообще говоря, появиться. Младенец может родиться похожим больше на маму или больше на папу или вообще на дедушек и бабушек. Существует почти бесконечное сочетание комбинаций генов, имеющихся в хромосомах матери и отца. Поэтому вероятность рождения именно такого ребенка, как ты, практически равна нулю».