Страница 60 из 64
дом из сэндвич-панелей. Ярко-жёлтый с тёмно-красными
квадратами.
- Вижу.
- А теперь посмотри на то.
Поворачиваю голову. На другой улице, прямо напротив,
стоит обыкновенный серый кирпичный дом.
- Ну и?
- Дом из сэндвич-панелей привлекательный и яркий, а
ещё он блестит на солнце. Строить здания из таких
панелей намного проще и быстрее. Экономичнее. С
кирпичом всё намного сложнее, к тому же, он дороже.
Зато намного надёжнее, простоит дольше. Да и кирпичные
дома теплее. Кирпичный дом для тех, кого не прельщает
иллюзия яркой новизны и пустой блеск.
У меня чуть челюсть не отпала от той пламенной
тирады, что он сейчас изрекал.
- Ты только что сравнил меня со зданием, я правильно
поняла?
- Да, - кивает Володя с умным видом.
Я смеюсь.
- Ты что, серьёзно?
- Это метафоры, милая.
- Это было охренительно.
Мы подходим к парку.
- Что ты собираешься делать? - спрашиваю.
- Ну, так как денег у нас нет, мы будем жульничать.
- И что, прости, значит жульничать?
- Значит, пользоваться какими-либо услугами или
товарами, не имея при этом возможности заплатить за них.
- Хм, недурно.
Мы подходим к колесу обозрения и останавливаемся
рядом.
- И начнём мы, пожалуй, с него, - говорит.
- И как мы это сделаем?
- Мы дождёмся, когда та бабулька включит аппарат,
зайдём с другой стороны от неё, перелезем через забор,
залезем в кабинку и прокатимся с ветерком.
У меня чуть глаза на лоб не полезли.
- Ты чё, охренел?
- Что тебя не устраивает? Прекрасный план.
- А если поймают?
- Ну и что? Четвертуют, что ли? Колесо обозрения
тем и хорошо. Там не проверяют надёжность креплений,
как на американских горках.
- Я не буду в этом участвовать.
- О, она запускает, пошли!
Художник тут же схватил меня за руку и ринулся к
колесу.
- Володя!
- Не вопи. Ты привлекаешь внимание. Пойдём.
Он быстро перелез через низенький заборчик, забрался
по лесенке и спокойно залез. И плевать, что могут засечь. Я тоже перелезаю через заборчик и подхожу к колесу.
Кидаю быстрый взгляд на служащую лет шестидесяти. Той
вообще наплевать на происходящее вокруг, она треплется
с какой-то бабкой. Видимо, отвечающей за другой
аттракцион. Я осторожно ступаю по ступенькам, всё ещё
глядя на неё.
- Аня.
Я оборачиваюсь, и Володя, уже стоя в кабинке, низко
наклоняется, хватает за руки и утягивает в кабину. Я тут
же падаю на лавку и неодобрительно смотрю на его
довольное лицо.
- Понравилось? - спрашивает.
- И в чём смысл?
- В том, чтобы не платить.
- А может, тебе нравится ощущение запретного, а?
- Может.
- Да ты ещё больший подросток, чем я!
Ветерок развивает мои длинные распущенные волосы,
пока кабинка колеса неспешно крадётся на самый верх.
Я оборачиваюсь и смотрю на город с высоты. Это
необыкновенно. Может, даже лучше, чем автобусы.
- Нравится? - спрашивает Художник, замечая мой
восторженный взгляд.
- Я на колесе обозрения лет десять не была! -
отвечаю. - Последний раз меня сюда ещё папа водил.
Я тут же осекаюсь, запрещая себе говорить или
даже думать о грустном. Не здесь и не сейчас.
- Куда ещё тебя папа водил? - осторожно спрашивает
Володя, видимо осознавая, что я могу в ту же секунду
замкнуться в себе и отказаться говорить на эту тему.
Зря волнуется. Порой мне кажется, что с ним я могу
говорить на какую угодно тему.
- В зоомагазин, - улыбаюсь я. - Мама не любила
животных, а я в детстве хотела себе черепашку, потому
что я очень люблю черепашек.
- Любишь черепашек? - изумляется он.
- Ну, да. Они такие спокойные и неспешные… Они
выглядят так, будто в них заключена вся мудрость этого
мира.
