Обнажись для убийства

Он дышал, и на губах плясали маленькие розовые пузыри.

Джо что-то говорил в телефонную трубку. Бэби сидела за столом, потягивая какое-то зеленое пойло.

– Ну и влипли же вы, мистер. Теперь берегитесь, – заметила она.

Если бы шея и бок болели не так сильно, я бы расхохотался.

– А разве сейчас не надо было беречься?

– Это ничто по сравнению с тем, что вам предстоит.

– Возможно, ты и права. Объясни подробнее, Бэби.

Однако сегодня Бэби не желала объяснять что-либо. Вдобавок она уже изрядно надралась. Она лишь сказала, что сидела с друзьями за послеполуденным коктейлем и толковала о былом. Ее друзья – крутые парни, и у них много еще более крутых корешей, которым все это не может понравиться. Я вспомнил предположение Карлоса о том, что Йетс, возможно, «вошел в конфликт» с некоторыми клиентами «Афродиты». Кажется, теперь они будут иметь зуб и против меня.

Я уселся так, чтобы видеть бар, Бэби находилась слева от меня. Джо повесил трубку и стоял по стойке смирно, не глядя в нашу сторону. Бэби-сиська была крупной девицей, с щедрыми формами, которые когда-то приносили ей до тысячи зеленых в неделю в «Нью-Фолли» или в других увеселительных точках. Наверное, ей было лишь чуть за двадцать пять, однако лицо и особенно глаза казались много старше.

Бэби мычала «Сан-Луи-блюз». Она так глубоко опускалась в сосуд с зеленым содержимым, что постоянно теряла мелодию, но я припомнил, что «Сан-Луи» всегда был хитом, вершиной ее творчества. Мне довелось видеть ее однажды в «Нью-Фолли», она скользила по сцене в лучах прожекторов практически обнаженная под трогательную, хватающую за душу мелодию «Сан-Луи», доносящуюся из оркестровой ямы. Бэби-киска была хороша, публика ревела от восторга. Возможно, сейчас она вспоминает дни своей славы и не хочет говорить со мной...

Я услышал звук сирены, вышел из-за стола и бросил еще один взгляд на Страйка. Кровотечение не кончилось, но он все еще дышал. Фу лежал рядом со стойкой, скреб пятками по полу. Мимо моей головы пролетела птичка. Сирена смолкла у входа, и на цементных ступенях послышался топот тяжелых ног. Я подошел к двери, открыл щеколду и впустил посетителей.

Первым ворвался сержант Нат Ховинг. Как только я открыл дверь, навстречу ему на улицу с воплем вылетел какаду. Нат выхватил револьвер и заорал громче, чем несчастная птица.

Узнав меня, он спросил:

– Господи, Скотт! Что здесь происходит?

Позади него топталось еще несколько полицейских. Я просветил их и, указав на Страйка, сказал:

– А этому понадобится пластырь. Здесь была еще крошка по кличке Малыш. По-видимому, убрался через черный ход. Ты его знаешь?

– Я знаю, что уголовник по кличке Малыш болтается частенько в спортивном зале Фленинга. Не знал, что он якшается с этой шайкой. Из-за чего началось это кровавое побоище?

– Начали они, но не удосужились объяснить причину. Я интересовался Полом Йетсом. – Нат кивнул. – На кого работают эти придурки? – спросил я.

Нат покачал головой.

– Думаю, в основном на себя. Проверим в городе. Прежде всего расспросим их самих.

Через десять минут доктор уже работал в аллее павших героев. Джо клялся, что он ничего ни о ком не знает и только подает напитки. Полиция всех забрала с собой, включая Бэби. Я сказал Нату, что заскочу попозже, поговорю с Сэмсоном и подпишу жалобу. Когда мы уходили, Джо смотрел в потолок, а птички расселись по всему залу. Какаду исчез навсегда.

Было шесть с четвертью, когда я вернулся в пивную, где должно было состояться свидание с Трехглазым. Игги отсутствовал, и я обратился к бармену:

– Вы знаете Трехглазого? – Он утвердительно кивнул. – У меня с ним предполагалась встреча.

– Вы Скотт?

– Да.

Бармен внимательно оглядел меня.

– Там, за буквой. Крайне нервический тип.

Я прошел в мужской туалет. Он казался пустым, но когда я позвал: «Трехглазый», дверца одной из кабинок заскрипела и оттуда высунулась голова. Мне показалось, что его физиономия была худее и бескровнее, чем обычно. Действующий глаз смотрел мне в лицо, а другой целил куда-то в середину груди.

