Удалой человек

Опять кончились патроны. Отбросил Кушев автомат, закричал Газисову:

— Мудин, ты жив?

Никто не ответил.

— Отвечай, Мудин. Почему ты молчишь?

Опять молчание.

И страшно тут стало Кушеву. Один остался, один среди мертвых товарищей. Он вскочил и бросился бежать к реке. Необыкновенно ярко мелькнул перед глазами желтый обрыв берега. А потом исчезло все.

...Очнулся он в санитарной части. Увидели друзья с другого берега реки, как свалился Кушев вниз, бросились за ним вплавь и благополучно вернулись с товарищем обратно.

Сержант Кушев, удалой человек, остался жить.

СТРЕЛЯЮЩЕЕ ДЕРЕВО

Перед полковником был разложен лист бумаги, расписанный разными красками. Больше всего в нем было зеленых пятен. Это были леса и кустарники. Стояли они крепко, вцепившись корнями в твердую, как камень, мерзлую землю. А снега кругом намело в рост человека.

Утром полковник ходил с лыжниками по лесу, полянки приметил, тропки. Можно ударить по немцам из леса, близко он подступает к Каменке, где враг засел. Выйдешь из леса, и до крайних домов метров триста будет. Тут и окопы немецкие. Красным карандашом обвел полковник на карте деревню, стрелками обозначил пути подхода к ней. Где лес гуще, можно так подобраться, что и не заметят немцы. Но не тут ли у них как раз установлены пулеметы?

Полковник посмотрел на часы и сказал связному:

— Узнайте, вернулся ли сержант Кушев. Если он уже здесь, скажите, чтобы явился ко мне.

И снова полковник склонился над картой, снова начал прикладывать линейку, подсчитывать.

Вскоре в землянку вошел рослый боец в валенках и полушубке.

— Сержант Кушев явился по вашему приказанию, — доложил он командиру.

Полковник оторвался от карты.

— Садись, Кушев, поговорим. Понимаешь, нужно точно выяснить, где у немцев расположены пулеметы. Поручаю это дело тебе. Разведку придется вести из леса. Но это очень трудно: фашисты засели почти у самой опушки. Сколько думаешь взять людей с собой?

— Да надо бы на карту посмотреть, товарищ полковник, — сказал Кушев.

— Пожалуйста.

Кушев придвинулся к карте, и они вполголоса заговорили о предстоящей разведке.

— Ну что, решил, Кушев? — спросил после минутного молчания полковник.

— Решил, товарищ полковник. В разведку думаю пойти один.

Полковник удивился. Что опять придумал этот неугомонный разведчик, как он один справится с такой задачей? Но полковник понял, что Кушева не переубедишь.

— Действуй, как знаешь, — сказал он, — тебе виднее. — И добавил тоном приказа: — Завтра в четыре ноль-ноль доложите о выполнении задания.

Холодно, неуютно немцам на русской земле! Летом и тепло было и пищи вдоволь, а теперь кругом снег и снег, ветер студеный до костей пронизывает. Третью неделю уже полк отступает. Каждый день фашисты насчитывают десятки убитых и раненых. Ни днем, ни ночью нет от русских покоя. Совсем пали духом немецкие солдаты.

Вот теперь остановились в Каменке, но надолго ли? Майор Шнитке отдал приказ: ни шагу назад! Но разве не было таких приказов и раньше? На околице деревни в сараях, в овинах установлены пулеметы, круглые сутки дежурят около них солдаты. Но кто может знать, когда нападут русские и с какой стороны нанесут они удар!

Одежда у немецких солдат плохенькая — сапоги дырявые, шинельки из тонкого сукна; замерзают они. Постоит немец на посту десять минут и бежит в избу греться. На смену ему другой идет. Так и маются всю ночь.

И офицеры не спят, нервничают, ночного нападения боятся.

В эту ночь у телефона дежурил лейтенант Шварц. Он мысленно молил бога, чтобы во время его дежурства не стряслось какой беды. Но лейтенант за свою жизнь уже не раз убеждался в том, что боги к нему немилостивы. Вот опять только подумал о беде, а она тут как тут: с дальнего поста закричали по телефону:

— Руссен! Руссен!

Лейтенант доложил об этом Шнитке. Последовал категорический приказ:

— Сдержать наступающих пулеметным огнем, не подпускать на близкое расстояние!

