Радуга на земле

Самый короткий промежуток времени назывался сеш и равнялся одному удару сердца. Конечно, из-за этого иногда возникали разногласия, но местные уже привыкли и не обращали на это никакого внимания. Следующий звался эста и включал в себя семьдесят сешей. Дальше шел ход, состоявший из семидесяти эст. Вообще-то в местном языке очень много шипящих и свистящих звуков, словно не разговаривают они, а шипят друг на друга. Этот язык мне кажется приспособленным именно что для змеелюдов. Странно, не правда ли?..

Так вот, вернемся ко времени. Разделение на дни недели тоже очень похоже на наше и считается как обычно – семерками. День у них зовется – шис и состоит из двадцати одного хода, неделя – с-сейшис и состоит, естественно, из семи дней. Поэтому чаще всего именуется семидневьем. Месяц – тривир и состоит из пяти недель. А год состоит из одиннадцати месяцев и именуется циклом. Вот так вот.

Нет, вроде бы все в порядке, мне интересно было узнавать новое, знакомиться с окружающим миром и прочее, но… я стал скучать. Непонятно почему! По ночам я часто выбирался на крышу, устраивался в тени и наблюдал за ночными улицами, чутко вслушиваясь в тишину и ловя доносившиеся ветром запахи. В одну из таких вылазок все и случилось…

В комнате ярко пылал камин. Возле него, у низкого столика, сидели двое мужчин. Со стороны казалось, что нет для них в мире ничего важнее, чем искрящаяся темным рубином влага в тонких хрустальных бокалах. Однако неспешная беседа, свидетелем которой было только пламя, выдавала совершенно иное.

– Он мне нужен… живым, – задумчиво глядя на вино в собственном бокале, сказал один из них. Высокий, стройный брюнет с бледным лицом и неожиданно желтыми глазами. – Делайте что хотите, но до конца ритуала он должен дожить.

– Да?.. – вежливо удивился его собеседник, не отличавшийся приметной внешностью. Одетый со вкусом, но неброско, он производил впечатление небогатого дворянина. Однако мало кто знал, что именно этот человек является одним из самых страшных людей королевства.

– Ваши люди должны действовать наверняка. И о том, что это именно ваши люди, никто не должен узнать. – Золотистые глаза отразили пламя. – Как и обо мне. Надеюсь, вы понимаете это?

– Не узнают, – усмехнулся собеседник. – Сейчас так много разбойников развелось… Ничего не боятся… Посреди города нападают! А людей потом циклами ищут и найти не могут. Куда смотрит стража? – Резко очерченные брови недоуменно выгнулись, на губах появилась улыбка, но взгляд остался холодным и цепким.

– Вы правы. Эти разбойники – сущее наказание. Даже защитными амулетами обзавелись… Как нехорошо получилось… – Голос желтоглазого ничуть не изменился. – Я на вас надеюсь, – тихо закончил он.

Его собеседник поднялся с кресла, чуть поклонился и, мягко ступая, вышел в замаскированную за портьерой дверь.

– Действительно, нехорошо… – Оставшийся в комнате улыбнулся, и в свете огня на миг блеснули удлиненные клыки. – Очень нехорошо…

Покинувший помещение мрачно улыбнулся. Этот «великий вершитель судеб» предполагает, что все зависит именно от него. Жаль, что Хозяева строго-настрого запретили посвящать этого желтоглазого в истинное положение дел. Человек на сеш зажмурил глаза, представляя себе лицо собеседника. Но ладно, предаваться сладостным мечтам можно и потом, пока что его ждет Мастер Ночных охотников. Здесь никаких осложнений тоже быть не должно. Тем более что на золото его Хозяева никогда не скупились. Что оно им?..

Луны беспристрастно осветили закрытую карету, которая направилась в дальний конец города. Что им до происходящего на земле?..

Я лежал на самом коньке крыши, надежно скрытый непроглядной тенью кованого украшения. Ноздри чуть подрагивали, улавливая цветочные ароматы, и я, подавшись вперед, прислушивался к приглушенным звукам ночной жизни. Мастер задерживался, и я влез на крышу в ожидании, когда по улице разнесется эхо знакомых чуть шаркающих шагов. Дед не одобрял моих ночных вылазок, но тем не менее прямо не запрещал. Видимо, понимал, что молодость в четырех стенах сидеть не любит и стремится вырваться.

