Страница 35 из 241
Мирандолина (в сторону). Бука начинает понемногу становиться ручным.
Кавалер. Ну, если вам нужно заняться вашими делами, не забывайте их из-за меня.
Мирандолина. Да, синьор, я пойду взгляну, не нужно ли чего по дому. Это и есть моя любовь; этому и отдаю я все время. Если вам угодно приказать что-нибудь, я пришлю вам лакея.
Кавалер. Хорошо. А если что-нибудь понадобится вам, я буду рад вас видеть.
Мирандолина. Я никогда не хожу в комнаты к жильцам, но к вам, пожалуй, буду заглядывать.
Кавалер. Ко мне? Почему?
Мирандолина. Потому что, ваша милость, вы мне очень и очень нравитесь.
Кавалер. Я нравлюсь вам?
Мирандолина. Ну да. Нравитесь, потому что не распускаете слюни, как все, потому что вы не из тех, кто влюбляется. (В сторону.) Пусть у меня отвалится нос, если завтра он уже не будет влюблен по уши! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Кавалер, один.
Кавалер. Да, я знаю, что делаю. Бабы! К черту! Вот эта могла бы еще поймать меня скорее, чем другая. Такая откровенность, такая непринужденность разговора — вещь не совсем обыкновенная. В ней есть что-то особенное. Но влюбиться из-за этого? Нет! Я бы остановился на ней скорее, чем на какой-нибудь другой, чтобы слегка поразвлечься. Но втюриться? Потерять свободу? Дудки! Дураки те, кто влюбляются в бабью юбку! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Другая комната гостиницы.
Ортензия, Деянира и Фабрицио.
Фабрицио. Оставайтесь здесь, ваши сиятельства. Взгляните на ту, другую комнату. Она будет спальней, а здесь вы будете кушать, принимать… и вообще все, что угодно.
Ортензия. Хорошо, хорошо! Вы хозяин или лакей?
Фабрицио. Лакей, к услугам вашего сиятельства.
Деянира (тихо, Ортензии). Он называет нас сиятельствами.
Ортензия (в сторону). Будем разыгрывать то же и дальше. (Громко.) Послушайте.
Фабрицио. Ваше сиятельство?
Ортензия. Скажите хозяину, чтобы он пришел сюда. Я хочу поговорить с ним об условиях.
Фабрицио. Придет хозяйка. Я сию минуту. (В сторону.) Что это за одинокие синьоры, черт возьми! Одеты хорошо и по виду как будто важные дамы. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Ортензия и Деянира.
Деянира. Сиятельства! Это мы-то сиятельства! Он принял нас за важных дам.
Ортензия. Ну и отлично: будут почтительнее.
Деянира. Зато сдерут втридорога.
Ортензия. Э! Когда дойдет до счетов, они будут иметь дело со мной; а я достаточно долго побродила по свету!
Деянира. Как бы не влететь в историю с этими титулами.
Ортензия. Дорогая моя, вы ничего не понимаете. Неужели две актрисы, привыкшие изображать на сцене графинь, маркиз и княгинь, не сумеют сыграть какую угодно роль в гостинице?
Деянира. А приедут наши — и все всплывет наружу.
Ортензия. Сегодня они, во всяком случае, до Флоренции не доберутся. Из Пизы сюда на барке — меньше трех дней никак не выйдет.
Деянира. На барке? Какой ужас!
Ортензия. Ничего не поделаешь. Капиталов не хватает. Хорошо хоть, что мы-то доехали на двуколке.
Деянира. Вовремя подоспело последнее выступление.
Ортензия. Да, но если бы я не стояла все время у дверей[25], ничего бы не вышло.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
Те же и Фабрицио.
Фабрицио. Хозяйка сию минуту будет к вашим услугам.
Ортензия. Хорошо.
Фабрицио. Что вам угодно приказать? Я служил и другим синьорам. Сочту особенной честью со вниманием служить вашим сиятельствам.
Ортензия. Когда понадобится, я позову.
Деянира (в сторону). Здорово играет эти роли Ортензия!
