Страница 24 из 27
Путешественники побледнели и с тревогой оглядывались по сторонам. Вихрь уже налетел. В воздухе кружились бесчисленные листья, цветы, сучья, ветви, целые кусты, вырванные с корнем, и птицы, не успевшие укрыться в глубине леса. Становилось все темнее и темнее. Кругом свистело, шипело, трещало в промежутках между оглушительными раскатами грома. Крупные капли дождя и отдельные градины шлепались на землю и в воду, которая бурлила и пенилась. Затем наступила полная темнота и только при свете молний на отдельные мгновения открывалась ужасная картина; казалось, что весь лес поднялся на воздух и несется с потоками дождя и града. Грохот заглушал даже громкий крик на ухо.
Но эта катастрофа продолжалась всего минут пять. Быстро стало светлеть, порывы ветра ослабели, шум и раскаты удалялись на юг, а дождь только накрапывал. Зато река сразу вздулась, сделалась красно-бурой я грязной, покрылась пеной и несла листья, сучья, ветви и целые деревья. По небу мчались еще клочья серых туч, но Плутон уже проглядывал, освещая следы опустошения, оставленные бурей.
Путешественники вылезли из-под навеса и осмотрелись. Оказалось, что возле лодок нагромождена целая куча листьев, веток и сучьев, перемешанных с градинами величиной в грецкий орех. Несколько заостренных сучьев были брошены с такой силой, что пробили парусиновые бока лодок. Нужно было немедленно заняться их починкой. Достали иголки, нитки и кусочки просмоленной парусины и принялись за дело.
Починка лодок заняла около часа, а за это время река вошла опять в свои берега, очистилась от обломков, и можно было продолжать плавание. Черная туча уже исчезла на юге за холмами, и путешественники впервые могли наблюдать безоблачный темно-синий небесный свод.
— И подумать только, — сказал Папочкин, уже сидя в лодке, — что прямо над нами, над этим синим небом, на расстоянии примерно десяти тысяч километров, находится такая же земля, с лесами, реками и разным зверьем! Как интересно было бы видеть ее над головой!
— Расстояние слишком велико, — заметил Каштанов. — Слой воздуха такой толщины с пылевыми частицами и парами воды не может быть достаточно прозрачным, а земля, покрытая зеленью, отражает мало света, недостаточно ярка.
— А обратили ли вы внимание, — спросил Макшеев, — когда мы вчера осматривали окрестности со сравнительно невысокого холма, что вдаль видно гораздо лучше, чем там, наверху? Мы могли наблюдать лесистую равнину, вероятно, километров на сто благодаря тому, что поверхность, на которой мы находимся, не выпуклая, как на Земле, а вогнутая. Казалось, что мы стоим на дне плоской чаши.
— Теоретически кругозор наш должен бы быть неограниченным, мы должны были бы видеть местность не на сто, а на пятьсот или тысячу километров, поднимающуюся все выше и выше к небу. Но на большом расстоянии нижние слои воздуха становятся уже недостаточно прозрачными, и очертания предметов делаются постепенно расплывчатыми, сливающимися друг с другом.
— Следовательно, линия горизонта здесь не может быть так резка и отчетлива, как там, наверху. В сущности, здесь нет горизонта, а мы видим постепенный переход земли в небо!
— Но только до сих пор вследствие низко стелющихся туч или тумана мы не могли обратить внимания на этот факт.
Под вечер река значительно расширилась, но зато быстрота ее течения уменьшилась, вследствие этого приходилось постоянно работать веслами, чтобы достаточно быстро продвигаться вперед.
В зеленых стенах обоих берегов местами видны были разрывы, куда уходила часть воды в виде узких рукавов или откуда эта вода возвращалась к главному руслу. Среди этого русла появились острова, окаймленные густыми камышами, поднимавшимися над водой.
Огибая один такой остров, путешественники заметили разрыв в поясе камышей, в глубине которого была видна тропинка, уходившая в зеленую чащу. Макшеев направил свою лодку в разрыв, чтобы высадиться на берег и осмотреть остров. Но едва только лодка мягко ткнулась носом в илистый откос, как из зеленой чащи выглянула голова сабельного тигра. Два ослепительно белых клыка, длиной не менее тридцати сантиметров, спускались из верхней челюсти, как у моржа. Зверь, очевидно, был сыт и не намеревался нападать; он широко разинул пасть, словно зевая, затем голова скрылась в чаще. Присутствие этого страшного хищника заставило отказаться от высадки на остров.
