Игры Вышнего Мира

Они сделали по несколько глотков. Десертное вино оказалось в меру сладким, очень нежным и приятным на вкус. Марк взял из вазы небольшое печенье, отправил его в рот и запил ещё глотком вина.

— Но ведь я не только столичный сноб, — продолжил Виллем, — но ещё и разумный человек. Кем я был в Империи? Да никем, собственно. Просто одним из шестидесяти миллиардов имперских подданных, хозяином небольшого книжного магазина, доходов от которого едва хватало, чтобы прокормить себя и мать. Зато на Зелунде я владетельный князь, богатый и всеми уважаемый, у меня самого есть подданные, а надо мной стоит один только король — милейший, кстати, человек, с которым я отлично поладил. Конечно, не буду отрицать, что после бурной, насыщенной жизни Вечного Города мне здесь тоскливо. Вот моя матушка, которая поначалу была недовольна переездом, очень быстро освоилась в роли княгини-матери и стала душой хабенштадтского общества, этакой светской львицей, часто бывает в Кронбурге, водит дружбу с королевой и принцессами — словом, не грустит. А я порой здорово скучаю. Мне отчаянно не хватает общения с образованными людьми, которых на Зелунде раз-два и обчёлся. Потому-то я так обрадовался вашему визиту. — Князь бросил взгляд на перстень Марка. — Вижу, вы уже закончили инквизиторскую академию. Теперь служите в кадетском корпусе?

— Нет, — ответил Марк. — Я туда не поступил.

Виллем не стал спрашивать почему. По всей видимости, решил, что он плохо сдал выпускные экзамены в академии, а Марк и не подумал убеждать его в обратном. Вместо этого сказал:

— На Зелунд я попал совершенно случайно. Путешествовал по Равнине и выбрал первую попавшуюся населённую Грань, чтобы остановиться на ночлег. А здесь повстречал крестьянского мальчишку, который пас коров. Он поведал мне о недавних событиях и возникших у вас затруднениях.

Виллем мигом помрачнел.

— Стало быть, вы уже в курсе. Что ж, это и к лучшему — а то я не знал, с какой стороны подойти к делу, чтобы не создалось ложного впечатления, будто я навязываюсь к вам со своими проблемами.

— Что вы, князь, какое навязывание! — запротестовал Марк. — Я готов сделать всё, что в моих силах.

Опустошив свой бокал, Виллем налил себе ещё вина и собирался добавить Марку, но тот вежливо отказался. Ему хватало и того, что оставалось в бокале, он вообще не особо любил спиртное.

— Да, скверная история, — произнёс молодой князь. — До сих пор не могу поверить в случившееся. Я правлю этими землями всего лишь полтора года, но за это время успел услышать много хвалебных отзывов о Визельде. Её знали даже за пределами княжества, к ней отовсюду приходили люди со своими болезнями, она всем старалась помочь, никому не отказывала и денег как правило не брала, а принимала только добровольные пожертвования. Ей давно предлагали переехать в Хабенштадт и основать там клинику, но Визельда категорически отказывалась, предпочитая оставаться врачевательницей для бедных.

— Совсем нетипично для чёрной колдуньи, — заметил Марк.

— Ещё бы! Нельзя сказать, что Визельду любили, она была слишком замкнута, себе на уме, да и к магии в этих краях люди относятся с опаской. К тому же Визельда уязвила самолюбие многих мужчин, которые набивались ей в мужья, но получили отказ. А она была ещё совсем молода и очень хороша собой — что, кстати, вызывало зависть у многих женщин. Тем не менее её все уважали, восхищались её талантом и бескорыстием, почтительно называли доброй ведьмой — здесь это считается большим комплиментом, и никто даже подумать не мог, что она служит тёмным силам. А оказалось… — Виллем растерянно покачал головой. — Нет, определённо, до сих пор поверить в это не могу!

— А вдруг случилась ошибка?

Он вздохнул:

— Нет. Как раз с Визельдой никакой ошибки не было. Её поймали на горячем, причём люди, в чьей честности я не сомневаюсь. Мой вассал, помещик Циммерфельд, и двое его сыновей возвращались домой с ярмарки в Хабенштадте, но несколько припозднились и ехали уже по темну, собираясь заночевать здесь, в Вальдшлосе. А когда проезжали через лес, то заметили в стороне какие-то огни. Другие на их месте поспешили бы от греха подальше, но Циммерфельды не из робкого десятка и решили посмотреть, что там происходит. Осторожно пробрались через чащу и увидели на поляне какую-то женщину (Визельду в ней они не узнали), которая стояла в центре пентаграммы, выложенной из горящего хвороста, и бормотала что-то непонятное — видимо, читала заклинания.

