Оружие Кроноса

Затем отношения супругов прошли через несколько всё более вялых ссор, чередующихся примирениями, тоже с течением времени постепенно теряющими страсть. Когда, наконец, у них не осталось сил ни ссориться, ни мириться, они благопристойно заснули. Однако долго почивать им не довелось. Услышав «Рота, подъём!», Жора вскочил, как ошпаренный, но сразу же понял, что находится он не в казарме, а в номере люкс роскошной лондонской гостиницы.

— Какого чёрта? — заорал он.

— Чёрт тут один, а именно — ваш покорный слуга, — невозмутимо пояснил ему Сатана. — Я пришёл пригласить вас на совещание, которое состоится в номере, занимаемом милейшим Елубаем Нуртасовичем, и начнётся через пятнадцать минут.

— Да вы с ума сошли! Глухая ночь! Какое ещё совещание?

— Моё душевное здоровье мы обсуждать не будем. Полагаю, вы некомпетентны в вопросах психиатрии. Совещание — экстренное. Ночь, действительно, несколько глуховата, по местному времени сейчас около трёх пополуночи, однако раз уж вы связались с Князем Тьмы, будьте готовы иногда вести и ночной образ жизни. Ноблесс оближ, или, чтобы вам было понятно, положение обязывает. К тому же, зачем привязываться к местному часовому поясу? В Москве сейчас даже полуночи нет, детское время, как говорится. Или для вас, граждан Израиля, предпочтительнее часовой пояс Иерусалима?

— Да что вы мне лапшу на уши вешаете? В России на три часа больше, а не меньше! Что я, Лигу Чемпионов не смотрю? У нас их показывают почти в одиннадцать, а у них — в восемь!

— Может, и ошибся, — улыбаясь, признал Сатана. — Тогда в Москве сейчас шесть утра. Стало быть, вам самое время вставать и заниматься делами. А они у нас довольно скорбные. Кстати, любопытно было бы узнать, любезный Абрам Альбертович, что вы такое сделали с милейшей Сарой Ромуальдовной? Она безмятежно спит, несмотря на то, что вы изволите громко кричать, подобно грешной душе в котлах Преисподней.

— Мы тут немного поспорили, — смущённо объяснил Жора. — Ну и, как говорится, слово за слово, и так далее.

— Странно. Следы побоев на её лице отсутствуют. Стало быть, ваш спор не был очень уж жарким. Впрочем, это ваши семейные дела, меня они не касаются. Естественно, до тех пор, пока не мешают нашей миссии. Короче говоря, я вас жду в указанном месте в указанное время.

Разумеется, в оговорённые пятнадцать минут супруги не уложились, уж очень долго Ромуальдовна наносила на лицо косметику (Жора неизменно называл её боевой раскраской, не обращая внимания на неудовольствие жены). Но Сатана по каким-то причинам предпочёл опоздания не заметить.

— Заходите, достопочтенные, присаживайтесь, — пригласил он. — Этот номер занимает уважаемый Елубай Нуртасович, но он любезно позволил мне на время нашего совещания исполнять роль хозяина. Вижу, милейшая Сара Ромуальдовна, что прачечная отеля великолепно привела в порядок вашу прежнюю одежду, и вы предпочли облачиться в неё, пренебрегши платьем и туфлями, кои я имел честь вам подарить.

— Мне так привычнее, — пояснила Ромуальдовна. — Тем более, платье немного помялось, когда я его снимала перед сном.

— Это, как раз, нормально. Удивительно другое. Ещё вчерашним вечером вы с жаром заявляли, что босоножки с чулками не сочетаются ни при каких обстоятельствах. По крайней мере, на женщине, обладающей хотя бы зачатками вкуса. И что же я в данный момент наблюдаю на ваших прелестных ножках? Успокойте меня, пожалуйста, уж не галлюцинация ли у меня перед глазами, вызванная переутомлением от общения с вами и вашим уважаемым супругом?

— Что тут такого? Мне захотелось надеть чулочки, вот и всё!

— Если исключить фактор холодной погоды, чулки дамочками надеваются всего в двух случаях — когда ноги не хочется брить или когда их не хочется мыть. Насколько помню, в Израиле вас заставили помыться, поэтому второй вариант уверенно отвергаем.

— Воистину, Шайтан, вы являетесь выдающимся специалистом по части женской психологии, — почтительно произнёс Елубай. — Я преклоняюсь перед вашей непостижимой мудростью.