Фабрицио (достает перо и книжку). А пока прошу, ваши сиятельства, соблаговолите сообщить ваши почтенные имена для прописки.
Деянира (в сторону). Начинается!
Ортензия. А зачем вам мое имя?
Фабрицио. Гостиницы обязаны сообщать куда нужно имена, фамилии, родину и общественное положение каждого постояльца. Если этого не сделать — беда!
Деянира (тихо, Ортензии). Ну, милочка, конец нашим титулам.
Ортензия. Многие ведь дают вымышленные имена.
Фабрицио. Наше дело — записать то, что нам говорят. Остальное нас не касается.
Ортензия. Ну, так пишите: баронесса Ортензия дель Поджо, из Палермо.
Фабрицио (записывая, про себя). Сицилианка! Горячая кровь! (Деянире.) А вы, ваше сиятельство?
Деянира. Я? (В сторону.) Не знаю, что сказать.
Ортензия. Что же вы, графиня Деянира? Скажите свое имя.
Фабрицио (Деянире). Прошу вас.
Деянира (к Фабрицио). Разве вы не слышали?
Фабрицио (пишет). «Ее сиятельство синьора графиня Деянира…» А фамилия?
Деянира. И фамилия нужна?
Ортензия (к Фабрицио). Ну, так пишите: дель Соле, из Рима.
Фабрицио. Ну вот. Больше ничего. Простите за беспокойство. Сейчас придет хозяйка. (В сторону.) Говорил я, что важные дамы! Делишки будут у меня неплохие: гора разных подачек. (Уходит.)
Деянира (жеманно). Слуга покорная, синьора баронесса.
Ортензия. Приветствую вас, графиня. (Реверансы с ужимками.)
Деянира. Фортуна предоставляет мне счастливейший случай повергнуть к вашим ногам мое глубокое уважение.
Ортензия. Из фонтана вашего сердца могут источаться одни лишь потоки милостей.
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ
Те же и Мирандолина.
Деянира (Ортензии, с ужимками). Сударыня, вы мне льстите.
Ортензия (так же). Графиня, ваши достоинства заслуживают еще большего.
Мирандолина (в сторону). Какие церемонные дамы!
Деянира (в сторону). Сейчас лопну со смеху!
Ортензия (тихо, Деянире). Тише! Хозяйка!
Мирандолина. Добро пожаловать, синьоры.
Ортензия. Здравствуйте, милая девушка.
Деянира. Здравствуйте, хозяюшка.
Ортензия (делает знак Деянире, чтобы та сдержалась). Ну…
Мирандолина (Ортензии). Разрешите поцеловать вашу руку.
Ортензия (дает ей руку). Вы очень милы.
Деянира смеется в сторону.
Мирандолина (Деянире). И вашу, ваше сиятельство.
Деянира. Ах, не надо.
Ортензия. Позвольте, позвольте девушке. Она такая воспитанная. Дайте ей руку.
Мирандолина. Прошу вас.
Деянира. Ну, нате вам. (Дает ей руку, отворачивается и смеется.)
Мирандолина. Чему вы смеетесь, ваше сиятельство?
Ортензия. Графиня у нас прелесть. Все еще смеется надо мной. Я сболтнула глупость, которая показалась ей смешной.
25
…если бы я не стояла все время у дверей… — В театре XVIII века билеты продавались только на бенефис того или иного актера (причем цена зачастую не была твердо установлена и на спектакли, пользующиеся особым успехом). В остальных случаях кассир обходил зрителей или собирал деньги у входа. Итальянские театры не составляли в этом смысле исключения, хотя в Венеции и был свой обычай: зрителей допускали в зал за очень небольшую плату, но для того, кто хотел сесть, за дополнительные деньги «отпирали» закрытое специальной перемычкой кресло. Бродячие труппы — а к одной из них и принадлежат изображенные Гольдони актрисы — вообще собирали деньги только у входа, и здесь очень многое зависело от красоты и обходительности поставленной для этого актрисы. Деньги клались в тарелку, и зритель брал или не брал сдачу.