На следующий день река опять сузилась, и течение стало быстрее.
Растительность приобретала все более и более субтропический характер: дубы, буки, клены исчезли. Их совершенно вытеснили магнолии, лавры, каучуковое дерево и много других, которые ботанику были известны только по названию и по чахлым экземплярам оранжереи. Впрочем, юкки, веерные и саговые пальмы[22] было нетрудно определить и с лодки.
Холмы появлялись изредка и стали ниже, но шире. На склонах они заросли пышными травами, по пояс высотой, и отдельно стоящими деревьями или группами их, напоминая галерейные леса Центральной Африки.
Сплошная чаща тянулась вдоль берегов реки, занимая более низменную местность.
На обед остановились вблизи такого холма, чтобы сделать более продолжительную экскурсию для изучения флоры. Макшеев согласился караулить лодки, а остальные трое после обеда отправились к холму.
ДВИЖУЩИЙСЯ БУГОР
Первые метры дороги пришлось прорубать топором через хаос лиан и кустов. Но затем под высокими зелеными сводами огромных эвкалиптов, миртовых, лавровых и других деревьев, где царил полумрак, подлесок сделался менее густым. Между группами папоротников и стволами деревьев почва была покрыта мхами разных видов и великолепными орхидеями. Высоко вверху трещали насекомые, а внизу все было тихо. Изредка показывалась бесшумно скользившая змея или ящерица.
Ближе к подножию холма лес начал редеть, и красноватые лучи Плутона проникали до земли; здесь было больше жизни, больше кустов, трав и цветов. Охотники напали на тропинку, извивавшуюся между деревьями, и шли по ней, надеясь, что она выведет из леса. Впереди шел Каштанов, за ним Папочкин, оба с ружьями наготове, зорко посматривая вперед и в стороны. Громеко замыкал шествие, часто отставая для сбора растений.
Вдруг Каштанов остановился и поднял руку в знак внимания: впереди слышался сильный треск и легкое ворчанье. Затем на тропе появилось исполинское животное странного вида, похожее на медведя, но с длинным пушистым хвостом и длинной, узкой головой.
— Это муравьед! — прошептал зоолог. — Виды его известные в Южной Америке, очень смирные, несмотря на страшный вид и огромные когти. Но они гораздо меньше этого экземпляра, ведь этот имеет более двух метров в вышину!
Между тем муравьед заметил людей, загородивших ему дорогу, и остановился в нерешительности.
— Сойдем с тропы! — прошептал зоолог. — Пусть он пройдет мимо нас и даст себя рассмотреть получше.
Охотники отошли в сторону и спрятались за группу густых кустов. Муравьед постоял еще несколько минут, недоверчиво всматриваясь в лес, затем потихоньку потел вперед, останавливаясь через каждые пять-шесть шагов и оглядываясь по сторонам. Во время такой остановки Папочкин успел его сфотографировать сбоку, после чего животное, услышав щелчок затвора, пустилось бежать, покачиваясь на своих толстых лапах и вытянув хвост; от носа до кончика хвоста оно имело не менее четырех метров.
Выйдя из леса, путешественники очутились у подножия холма, пологий склон которого тянулся вверх. Каштанов с досадой смотрел на этот однообразный склон, не обещавший ему добычи, тогда как ботаник был в восторге от обилия незнакомых цветов среди густой травы и занялся их сбором. Вдруг геолог заметил у самого подножия холма довольно большой куполообразный бугор, голые скаты которого отливали металлическим блеском.
— Ну вот и для меня пожива! — воскликнул он, вытаскивая молоток и направляясь почти бегом к бугру, в то время как Папочкин занялся ловлей новой ящерицы, спасавшейся от него на небольшом деревце.
22
Саговые пальмы — единственное семейство из порядка цикадовых в классе голосемянных, с деревьями, похожими на пальмы. У них сильно развита сердцевина, богатая крахмалом и дающая саго. Саговые пальмы растут в жарком климате, где их насчитывают восемьдесят три вида. В прежние геологические эпохи они в составе флоры играли большую роль и появились уже в каменноугольном периоде, а в юрском и меловом были характерны для флоры. Настоящие пальмы появились в конце мелового периода.