Страница 68 из 94
Сейчас думаю: какие же мы были дураки, что не сумели себя заставить потерпеть еще чуть-чуть. Неудобно перед болельщиками. Все-таки приехало их в Голландию необычайно много.
И именно наши болельщики заставили нас пересмотреть свое отношение к тому матчу. Когда мы вышли на поле и увидели на трибунах спартаковский сектор, яростно слагающий оды в нашу честь, то, конечно же, возникло желание ради этих людей победить. Но футбол не обманешь. Разрушающий механизм, работавший все дни на полных оборотах, оставил после себя жуткие последствия. Фортуна от нас начисто отвернулась, и матч, который по характеру игры должен был закончиться в нашу пользу, завершился в пользу соперника. Прекрасно помню, как Вова Бесчастных и Эдик Цихмейструк своими ударами проверили на прочность перекладину ворот роттердамцев.
Не менее гнетущие впечатления остались после мадридского поражения от «Реала» в 2000 году — того самого поражения, после которого клуб расстался с Андреем Тихоновым. Единственное, что подсластило горечь того кошмарного вояжа, так это похвала Йерро. Когда мы покидали газон после финального свистка и шли по специальному коридору, разделенному металлической сеткой, капитан мадридцев меня окликнул. Я посмотрел через сетку и увидел, как на той стороне Фернандо поднял вверх большой палец. Знаменитый испанец сказал несколько приятных слов о «Спартаке» и лично обо мне.
Йерро, кстати, один из тех зарубежных маэстро, с кем доводилось встречаться особенно часто. Но абсолютным рекордсменом в этом компоненте является Хавьер Дзанетти из «Интера», с которым мы пересекались целых шесть раз. В 2006 году в миланском матче получилось так, что финальный свисток раздался в то мгновение, когда мы находились рядом. Мы с Хавьером не сговариваясь шагнули навстречу друг другу и стали снимать с себя футболки. Полагаю, что оба вспомнили, как в 1998-м мы уже производили подобный обмен. Самое любопытное то, что в ответном поединке 2006-го свисток арбитра вновь застал нас в непосредственной близости друг от друга. Мы переглянулись, и возникла небольшая пауза. Я задумался, нужна ли мне третья по счету майка Дзанетти. Аргентинец, видимо, тем временем прикидывал, что он будет делать с таким количеством презентов от Титова. Мы поняли мысли друг друга. Улыбнулись и разошлись в разные стороны, так и не совершив очередного бартера.
Я тешу себя надеждой, что нам доведется вновь пересечься. Дело в том, что я ни разу не обыгрывал «Интер», хотя во всех шести случаях шансы для этого нам представлялись очень неплохие. «Интер» чертовски силен, но он не так смертельно опасен, как «Бавария». Я верю в то, что мы с ним можем расправиться.
Роберто Карлос, Саморано, Касильяс, Миятович, Морьентес. Иллгнер, Шолль, Кемпбелл… Вот, кстати, человек, при виде которого я в буквальном смысле оцепенел. Кемпбелл — это два Жедера. Не меньше! Самая натуральная скала. Вступать с ним в единоборство бесполезно, и мокрого места от тебя не оставит.
Адаме, Пирес, Юнгберг, Матерацци, Шевченко, Мику, Макманаман, Пети, Зеедорф… Зеедорф — это мощь, скорость, техника и потрясающий ум. Его майку храню на почетном месте. В 1998-м, когда в Мадриде со счетом один-два уступили «Реалу», после финального свистка мы с голландцем тут же протянули друг другу руки и обменялись майками. Зеедорф тогда в жутком фаворе был.
Нередко получалось так, что я совершал обмен с понравившимся мне, но на тот период малоизвестным футболистом, а через какое-то время он становился звездой как минимум европейского уровня. В феврале далекого 1996-го в Германии мы немецкую молодежку — четыре-два — хлопнули. Леша Бахарев тогда еще дубль сделал. По окончании встречи я махнулся майками с высоким темноволосым парнем, с которым мы друг против друга действовали. Видно было, что голова у немца светлая. Взял я его футболку с написанной на спине фамилией Баллак, перекинул через плечо и побрел в раздевалку. А играли мы на стадионе, находящемся в низине, и тут с холмов стали спускаться зрители. Так один пацаненок неожиданно сорвал у меня с плеча майку Баллака и в толпе скрылся. Я стою — не знаю, как поступить. Не буду же я за парнем носиться, но, с другой стороны, на глазах у всех меня обокрали, а я ничего не предпринял. В общем, жутко мне неудобно было, да и трофей жалко — майка молодежки ничем от майки первой сборной Германии не отличалась.