Заговорили пулеметы. Ливень пуль взметал рыхлый снег, как бритвой срезал хвою с деревьев. Но где же русские?

Лежит Кушев на опушке. Снежный ровик выкопал, установил в нем ручной пулемет и лежит. Чокают пули, глубоко впиваются в стволы деревьев, щелкают по веткам, а сержант спокоен. То справа, то слева вспыхивают немецкие ракеты. Тени елей скачут и пляшут на розовом снегу. Пальба не умолкает ни на минуту. А сержант спокоен — лежит и не стреляет. Странный человек!

Лишь изредка он дергал за какую-то веревочку, и тогда раздавалась короткая очередь автомата. Еще яростнее стреляли в ответ немцы. А Кушеву только это и нужно было. При ослепительно ярком свете ракет ему хорошо было видно, откуда палят немцы. Вон бревенчатый сарай, там у немцев два пулемета. Пламя выстрелов видно в окошке покосившейся бани — и тут стоит немецкий пулемет. Стреляют с чердака каменного дома, из-за сруба колодца. Все высмотрел, все запомнил Кушев. И о веревочке не забывал: нет-нет да и дернет за нее.

А веревочка эта не простая. Протянута она была по снегу, потом взбиралась на дерево; крепко-накрепко к дереву привязал Кушев автомат. Бечевка прямо к спусковому крючку прикреплена. Дернет Кушев за бечевку — и автомат стреляет. Немцы думают, что русские в наступление пошли, а это дерево стреляет. Строчат немцы по тому месту, откуда стрельба доносится, а Кушеву никакого вреда — он в стороне лежит. Вот ведь что придумал хитрый разведчик!

Перестали немцы из пулеметов палить, патронов, видно, стало жалко, в «контратаку» пошли. Двенадцать немцев барахтались в снегу, лезли прямо к ели, на которой кушевский автомат висел, а Кушев их подзадоривал — за веревочку дергал. Немцы поднялись во весь рост, бегом пустились.

Умолк автомат, кончились в диске патроны. Тут уж Кушев решил по-настоящему, сам встретить немцев. Прицелился да как хлестнул по фашистам свинцовой очередью! Попадали немцы. Стонут раненые, кричат. А Кушев по ним еще и еще. Всех покосил. Видит, что работа его закончена, взвалил пулемет на плечи и в тыл к своим стал отползать.

Тускло светила керосиновая коптилка. Не в силах была она рассеять скопившейся в углах темноты. У стола сидели полковник и Кушев. Перед ними карта. Красным карандашом отмечал Кушев на карте места, в которых он пулеметы немецкие заметил.

— Молодец сержант, — похвалил полковник Кушева, — задание выполнил на «отлично», — и, обратясь к связному, сказал: — Вызвать ко мне командиров.

Рано утром завязался бой. Немцы оборонялись упорно. Но верх взяли советские бойцы. Сведения, которые принес Кушев, им очень помогли. Они уничтожили сначала пулеметчиков, а потом стали выбивать пехотинцев. Не выдержали немцы атаки, побежали. Много их убитых и раненых осталось в Каменке.

Когда кончился бой, пошел Кушев свой автомат разыскивать. И нашел. Висит он на ели цел-целехонек, только инеем покрылся. Этот автомат и сейчас служит сержанту Кушеву верой и правдой.

КУШЕВ ВЕСЕЛИТ

На фронте затишье. По ночам нет-нет да завоют минометы, заухают пушки, затарахтят пулеметы, и тогда завозятся люди, забегают. А потом опять все смолкает.

До утра лес освещается ракетами, на снегу хоть газету читай. Но ракета не снаряд, ракета пошипит и погаснет, от нее вреда никакого. Если хочешь подобраться к блиндажам немецким, тебе и свет ракет не помешает — закутайся в белый халат да поглубже в снег зарывайся, можешь не беспокоиться, не заметят немцы. И проходит ночь без событий и происшествий особых. А днем совсем тихо. Сидят бойцы в блиндажах, чистят оружие, обмундирование чинят, переговариваются. Но когда живешь с другом в землянке долгие дни и недели, разве не переговоришь с ним обо всем: и о доме, и о немцах, и о войне? И вот заскучали бойцы, живого дела ждали...