Страница 18 из 62
— Входи, — пригласила она.
— Нет... нет, нет. — Мой голос прозвучал хоть и неестественно, но, во всяком случае, я не спешил подражать странностям речи того толстощекого типа. — Я просто пришел, чтобы передать тебе кое-что, Ева.
— Да?
Я сообщил ей, что обслуживающий персонал должен заступить на работу в Лагуна-Парадиз как обычно. Она сказала:
— Ладно, мне лучше одеться.
— Наверное, так будет лучше.
— Я только что встала. Едва успела принять душ. Она улыбалась мне и не очень-то беспокоилась придерживать полотенце — как мне показалось, она, наоборот, придерживала его весьма небрежно. На ней не было никакой косметики, и выглядела она чуть старше: четче обозначились морщинки вокруг глаз и рта, но все же смотрелась как надо, а главное, очень умело придерживала банное полотенце.
— Обычно я не лечу открывать дверь в таком виде, — уточнила она.
— Похвально, я считаю.
— Ты будешь сегодня в Лагуне, Шелл?
— Точно не знаю. Может, вечером.
— Вероятно, мы с тобой увидимся?
— Наверное.
Мы наградили друг друга улыбками, я попрощался, повернулся и помчался по коридору, как только дверь за моей спиной захлопнулась. Взлетев, как спринтер, по ступенькам на четвертый этаж, я подошел к квартире Лори и тихонько поскребся в дверь, вдобавок выстукивая какой-то мотивчик. Внутри послышалось движение.
— Кто там?
— Шелл. Шелл Скотт. Она засмеялась.
— Достаточно одного имени, Шелл, — произнесла она. — Я помню твое имя. Я помню тебя.
— И я помню тебя.
Дверь распахнулась. Я ошибся. Я не помнил. Совсем ничего. Совсем не так, как было вчера. Эта девушка казалась совсем другой каждый раз, когда я ее видел.
— Привет, Лори, — поздоровался я.
— Привет. Входи, Шелл Скотт.
Я вошел, сказал, что несколько минут назад звонил ей, но так и не дозвонился. Это была правда. Понятно, я не стал уточнять, что после двух гудков бросил трубку и помчался сюда как на крыльях, чтобы увидеть ее.
— Мне кажется, я слышала, как звонил телефон. Когда лежала в кровати.
Лори только что встала. Она стояла босиком, на ней была просторная тонкая ночная рубашка, искусно скрывающая все прелести, выставляя их напоказ, и поверх рубашки — такой же легкий и стимулирующий воображение пеньюар; мне безумно нравятся пеньюары, даже если они из грубой мешковины. Волосы спутаны, она еще не успела привести их в порядок, а на лице — ни следа косметики. Сегодня я увидел Еву и Лори до того, как они успели преобразить себя волшебными действиями краски и пудры, тенями для век и декоративной косметики, но Лори не выглядела хуже обычного. Более того, она выглядела намного лучше.
Она затараторила:
— Я ринулась к телефону, схватила трубку, а там противные короткие гудки. — Она напустила на себя хмурость. — Так, значит, это ты, негодник, меня разбудил? — И тут она прогнула спину и потянулась, словно только что проснувшаяся фея.
— Ох-х, — вырвалось у меня.
— Что стряслось?
— Ничего. — Я затряс головой. — Лори, — быстро произнес я, — я пришел сюда, чтобы сказать тебе... кое-что. Я уложусь в минуту. Ах, как жаль, но сегодня тебе придется выйти на работу.
— Я думала над этим. — Ее лицо приняло трезвый вид. — Разве это не ужасно?..
— Ты права, ужасно, — подхватил я, теперь не было смысла дипломатничать.
— До того момента, как зазвонил телефон прошлой ночью, все было замечательно. Разве не так?
— Прекрасно. Волшебно.
— Я давно столько не смеялась. Я хочу сказать, что нужно еще раз устроить поздний ужин.
— Сегодня я должен кое-куда съездить, но если вернусь вовремя и мы оба сможем освободиться на часок — ну, подкрепиться ведь надо. Может, мы могли бы пообедать...
— Я бы с удовольствием, Шелл.
— В ресторане. Знаешь, солидный ресторан. Похоже, я вел себя как идиот. Лори действовала на меня как-то так, что я был сам не свой. Но мне это нравилось. Было очень приятно чувствовать себя не в своей тарелке.
Она промурлыкала:
— Куда скажешь.
Последовало молчание. Мы так и стояли, пялясь друг на друга, и ждали. Вот как бывает в жизни. По долгу службы и благодаря тому месту, где я работаю, — Голливуду, и, если глянуть правде в глаза, по воле случая мне крупно повезло: я оказался рядом и подружился с самой красивой, самой фигуристой и трепетной женщиной, о которой другие мужчины могут только грезить. Без излишней скромности заявляю: я видел женщин всех форм и размеров, всех цветов и положений и усвоил одно правило, касающееся их. Одно лишь правило вобрало в себя полное учение о женской половине общества Шелла Скотта.
Хорошо, если женщина наделена такими чертами и изгибами тела, которые мужчина называет красивыми или классическими, сексуальными или милыми. Фигура — вот во что течет красота. Но фигура сама по себе еще не красота. Красота — это то, что живет внутри. Это что-то такое, что одухотворяет черты, зажигает глаза, согревает сердце, губы. Представьте себе одну и ту же женщину: вот она, полная жизни, смеющаяся, спокойно спящая, и она же мертвая и холодная. Одно лицо и та же фигура, ничего не изменилось — только то, что живет внутри, угасло.
Можно назвать это как кому нравится: электричество, дух, темперамент, магнетизм, огонь. И все это было у Лори. В избытке, спрессованное и переливающееся через край. Возможно, другие женщины наделены такими же правильными чертами, такими же светящимися глазами и теплыми губами, такой же безупречной грудью, такой же тоненькой талией, такими же соблазнительными бедрами и стройными ногами, но у Лори было что-то, заставлявшее все это звучать на особой ноте. В ней был поток энергии, высокий звук. Даже когда ее волосы в беспорядке, а ее лицо не тронуто косметикой, все при ней.
— О чем ты думаешь? — заинтересовалась Лори.
— Трудно сказать...
— У тебя такой... ох, я не знаю. Такое интригующее выражение лица.
— Вряд ли я найду слова, чтобы рассказать тебе, Лори. Но когда-нибудь попробую.
— Когда?
— Когда... когда придет время.
— Боже мой, ты говоришь так серьезно.
Я обиженно покачал головой — что ж, по заслугам.
— Неужели я не могу быть серьезным? Ладно, я еще не завтракал, а твои слова все будоражат...