Страница 5 из 48
— Я к вашим услугам, милорд, однако не совсем понимаю, почему вам кажутся неясными мои объяснения. Мне казалось, я все изложил предельно ясно. Возможно, — добавил он более мягко, — если бы вы указали мне на моменты, в которых у вас возникло непонимание, я мог бы осветить их вам, и вы уяснили бы себе их смысл.
Муттер с удовольствием увидел ответную улыбку на устах молодого графа — эта улыбка действительно имела место, — но как тогда объяснить пробежавшую по его спине дрожь при взгляде в сверкающие голубые ледяные глаза, чей пронзительный взгляд казался столь неуместным на улыбающемся лице?
— Хм… Ну… конечно, милорд, как я уже говорил и готов повторить снова и снова — спросите кого угодно в Холле или в деревне — для Генри Муттера нет ничего приятнее, нежели служить графу Локпорту в любом качестве, в каком я только могу быть полезен. И разумеется, любой граф — любая услуга — только попросите, — вдруг быстро пробормотал он, столь же удивленный звуком собственного высокого голоса и словами, как бы помимо воли вылетавшими у него изо рта, сколь раздосадованным выглядел (и не пытался скрыть этой досады) граф.
Кевин подождал окончания сбивчивой речи деревенского адвоката, окончательно уверившись в превосходстве своей позиции, а также в том, что с ним больше не станут обращаться как с безмозглым юнцом или школьником, прогулявшим уроки. Не стоило окончательно запугивать Муттера. И так было непросто получить от него внятную информацию; обескуражив его, можно добиться лишь того, что он станет полностью неадекватен. Достаточно того, что он понял, кто хозяин ситуации.
Выпрямившись во весь свой немалый рост — под одеждой явственно вырисовывались мускулы — Ролингс снова принялся неспешно обходить комнату, тыкая своей ротанговой тросточкой в кучи хлама, сваленные повсюду. Не глядя на Муттера, он начал в тоне светской беседы:
— За последние несколько месяцев моей жизни в Лондоне мне пришлось пойти на немалые расходы: приобрести лошадей, подходящий для моих надобностей экипаж, одеться в подобающем моему новому положению стиле, а также прибегнуть к услугам почтенного Уилстона — человека, который за время своей службы у меня успел стать мне по-настоящему необходимым. И знаете, мой любезный Муттер, даже ему я задолжал жалованье за полгода.
Закончив изучение чучела совы — птица оказалась страдающей косоглазием, а также, похоже, находилась в процессе линьки, — он обернулся к адвокату и выставил вперед свою тросточку по подобию указательного пальца, которым судья указывает на обвиняемого.
— Да, именно так! Даже Уилстону. Я залез в долги, размеры которых сравнимы с размерами всей территории Англии плюс Ирландия, Северная Америка и все остальные местности, по которым маршируют наши войска. И все воды, которые бороздят наши корабли. И это, не считая долгов, существовавших до того, как я стал графом. И вот я стою перед вами с пустыми карманами — и в то же время я стою на самом краю, готовый броситься в воды Флита, — Кевин медленно опустил тросточку и сложил руки на ее рукоятке, выжидательно уставившись на адвоката. — Надеюсь, я ясно выразился, сэр?
Муттер мог только кивнуть и поскорее отвел взгляд от этого человека, который заставил его испытать огромное чувство вины за то, что новый граф Локпорт остался без средств.
Ролингс продолжал развивать свой успех.
— Вы не смотрите мне в глаза, — вздохнул он, и в его голосе неожиданно прозвучало сочувствие. — Могу ли я винить вас? Но в глубине моего сердца я верю вам, Муттер, ибо по натуре я оптимист.
Он назвал сумму, которая заставила глаза Муттера широко раскрыться против его воли и исторгнуть из его уст возглас:
— О боже!
— Разумеется, — миролюбиво и добродушно откликнулся новый граф Локпорт, — эта сумма значительная, однако я надеюсь, доходы от поместья достаточно высоки, чтобы ее покрыть.
Муттер был вынужден согласиться, что сумма не превышает наличных фондов.
— А каковы наличные фонды? — спросил Кевин. Муттер назвал ему цифру. Покрытие долгов должно было пробить значительную брешь в его состоянии, но выбора не было.
