Страница 24 из 72
— А как же задача? — возмутился Жора. — Не решив её, мир не спасти.
— Да какая, в конце концов, задача? — взорвался Елубай. — Вы оба пьяные, и оба несёте чушь! И в ближайшее время не протрезвеете. Если бы Шайтан мне объяснил, другое дело. Но он тоже пьяный в драбадан!
— Вот и слушай своего Сатану, — предложила ему Ромуальдовна. — Кто же тебе не даёт? У меня мобильник с диктофоном, и я всю речь на него записала.
Елубай прослушал речь Сатаны несколько раз. Наконец, лицо его прояснилось, и он заявил довольным тоном:
— По крайней мере, понятно, в чём проблема. Что ж, задача поставлена, и её нужно решать. Мне понадобятся бумага и ручка.
— Бабай, смотри, на полу валяется пачка от сигарет, — показал Жора. — Чем тебе не бумага?
— Она же смятая!
— Так расправь. Неужто так трудно?
— А другой бумаги у вас нет?
— Только туалетная.
— Кстати, она кончается, нужно будет купить, — вспомнила Ромуальдовна.
— Я, конечно, понимаю, что в отсутствии гербовой пишут на простой, — пробормотал Елубай. — Но чтобы на совсем уж простой, настолько простой…
— Что ты там бубнишь? — не понял его Жора. — По-человечески сказать нельзя?
— С бумагой разобрались. Теперь ручку дайте.
Ромуальдовна царственным жестом протянула ему правую руку. Она в этот момент и смотрелась, как императрица, восседающая на троне, роль которого с успехом исполнял колченогий кухонный стул. Правда, с монархическим обликом плохо сочетались не по-королевски мутные глаза.
— Это уже не смешно, — заявил Елубай. — Вы и трезвые — кретины, а сейчас у меня вообще слов нет.
— За кретина ответишь, — пригрозил Жора.
— Ты, пьянь, сначала от стены отлипни, а потом уже в драку лезь. Тоже мне, боец нашёлся. На хрен мне ваши руки? Мне ручка нужна, ну, или карандаш.
— Карандаш где-то был, — сообщила Ромуальдовна. — Жора, помнишь, когда-то по телевизору рассказывали, как готовить салат «гнездо кукушки», а я записала рецепт?
— Помню. Говно у тебя получилось, а не салат.
— Это потому, что они что-то напутали. Но главное, я же записывала карандашом. Не помнишь, куда я его потом дела?
— Не знаю. Наверно, засунула себе в…
— Дурак! — обиделась женщина.
— Полностью согласен, — сообщил Елубай. — Ладно, раз писать тут нечем, придётся действовать по-другому. Я буду рассуждать вслух, а вы не перебивайте!
— Нам-то что? — согласился Жора. — Чай, не впервой. Вот Сатана тут перед нами бухтел, бухтел, да так и заснул. Мы, правда, почти ни хрена не поняли.
— Почему-то я совсем не удивлён. Ладно, начинаю.
— Елубай, раз мы тебе мешаем, давай мы с Жорой ляжем спать, — предложила Ромуальдовна. — У меня уже глаза слипаются, устала очень.
— Коньяк, он сильно утомляет, — пояснил Жора.
— Ни в коем случае! Перед кем я тогда буду выступать? Перед спящим Шайтаном?
— А перебивать она тебя всё равно будет. Она даже Сатану перебивала. Женщина не может слушать молча. Ты должен знать, у тебя же две жены.
— Верно, забыл, — смутился Елубай. — Мои жёны, конечно, не такие, но это потому, что у нас менталитет другой.
— Вот не надо тут этими, менталитетами меряться. Ещё неизвестно, у кого он длиннее.
— Согласен с вами, Георгий Борисович. Извините, пожалуйста.
— Бабай, давай по-простому. Мы ж с тобой уже как родные, хоть ты и макака узкоглазая. Мир от гибели спасаем, а не что-то там где-то. Короче, ты — Бабай, а я — Жора. И на «ты».
— Хорошо, давай по-простому. Можете перебивать, только, пожалуйста, не слишком часто. Договорились?
— А то! Возьми вон тот стул, присаживайся и начинай травить, — предложила Ромуальдовна.
— Итак, отбросим всё лишнее и сформулируем условия задачи, — начал свою речь Елубай. — Шайтан должен попросить прощения у Аллаха за какие-то свои старые делишки. Сделать это нужно у Аллаха дома, а туда нельзя войти без разрешения хозяина, ибо Аллах велик. Разрешения войти не будет, пока Шайтан не попросит прощения. Таким образом, перед тем, как попросить прощения, Шайтан должен попросить прощения. У нас получилась рекурсия.
