Страница 46 из 94
Помню, как моему любимцу истинному джентльмену Федору Черенкову однажды показали красную карточку. До сих пор стоит перед глазами эпизод, как его вынудили в матче с АЕКом отмахнуться от соперника. Вот для меня то удаление было личной трагедией. Я ужасно злился на судью, в голове не укладывалось: как можно было так поступить с Черенковым?! Ну как?! И я в юности мечтал быть таким, как Федя. — порядочным и дисциплинированным, не получать ни желтых, ни красных карточек. Если заканчивался год и в графе «Желтые карточки» я у себя обнаруживал ноль, то испытывал огромное удовлетворение. Думал: ну я почти как Черенков! А потом судейство стало меняться, а у меня изменились приоритеты. Да и тяжело это — постоянно себя контролировать. Иной раз так ответить кому-нибудь хочется, вы даже не представляете! Тем не менее заложенные внутренние установки по-прежнему крепко во мне сидят. За грубость больше одного горчичника в сезон не получаю. В 2006-м, например, меня подвело мокрое поле. Не учел, что газон безумно скользкий, и метров семь ехал на спине, пока случайно не уперся в Дениса Колодина. Я тут же извинился перед динамовцем, но горчичник мне презентовали.
Все судейские обиды, коих, кстати, было не так уж и много, забываются, в памяти уцелели лишь две. Причем произошли они в течение двух недель. 1998 год. Лом-Али Ибрагимов показал нам с Цымбаларем по какому-то странному горчичнику, и из-за этого мы с Ильей вынуждены были пропустить важнейший матч с ЦСКА — тот самый, что закончился для «Спартака» разгромом. В Лиге чемпионов мы реабилитировались, красиво победив «Реал». В той встрече, уже при счете два-один, перед самым финальным свистком я подкатился на бровке под Роберто Карлоса. Вроде бы и не задел его. А этот бразилец — ушлый малый, как давай переворачиваться, строить из себя «убиенного», что судья передо мной тут же желтый свет и зажег. Ну ладно, зажег и зажег. И только в раздевалке выяснилось, что это вторая карточка в турнире, из-за чего встречу с «Интером» мне предстоит пропустить. Тогда я даже не так сильно жалел, как сейчас. С позиции лет осознаю, что игры с такими командами, как «Интер», — они наперечет. Именно они в первую очередь остаются с тобой на всю жизнь.
Были времена, когда армейцы всей командой гоняли судью по полю — и тот ничего не мог сделать. Теперь же, если к рефери для разговора одновременно бежит больше двух игроков, он должен двум из трех футболистов показать горчичники. Если восемь человек — то имеет полное право «порадовать» сразу семерых. Конечно, такой осенний листопад никто не устраивает, но игроки все равно лишний раз стараются не рисковать. После введения подобных рекомендаций гораздо легче задышалось лайнсменам. Раньше их на бровке окружала вся команда, и чего там с ним делали, никто не видел. В прежние времена на судью можно было замахнуться, и это зачастую сходило с рук. Теперь за любое резкое движение, сделанное в непосредственной близости от арбитра, полагается наказание.
Вместе с введением новых положений постепенно меняется и менталитет всего футбольного мира. И сейчас уже трудно представить, чтобы кто-то во время матча отвесил судье пинка, как это сделал когда-то уважаемый мной Игорь Семшов. Кстати, тот инцидент поразил меня до глубины души. Во-первых, я не ожидал такого от Игоря. Во-вторых, не представлял, что можно ударить Фролова. Фролов был одним из самых почитаемых мной арбитров.
В 1996-м в Питере, когда мы выиграли наиважнейший матч у «Зенита», он отработал великолепно. Нападающий питерцев Денис Зубко был одним из лучших специалистов в стране по спорным пенальти. В той встрече он как только ни падал в нашей штрафной — Фролов ни разу не поддался на его уловки. В концовке встречи Денис вновь как подкошенный рухнул на газон. Переполненный «Петровский» взревел. Я был уверен, что сейчас мы получим одиннадцатиметровый в свои ворота, но судья показал: играть! Потом на повторе я увидел, что Фролов занимал в том эпизоде единственно верную позицию и из всех присутствующих на поле только он мог разглядеть, что Димка Ананко до Зубко не дотрагивался. После этого я очень сильно зауважал рефери Фролова. Он, как и оба Бутенко, был настоящим. Жаль, что быстро сошел с авансцены.