Сатана подозрительно на него посмотрел, пытаясь определить, говорил ли его клеврет серьёзно или с иронией. Определить не удалось, потому Князь Тьмы предпочёл промолчать.

— Вы разбудили нас в три часа ночи, чтобы обсудить ноги моей жены? — мрачно поинтересовался Жора. — Вы, часом, не оборзели?

— Очень уместное замечание, милейший Абрам Альбертович! — одобрил Сатана. — Итак, дама и господа, ближе к делу. После вчерашнего обсуждения мне показалось, что наша миссия окончательно провалена. Выяснилось, что мы не знаем, как заклятие завлечения работает при переводе прозаического текста на другой язык, и каким образом произносящий заклятие смерти избегает действия своего заклятия. Я уже собирался свернуть операцию и заняться текущими делами, коих у меня накопилось более чем достаточно, а вам предоставить возможность действовать по собственному усмотрению. Однако, хотя ответов на перечисленные два вопроса у меня до сих пор нет, в последний момент я вспомнил одно обстоятельство, которому в то время не придал должного значения.

— А покороче нельзя? — попросил Жора. — Время позднее, спать очень хочется. И ещё, Сатана. Прекращайте нам тут впаривать типа «вот сейчас на вас обижусь и уйду». Что вы, как дитё малое, себя ведёте? Ещё Хесуса этим попрекали, а сами-то постарше него будете.

— Можно и покороче. Уважаемая Ромуальдовна вчера вечером выразила готовность помолчать, а это нетипично ни для женщин вообще, ни для неё в частности. Обычно, если ей нечего сказать, рот у неё не закрывается. Стало быть, вполне допустимо предположить, что она могла сказать нечто разумное, но по каким-то причинам не захотела или не смогла. Что ж, драгоценная наша Сара Ромуальдовна, вам слово.

— Кое-что скажу, — пообещала Ромуальдовна. — Но сначала мне нужны сигареты, зажигалка, пепельница и чашечка кофе. Без кофе я в такое время очень плохо соображаю.

— Я бы тоже от кофе не отказался, — поддержал её Елубай.

— Не рекомендую, — скривился Сатана. — Этот отель удобен во многих отношениях, но вот кофе они заваривать не умеют. Конечно, здешний кофе намного лучше той бурды, что продают в уличных киосках, но, тем не менее, всё равно это профанация благородного напитка.

— Я знаю одного старого чёрта, который по части кофе заткнёт за пояс кого угодно, — похвасталась Ромуальдовна. — Только он почему-то очень любит ломаться, так что его нужно долго просить.

— Я - Сатана, Князь Тьмы, Владыка Преисподней, и прочая, прочая и так далее. Я должен делать пакости человечеству, сбивать отдельных его представителей с пути истинного, а также скупать у лохов души, хотя никто не может толком объяснить, что такое душа и какую выгоду я смогу из неё извлечь после того, как куплю. Но вместо этого я вынужден спасать мир и заваривать кофе сборищу недоумков, в которое вхожу и сам. Это нормально?

— Кофе вы отлично завариваете, — похвалил его Жора. — Вот со спасением мира у вас получается намного хуже.

— Спасибо на добром слове, — поблагодарил Сатана и исчез.

Появился он минут через десять, держа в руках поднос с надписью «Столовая N 3, г. Кутаиси», на котором стоял огромный кофейник, источающий бесподобный аромат, и четыре чашки китайского фарфора, все из разных сервизов, с общепитовскими блюдечками.

— Вы за подносом аж в Грузию отправлялись? — удивился Елубай. — А зачем? Поближе не нашлось?

— За подносом, за чем же ещё? — пояснил Сатана. — Не нравится — не пейте, Елубай Нуртасович. А то козлёночком станете.

— Прелесть! — Ромуальдовна с наслаждением затянулась дымом дорогой сигареты и сделала пару глотков обжигающего напитка. — Сатана, кое в чём вы просто гениальны!

— Вы мне тут зубы не заговаривайте. Я совершенно равнодушен к лести, — заявил Князь Тьмы. — Говорите исключительно по делу.

— Хорошо. Я, кажется, знаю, как действуют заклинания. Жора тут не прав, это совсем не похоже на газовую гранату.

— Чем это оно не похоже? — встрепенулся Жора.

— Ты же сам доказал, что противогазов у богов не было. При этом говорящий заклинание не мог его не слышать. Значит, он должен умереть от своего собственного оружия.