– Куда вы запропастились, Господи? – Он вышел из кабинки. – Деньги с вами?

– Да. Но я не уверен, стоит ли это сотенной?

– Я тоже не знаю, Скотт. Но мне нужна сотня. Необходимо встряхнуться. Может, сегодня ночью, может, прямо сейчас. Меня петух клюнул, надо сыграть.

– Разорились?

Он бросил на меня полный печали взгляд.

– Раздавлен. Более тощ, чем французская манекенщица. Я так...

– Хорошо, хорошо, вижу, что вы гибнете. Давайте, что там у вас, и я покупаю вам порцию. Десять против одного, что не услышу ничего важного.

– Я не хочу, чтобы нас видели вместе. – Он сделал паузу. – Может быть, и вы не хотите тоже. Что вы ищете, Скотт?

Игги изъясняется не очень ясно.

– Пол Йетс, Эндон Пупелл. Любая информация о людях по имени Редстоун. – Я включил в свой запрос также Гарлика и парней, напавших на меня в «Афродите».

Он облизал губы, уставился в пол и произнес:

– Сейчас мне не повезло, но примерно месяц назад я был в полном порядке, у меня была солидная пачка зеленых. Я отправился в новое заведение за городом, в замок, и немного игранул. Там был Пупелл, он сильно взмок, непрерывно проигрывая.

– Это было в замке Нормана?

– Точно. Значит, так, Пупелл проигрался в дым. Вам известно, как выглядят эти погорельцы – мертвенный цвет лица, отсутствующий взгляд. По его роже струился пот. Я получил свой крошечный выигрыш и слышал краем уха, как он уговаривал босса принять чек. Наличных у него не хватало. Так или иначе, Пупелл выписал чек и поставил еще пару раз. Я наблюдал всю сцену и поинтересовался, кто это лезет из кожи вон из последних сил. – Трехглазый усмехнулся. – Вскоре я ушел и выкинул его из головы.

Трехглазый скривился, потер кожу вокруг стеклянного глаза и направился к умывальнику. Хотя Трехглазый стоял спиной ко мне, я видел, как он выковырнул глаз, пустил воду и начал его мыть под струей, не переставая говорить. Я закурил сигарету.

– Неделю или две тому назад среди ребят пронесся слушок. Пупелл выписал чек тысяч на пятьдесят, а может, больше, по которому выдали кукиш.

– Неплатежеспособный чек?

– Это как я слышал. Но поскольку Эндон еще дышит, он, видимо, нашел способ расплатиться.

– Знай, Трехглазый, что нынче он купается в зелененьких. Что еще?

– С тех пор я еще пару раз побывал в замке. Пупелл там торчит все время. Иногда выигрывает, но в основном проигрывает, однако играет непрерывно с зеленой рожей. Теперь, пожалуй, все. Годится? – Он закрыл кран.

– Возможно, но пока недостаточно.

Я знал, что у него припрятано еще кое-что и он все выложит, конечно, если я не раскошелюсь раньше. Из Трехглазого всегда надо вытягивать информацию, и за сотню я сделаю это. Он бы не запросил такую крупную сумму, если бы не был уверен в том, что я действительно оценю его сведения. Мне приходилось иметь с ним дело раньше, и я знал, что он всегда смотрит в сторону, когда блефует. Поэтому Трехглазый всегда проигрывал в покер.

– Вы знакомы с парнем по фамилии Бендер, не знаю его имени?

– Не припоминаю.

– Он из местных. Работал вместе с Макгинти и его ребятами. Но поймите, Скотт, что это лишь болтовня. Просто сплетни. Одним словом, есть слух, что Пупелл его пришил.

– Убил человека?

– Так говорят. Но это лишь слух. Предположительно это произошло в замке. И на сей раз действительно все. – Он по-прежнему не смотрел на меня.

– О'кей. Ты рассказал на двадцатку. Давай до конца.

– Забавно. Вы второй человек, интересующийся Пупеллом. Первому я рассказал ту же историю, я имею в виду чек. История ему, кажется, понравилась.

– Трехглазый, когда это было?

– Еще в прошлом месяце. Наверное, недели через две после того, как я был в замке.

– Мне кажется, я догадываюсь, куда ты гнешь. Выкладывай!

Он повернулся ко мне лицом. Струйка воды, как слеза, бежала по его щеке.