Судья должен быть способен противостоять давлению. Если арбитр даст слабину и позволит обращаться с собой пренебрежительно, он не выживет в своем ремесле, отношение всего футбольного мира к нему моментально изменится. Все будут думать, что с этим арбитром позволительно делать все что угодно. Каждый матч с его участием станет завершаться скандалом. Мы, футболисты. уважаем тех, кто умеет за себя постоять и не допускает панибратства.
Наш вид спорта стремительно движется вперед, и судейство обязано «петь в унисон». Даже невооруженным глазом видно, что современные судьи визуально существенно отличаются от своих предшественников. Раньше многие арбитры были с животиками, передвигались медленно. Теперь же, когда возросли скорости футбола, «люди в черном» тоже стали бегать быстрее. Среди них немало настоящих атлетов, которые не особо-то уступают профессиональным спортсменам. Сегодня без «физики» в судейской профессии не выживешь.
И еще очень важно знать футбол изнутри. Вот из меня мог бы получиться неплохой рефери. Я досконально разбираюсь во всех нюансах игры, мне прекрасно знакома психология представителей всех амплуа. Четко определяю, где человек симулирует, а где действительно натыкается на фол. Наверное, после окончания карьеры я даже поразмышлял бы над тем, а не стать ли мне арбитром, только вот логики никакой в этом не будет. Надеюсь поиграть годов до тридцати пяти — тридцати шести. В таком возрасте начинать заниматься судейством глупо. Я максималист, и если уж браться за что-то, то стремиться к самым вершинам. Я же физически не успею добраться до обслуживания международных матчей. Пока пройду все необходимые ступени, вынужден буду по возрасту отправиться на пенсию. Именно по этой причине среди судей практически не бывает знаменитых футболистов. Среди российских рефери только Каюмов и Ключников выступали по Высшей лиге.
Когда бывший футболист становится арбитром, возникает и еще одна сложность: его обвиняют в пристрастиях к той команде, цвета которой он защищал. В России доказать свою объективность очень трудно, потому что у нас, как нигде, умеют навешивать ярлыки. Тем не менее как ни крути, судьи тоже люди, и быть полностью независимыми от своего прошлого многим из них не удается. Примерно половина из них причастны к каким-то клубам: допустим, работали там в штате или тесно общались с руководством. Конечно, имеющаяся симпатия далеко не всегда пробивается наружу, но если это происходит, то мне сразу все становится ясно. Не должно быть двойных стандартов, и жалость необоснованная тоже никому не нужна! Сегодня футбол стал настолько грубым, что излишняя лояльность арбитров рискует обернуться тяжкими последствиями. Поэтому призываю рефери быть жесткими, но, естественно, справедливыми. Справедливость, к слову, — это правосудие, а не право судьи подминать под себя закон.
ГЛАВА 19 Как выстраивать контрактные отношения с клубным руководством
Все убеждены, что футболисты — люди богатые. Все в этом мире относительно, но спорить не буду — деньги сейчас в нашем виде спорта крутятся приличные. Однако так было не всегда. Лично я нормально зарабатывать стал с августа 2002 года. А до этого мой финансовый путь нельзя было назвать успешным.
Дебютную свою официальную зарплату получил в 1992 году — две тысячи рублей. Именно такой была ставка игрока дубля, и на протяжении трех лет она не изменялась. Но Николай Петрович Старостин о дубле все же сильно заботился и устраивал нам различные матчи, за победу в каждом платил полный оклад. А поскольку состав у нас был мощнейший, то мы почти всегда побеждали. В итоге был небольшой период, в течение которого за месяц у меня набегало тысяч по пятьдесят рублей. Я когда в первый раз принес такую «котлету» домой, родители чуть в обморок не упали. Правда, сказка кончилась достаточно быстро. Олег Иваныч узнал, сколько получают резервисты, и по этому поводу в клубе разразился маленький скандал. Вскоре нам перекрыли кислород.