— Какие дополнительные поступления можно ожидать в ближайшие месяцы? — продолжал Кевин давление на собеседника.
И снова ответ был неутешительным. Если сравнить размеры доходов с размерами затрат на поддержание поместья в порядке, приходилось признать, что, если эти вложения не будут сделаны в самое ближайшее время, поместье неминуемо придет в окончательный упадок и делать что-либо будет уже слишком поздно. Он даже не мог позволить себе ограничиться небольшим ремонтом и подождать с остальными инвестициями до тех пор, пока не получит в свое распоряжение все состояние.
Граф поднял тросточку и принялся помахивать ею в воздухе.
— Может быть, старый негодяй имел какие-то наличные деньги, о которых вам неизвестно? — с надеждой предположил он.
Муттер наконец-то получил возможность хоть как-то возместить себе моральный ущерб, который он потерпел, будучи поставленным на место.
— Ваш двоюродный дедушка был эксцентричным человеком, сэр, но не дураком! Он держал все свои деньги там, где они должны храниться — в банке. Если бы вы связались со мной раньше, сразу же, как только унаследовали титул, вы бы избежали всех этих долгов, о которых упомянули, — я получил бы все счета вовремя, и сумма была бы на треть меньше, так как не успели бы нарасти проценты, а возможно, вы сократили бы расходы, узнав о последнем волеизъявлении вашего дедушки. Ведь прошло уже около четырех месяцев со дня его кончины, а я только сейчас получил возможность донести до вас его волю.
— Я проходил курс лечения за городом, — ответил Кевин, вспомнив о том, что действительно прибегал к старинной тактике избегания встреч с кредиторами, сводившейся к физической недоступности.
— Эта Евгения, — спросил он, непринужденно меняя тему разговора и присев на угол стола, — вы говорили, она выросла в этом доме и работает здесь служанкой. Я не питаю особых иллюзий относительно ее манер и образования, но могу я поинтересоваться — в связи с тем что уже имел случай оценить умственный уровень здешней обслуги, — она хотя бы вменяема?
При этих словах Муттер ощутил укол стыда, ибо он был единственным человеком, который мог помогать девочке в течение всех этих лет, имея доступ в Холл, в отличие от остальных местных жителей, но устранился от проблемы и ничего не сделал, чтобы объяснить графу, что он наказывает ни в чем не повинного ребенка за собственный грех. Он нервно прочистил горло и попытался объяснить точку зрения местного общества этому человеку, который смотрел на него скептически, высоко подняв брови.
— Вы должны понять, милорд, как были шокированы нежные юные леди из местного общества, когда они узнали, что граф выдавал свою… хм… любовницу за жену. Они принимали ее в своих домах в качестве невесты, когда она жила одна — ее родители уехали в Италию, — и поздравляли ее после предполагаемой свадьбы. Вы можете себе представить, как они, эти леди, были разочарованы, когда граф объявил, что свадебная церемония, которая, как он говорил, была тайной из-за траура по его сыну, погибшему в возрасте двадцати шести лет, на самом деле была неправомочной, а настоящее бракосочетание он планировал осуществить втайне после того, как мать Евгении подарит ему наследника мужского пола. Когда правда вышла наружу, никто не захотел иметь ничего общего с отро… с дочерью этой женщины.
— Много зла происходит из-за борьбы за титул и собственность, — пришлось сказать в ответ Кевину, впрочем, не слишком разбиравшемуся в этой области человеческих отношений.
Муттер продолжал:
— Евгения потеряла мать в возрасте десяти лет и с тех пор успела, кажется, позабыть многое из того, чему ее мать старалась научить ее: манеры, речь, лишенная акцента, чтение, счет и все прочее. Она выросла дикой, если можно так выразиться, милорд, но ее нельзя назвать абсолютно необразованной.
— Вы нарисовали малопривлекательную картину, сэр, — сказал Кевин адвокату. Он вновь принялся мерить шагами потертый ковер. — Ребенок, очевидно, был ужасно запущен, и я могу только пожалеть ее, но мне будет трудно заставить себя взять в жены несчастную лишь для того, чтобы вернуть ей имя, которое, по мнению ее матери, принадлежало ей по праву рождения.