Кроме того, в последнее время у меня стало дико чесаться нёбо. Когда это произошло в первый раз, я провел по нему языком и нащупал два небольших валика, начинавшихся прямо за зубами. И чем дальше – тем сильнее они зудели. От этого в последнее время я был довольно нервным и раздражительным. Потому стремился на воздух – холод немного уменьшал зуд.

Но вместо шагов ветер донес до меня обрывки разговора, а глаза поймали чуть отсвечивающие алым тени, скользнувшие в проулок. Вернее, не совсем тени. Во время моих ночных бдений я выяснил интересный факт. А именно – наличие у меня теплового зрения. В абсолютной темноте (я столкнулся с этим впервые, случайно забравшись в кладовку) предметы приобретают другие цвета. Синий, зеленый, желтый…

Вот и сейчас я видел очерченные оранжево-алым ореолом человеческие силуэты. Только длинные зелено-синие штуковины в их руках ну очень напоминали мне киношные мечи. Интересно, кто эти люди и что им здесь надо?

– Ты уверен, что он пройдет именно тут? – донес ветер холодный голос.

– Да, Савиш. Он никогда не меняет маршрута, во лопух, да? – с очередным порывом долетел до меня подобострастный ответ, и одна из фигур наклонилась, словно сообщая что-то на ухо второй.

Хм, если бы мы с Мастером не проверяли мой слух, я решил бы, что более нелепой засады никогда не видел. Слышимость была ну просто отменная! Только вот очень любопытно стало, кого именно эти типы ждут в переулке, которым так любит возвращаться домой Нармет?..

Тихое шуршание по черепице – хвост напружинился, собираясь в кольца. Честно говоря, меня это немного нервирует. Я еще даже сам не понял, что меня беспокоит, а он уже приготовился. То ли вскарабкаться куда, то ли утащить что-то. Кстати, хвостом очень удобно пододвигать стоящие на дальнем конце стола блюда. Правда, Мастер на такие действия ругается и говорит, что так поступать неприлично. Мол, хвост – это те же ноги, так никто же не задирает их на стол?

Приходится это делать тайком, самым-самым кончиком, по паре висов [12]за один раз. Хотя стоит Эйше увидеть мой алчущий взгляд, направленный на какое-либо блюдо, как тут же с жалостливым вздохом: «Ой, мальчик проголодался!» – пододвигала нужную тарелку. Нармет ворчал и говорил, что она окончательно меня разбалует. Тогда кормежка становилась подпольной, и карманы длинной рубашки оттопыривались от засунутых тайком лакомых кусочков. Теперь я уже ничем не напоминал худющего змея. Хвост округлился и стал довольно увесистым. Так что пришлось на время умерить свой аппетит…

Наконец ветер донес знакомое пошаркивание, приближающееся от центра города. И словно выдул отвлеченные мысли, поскольку фигуры внизу напряглись, готовясь встретить ожидаемого гостя. Значит, все же Мастер… ну уж нет!

Я рванулся вперед, и мир словно бы замер. Движения фигур внизу стали такими медленными, что я даже немного растерялся, но быстро пришел в себя. Не время еще расслабляться! Нармет же вот-вот выйдет из-за угла!

Скользнуть вперед – и замереть немного позади арбалетчика, сидящего позади всех. Словно что-то почуяв, тот стал медленно оборачиваться, но я ударил его хвостом. Тихо охнув, стрелок завалился назад, а я уже разворачивался к остальным. Их главарь стоял самым первым, так что между ним и мной было еще трое противников. Стоявший ближе всего даже не успел обернуться, получив хлесткий удар когтями наотмашь. А второй нарвался на хвост, серебристой молнией сверкнувший в темноте переулка.

Удар пришелся в середину его груди. Убийца как-то странно всхлипнул, сложился пополам и отлетел в сторону. Со всего размаху ударившись о стену, он сломанной куклой сполз вниз, так и оставшись лежать на земле. Третий тоже оказался вооружен арбалетом. Короткий болт сухо клацнул, отлетая от чешуи. Больно же! Словно палкой ткнули.

12

В и с – единица измерения длины, равная зазору между чешуйками. Приблизительно миллиметр.