— Открывала инфернальный канал, — предположил Марк.

— Скорее всего, — согласился князь, который, не обладая никакими магическими способностями, похоже, много знал о колдовстве из книг. — А буквально через минуту рядом с Визельдой возникла высокая фигура в чёрном балахоне и жутким, по их словам, голосом произнесла: «Давно от тебя не было вестей. Хозяин уже заждался». А потом добавил: «Да, кстати, мы здесь не одни». Тогда Циммерфельды без промедления бросились в атаку. Они понимали, что у них только один шанс: напасть, пока ведьма не вышла из транса. Им это удалось — Визельду они сразили прежде, чем она успела хоть шевельнуться, и тут же изрубили в горящие клочья Эмиссара… Хотя Циммерфельды не уверены, что это был именно Чёрный Эмиссар, может, тварь похуже.

— Если он не сопротивлялся, значит, всего лишь Эмиссар.

— Похоже на то, — кивнул Виллем. — Так что с Визельдой, увы, всё ясно. А вот её дочь Герти… я совершенно не представляю, что с ней делать.

— Тот мальчишка говорил, что крестьяне собирались сжечь её на костре.

— Да, было дело. И сожгли бы, опоздай я хоть на полчаса. Это всё местный пастор, редкий фанатик. Впрочем, и людей можно понять. Когда стала известна правда о Визельде, они страшно обозлились — и в первую очередь на самих себя — что в течение стольких лет она дурачила их, прикидываясь доброй врачевательницей, и никто не заподозрил её в обмане. А отыграться решили на Герти, и по большому счёту им безразлично, виновна девочка или нет.

— А сами вы как думаете?

— Я не верю, что Герти связана с нечистью. Более того — твёрдо уверен в обратном. Но этого недостаточно, чтобы убедить остальных.

— Я слышал, вы консультировались с местными колдунами.

Виллем пренебрежительно фыркнул:

— Вряд ли их можно так назвать. То были просто ведуны. И они честно признали своё фиаско. По их словам, у Герти сильная магическая аура, им не удалось через неё пробиться. Единственно лишь они подтвердили, что она девственница.

— Между прочим, это серьёзный аргумент, — сказал Марк. — Ритуал Чёрного Причастия обязательно включает в себя акт совокупления.

— Да, я говорил об этом пастору. Но он упёрся рогом, как баран, и всё твердит, что она, дескать, с помощью колдовства восстановила девственную плеву, чтобы ввести нас в заблуждение.

— Такой вариант не исключён, — пришлось признать Марку. — Но всё равно аргументация вашего пастора не выдерживает никакой критики. Будь Герти такой сильной ведьмой, ей бы ничего не стоило выбраться из самого глубокого подземелья вашего замка, разделаться со всей охраной и сбежать.

Князь снова вздохнул:

— Я держу её не в подземелье. Кстати сказать, никаких подземелий в Вальдшлосе нет, а есть только подвал для хозяйственных нужд и винный погреб. Герти заперта в соседней комнате, её стережёт мой личный телохранитель — вы видели его в коридоре. Впрочем, я поставил его не столько для того, чтобы стеречь Герти, сколько для её защиты на случай, если кому-нибудь из слуг взбредёт в голову учинить над ней расправу. Хотя это маловероятно — в отличие от крестьян, замковая челядь беспрекословно слушается меня. Вчера я послал гонца на ближайший пост Инквизиции, это два дня пути до Кронбурга и ещё почти сутки — по тракту. Только не думаю, что кто-нибудь приедет. Вон в прошлом году в соседнем княжестве разоблачили крупную шайку сатанистов, которые регулярно устраивали полуночные мессы, вызывали Чёрных Эмиссаров, поклонялись им и вступали с ними в соитие. Так к нам прислали молодого инквизитора, даже не рыцаря, а кадета. Он провёл на Зелунде несколько дней, побывал и в Хабенштадте, а когда убедился, что здешние дьяволопоклонники были всего лишь чернокнижниками и не практиковали человеческих жертвоприношений, то сразу убрался восвояси. Инквизицию интересуют только масштабные дела — а на всякую мелочёвку, как выразился тот инквизитор, им наплевать. Мол, у них слишком мало людей, чтобы заниматься каждым незначительным случаем.