Дал я «путевку в жизнь» и Харгривзу, признанному в 2006 году игроком года в Англии. Когда мы с «Баварией» встречались, Харгривз статусу мюнхенцев никак не соответствовал, а после нашего обмена дела у полузащитника резко пошли в гору.
И подобных шутливых примеров могу назвать предостаточно.
Что бы там ни говорили, международные матчи — это великая вещь. Это потрясающие эмоции и незабываемые эпизоды. Но только при одном условии… В противостоянии с мировыми звездами ты должен оставаться самим собой. Потому что если дашь слабину, то приятных воспоминаний у тебя не сохранится. Лишь жгучее чувство досады. Слава богу, мне себя упрекать в общем-то не в чем. Играл как мог…
ГЛАВА 29 Как не сделать чемпионат мира своим разочарованием
До 1996 года попадание на чемпионат мира было для меня мечтой, после первенства Европы в Англии оно стало целью. Дело в том, что на европейском форуме в основном составе сборной России выступили мои сверстники, все те же первопроходцы Влад Радимов и Дима Хохлов. Я по традиции радовался за ребят и думал: ну вот, наша молодежка вышла на новый уровень. Раз Влад с Димкой смогли, то и у меня получится: может быть, в 1998-м на мундиале вместе сыграем.
Но мундиаля 1998-го для России не было. В решающем отборочном матче с болгарами судья Крондл (вот кто настоящий «редиска») откровенно нашу команду сплавил. Я тогда в сборную еще не вызывался и за всем происходящим наблюдал по телевизору. Многих ребят я знал лично, и мне было обидно, что с ними так поступили. В стыковых встречах Италия, что вполне естественно, оказалась сильнее, и Россия впервые не попала на самый крупный футбольный турнир. В стране была трагедия. Сейчас-то такие удары судьбы воспринимаются гораздо легче, а тогда в голове не укладывалось, что мы оказались на обочине большого спорта.
На стыке 1997 и 1998 годов состоялась акция под названием «Спасем российский футбол», и национальную дружину возглавил Анатолий Федорович Бышовец. Он-то и дал мне шанс себя проявить на высоком уровне. Я, откровенно говоря, полагал, что все у нас будет нормально и в 2000-м мы на континентальное первенство обязательно пробьемся. Но в трех стартовых матчах отборочного цикла мы набрали ноль очков, и вскоре Анатолия Федоровича отправили в отставку — таких осечек не прощают.
Когда выяснилось, что сборную во второй раз примет Романцев, я испытал восторг. Понял, что теперь-то ситуация непременно выправится/Ктому же я почти не сомневался, что окажусь в числе тех, на кого Олег Иванович сделает ставку.
Для выхода из группы нам тогда нужно было в семи матчах одержать семь побед. Болельщики и специалисты в это не верили, но внутри команды все настраивались на то, чтобы совершить невозможное.
И вот началась наша безумная полоса препятствий. В Армении Романцев выпустил меня с первых минут на позиции опорного хавбека. Сыграл я без изысков, но мы своего добились: три-ноль. Через четыре дня мы принимали «Андорру», и, как мне потом сказали, комментаторы Витя Гусев и Андрей Голованов, давая экспресс-оценку встречи с армянами, обо мне очень лестно отозвались. Вдобавок мы еще и «Андорру» разгромили. Не бог весть какое достижение, но потенциал у команды просматривался огромный, и мне в этой команде отводилась не самая последняя роль. «Андорре», кстати, я забил гол со штрафного, чему порядком удивился. Если точнее, то удивился я не голу, а тому, что мне предоставили право тот «стандарт» исполнить. Были там ребята достойнее меня, но все пробежали мимо мяча, и я в полной убежденности, что не промахнусь, послал пятнистого в девятку.