— Что получилось? — не поняла Ромуальдовна.
— Рекурсия — это когда для изменения некоего параметра требуется предварительно изменить этот самый параметр, — попытался дать определение Елубай. — Я, конечно, сильно упростил, но, в общем и целом, всё именно так и есть.
— Я всё равно не поняла, — пожаловалась женщина.
— Это такая фигня, на хрен нам не нужная, — объяснил супруге Жора.
— Так бы сразу и сказал. Трави дальше, оратор.
— Теперь, Ромуальдовна, именно так и буду объяснять, — пообещал Елубай. — Так вот, чтобы прервать нашу рекурсию, Аллах должен сам пригласить Шайтана в гости. Но он не хочет, а раз так, то и не должен. Мы пришли к противоречию. Это тоже такая ненужная фигня.
— Спасибо, я поняла.
— Наткнувшись на подобное противоречие, Аристотель или Платон сочли бы, что задача не имеет решения. Однако…
— А кто они такие? — поинтересовалась Ромуальдовна.
— Греки. Древние. Очень древние, — тяжко вздохнув, сообщил Елубай.
— Платон — это тот, который занимался платонической любовью?
— Да, постоянно занимался. В том числе, и на людях.
— А Аристотель жил в бочке?
— Где он только не жил! И в бочках, и на помойках, и в товарных вагонах. Я могу продолжать травить, как вы выражаетесь?
— Это, Бабай, ты не слышал, как она выражается. А ты, конечно, трави, время поджимает.
— Однако Гегель потом открыл диалектику, а Маркс её дополнительно развил, и это всё кардинально меняет. Диалектика — это тоже фигня, но как раз она нам и поможет, — на всякий случай пояснил Елубай. — Она учит нас, что диалектические противоречия необходимо устранять на более высоком уровне. Для этого воспользуемся теорией решения изобретательских задач, сокращённо ТРИЗ, разработанной неким Генрихом Альтшуллером. Он еврей, как, впрочем, и Маркс, но теория весьма полезна. Евреев, как вы, наверно, поняли, я не люблю.
— Да кто их любит? — поддержал новообретённого товарища Жора.
— Кто-то, наверно, любит. Но мы сейчас заняты поиском ответа на совсем другие вопросы.
— Ты первый про евреев начал.
— Виноват, извиняюсь. Не будем отклоняться в сторону. Воспользуемся методом маленьких человечков.
— Гномиков! — непонятно чему обрадовалась Ромуальдовна.
— Пусть будут гномики. Итак, что нам от них нужно? Чтобы они уговорили Аллаха пригласить в гости Шайтана, причём так, чтобы Великий не понял, кого он пригласил в гости. Сначала подумаем, кто бы мог стать нашим гномиком. Он должен иметь доступ к Аллаху и при этом быть на нашей стороне.
— Это Хесус! — в восторге захлопала в ладоши Ромуальдовна.
— А он разве гном? — удивился её супруг. — Вроде нормального роста мужик.
— Жора, ты не понял. Гномик может быть любого роста, главное, чтобы он сделал то, что нам нужно.
— Ромуальдовна, я перед вами преклоняюсь. Готов спорить, лучше вас идею метода маленьких человечков не смог бы изложить даже сам уважаемый, хоть он и еврей, Альшуллер, — отметил Елубай. — Вы ухватили самую суть.
— Да как-то странно это, — заявил Жора. — Он же наш, православный бог, и вдруг карлик. То есть, гномик. Обидно за него!
— Я потом перед ним извинюсь, — пообещал Елубай. — А пока мы должны определить, как пророк Иса сможет обмануть великого Аллаха.
— Какой ещё пророк? — не поняла Ромуальдовна.
— Иса — это по-нашему Иисус. У вас он бог, а у нас пророк, причём далеко не самый важный.
— А кто самый?
— Это пророк Мухаммед (мир Ему!). Но давайте не отвлекаться…
— Елубайчик, а можно я попробую методом гномиков по теории Шулера? Мне так понравилось!
— Хоть ты мне и друг, Бабай, но ты с моей женой того, поосторожнее, — предупредил Жора. — А то, неровен час…
— Жорик, ну, что ты меня ко всем без разбору ревнуешь? Я же для пользы дела! Вот смотрите, мужчины, как надо решать такие задачки. Нам нужны гномики, которых Господь пригласит к себе домой, а они смогут притащить с собой Сатану.