- Черепахи, значит…
Я, видя его задумчивый взгляд, будто бы он что-то
высчитывает в голове, тут же восклицаю:
- Не вздумай тырить для меня черепашку!
- Почему? - Он вроде даже удивился.
- Володя!
- Ладно. Не буду.
Он вновь о чём-то задумывается.
- То есть… - медленно произносит Художник. - Не
котята, не щенята, не хомячки и даже не кролики.
Черепахи.
- Они очень милые, согласись.
- Нет, они пугающие.
- Ты боишься черепах?
- Нам пора, - отвечает он и спрыгивает с колеса.
***
- Когда-нибудь воровала из магазинов?
- Нет!
- Ну, там всё довольно просто. Я тебя научу.
Мы двигаемся по направлению к супермаркету. Ветер
усилился, он безбожно треплет мои волосы и платье. Небо
хмурится. Я смотрю на Володю, пытаясь понять, шутит он
или нет.
- Во-первых, стоит идти в тот, где стоят камеры.
- Почему?
- Потому что там, где есть камеры, нет хреновин
на выходе, проверяющих, есть ли у тебя неоплаченный
товар. Камеры обмануть легче.
- И как это сделать?
- Самый лёгкий способ - взять два одинаковых товара
с полки, покрутить немного в руках, затем один положить
на место, а второй засунуть в карман.
- У меня нет карманов, если ты не заметил.
- Да. Но у тебя довольно вместительная сумка.
Он кивает на мою тёмно-серую большую сумку на
длинном ремне.
- Сейчас четыре часа дня. Покупателей обычно в такое
время почти нет, работники расслабляются и практически не
следят за камерами.
- Допустим, - вздыхаю я. - А если поймают?
- Ну, ты ещё не совершеннолетняя. Родителям позвонят
и всё.
- А если тебя поймают?
- Тогда без ментов не обойдётся.
- И ты всё равно на это пойдёшь?
Володя весело усмехается.
- Я делал так уже не раз. И всё нормально. Да, и
помни, что ты должна быть готова бежать в любую
секунду. Не думаю, что это понадобится, но так, на
всякий случай.
- О, Боже…
Мы заходим в магазин. Володя не соврал, покупателей
и правда почти нет. Только низкорослая бабушка в жёлтом
платке на голове и безвкусно одетая крупная женщина лет
тридцати. Мужичок лет пятидесяти, который обычно следит
за передаваемым камерами слежения изображением, говорит
о чём-то с единственной кассиршей. Вроде о погрузке
каких-то ящиков или о чём-то в этом роде…
- Кстати, лучше всего воровать у кассы, - шепчет
мне Володя.
- Почему? - так же тихо спрашиваю.
Он указывает рукой наверх, и я поднимаю голову.
- У кассы не ставят камер.
Вообще-то, всё проще простого. Володя должны успеть
наворовать с прилавков зала до того, как тётка или
бабулька возьмут всё, что им нужно и направятся к
кассе, отвлекая тем самым кассиршу, из-за чего следящий
перестанет трындеть и займётся непосредственными
обязанностями. Затем, пока тётка и бабулька расплачиваются,
отвлекая кассиршу, я краду с прилавка у кассы остальные
мелочи, вроде шоколадных батончиков или печенья. К
этому времени Володя с наворованным благополучно
сваливает, а я покупаю какую-нибудь ненужную хрень и
тоже ухожу. В общем, всё гениальное просто.
Адреналин подскочил до невозможности, сердце бьётся,
как ненормальное, а в голове раз за разом прокручивается:
«Ты должна быть готова бежать в любую секунду». Чёрт!
Зачем я вообще согласилась на всё это? Убью Художника!
Я же никогда ничего не крала, да и вообще не нарушала
закон. Кражи из магазина - это не для меня. Боже, да я,
оказывается, хорошая девочка…
Надёжно спрятанная за тучной тёткой, я, припоминая
недавний совет, беру две упаковки с печеньем, пару секунд
просто смотрю на них, делая до ужаса серьёзное лицо,
кладу одну обратно, вторую кидаю в сумку. Благодаря
плотному материалу, пакет не шелестит, быстро