Капли росы (сборник)

Восточные и южные регионы — огромный сгусток нерешенных социальных проблем. Но эгоизм победителей и отложенная повестка социальных перемен создала уникальную почву для «перевода стрелок» — от революции к реставрации, под видом разъединительного федерального процесса. «Мы у себя сами». Сами — ЧТО?

Решится вопрос взаимоотношений труда и капитала? Будут наказаны бандиты и коррупционеры? Произойдет радикальная смена региональных элит, и к власти придут лучшие?

Представляется, все наоборот. Законсервировать, зашить в местечковый лубок, договориться с местными олигархами, избрать «своих» и все это охранять теми калашами, которые уже были украдены у милиции, добровольно переданы или пришли как «гуманитарная помощь» из России. Федеральная идея — контр-революция по-украински. И у этой контр-революции есть свои лица, «народно-самоизбранные». Это их бизнес. На консервации для местных феодалов и внешних заказчиков.

Будь Англия порасторопнее, она бы в XVIII веке не проиграла Штатам…

Есть два опасных пути: продолжить утюжить танками Восток, и тем самым собрать вокруг новоявленных «федералистов» влиятельную часть населения. Тупик.

И второй — поддаться на простоту федерального предложения, признать, закрыть глаза. Тогда впереди неизбежен социальный бунт как реакция на великий обман.

Есть и третий путь, самый тяжелый. Но важный и нужный всем. В Украине, пускай даже такой растрепанной и растерянной как сейчас, унитарность — справедливее, демократичнее и позволяет быть вместе ради будущего. Новая республика новой Украины.

Много еще роится мыслей, вызревших и не очень. Хочется вспомнить «Маленького принца» Сент-Экзюпери, и уникальность связи античной цивилизации и нашей земли, с ее «альтернативной эллинизацией», и место проповеди святого Андрея (настоящее, не выдуманное церковью), и проблему воспитании детей, которым мы даем все, кроме главного — обустроенной и счастливой страны… Но после заметки о федерализме остановился. Не время, наверное. Не сегодня.

3. Капли росы (сосуд третий)

Откровенно говоря, не думал, что и «третий сосуд» буду наполнять грустными мыслями о войне, жизни и смерти, потерях… Заканчивая каждый набросок, думаешь: «ну вот, все, хватит об этом». Но сама жизнь, повседневность мая 2014 года, сжимает мозг и заставляет его искать новые и новые ответы.

Вообще, личный опыт постоянного диалога с собой и попытка понять, почему же при всем желании «перенастроиться», ты вновь и вновь возвращаешься к, казалось бы, уже понятому и отвеченному, подтолкнули к другому, неожиданному выводу.

Актуальность — слово вроде нечасто упротребимое, но очень точное в данном случае. Актуальный опыт, актуальное время, актуальное знание. Это когда тебе не просто «нужно», а необходимо с какой-то неимоверной жизненной силой сделать, решить, понять именно ЭТО и именно СЕЙЧАС. Я не о повседневности, конечно, а о жизненном этапе, который невозможно пройти без этого усилия ума и чувств.

Иногда человек, столкнувшись с таким состоянием и пытаясь с ним стихийно бороться, стремится объяснить это «зацикливанием». Да и его окружающие тоже так думают.

Острая актуальность необходимого — и необходимость понимания и решения (ну пусть «зацикливание») — «живет» в словах и понятиях, которые вертятся в голове назойливее мух. И это состояние может быть и лично-сокровенным, и деловым, и мировоззренческим. В повседневности, когда такая вот актуализация находит быстрое и неконфликтное решение, мы и не замечаем, как часто «циклимся». Но в моменты рубежные, изломные невольно замечаешь, как «крутишься» мыслью и чувством вокруг одной проблемы и пере-живания, в одних словах и смыслах. А от обратного, сами словесно-смысловые узоры отвечают — что же важно решить сейчас, от чего не убежать, и что на самом деле в твоей жизни АКТУАЛЬНО. Ну и уж совсем несложно «прочесть» другого, если читаешь его жизненный текст по ключевым словам-смыслам. Тут вовсе не нужны «детекторы…», это же не тайны.

В словах-смыслах — актуальность самой твоей жизни. Пере-терпеть, пере-ждать не получится. А о последствиях нерешенного или загнанного в подсознание — тут психоаналитики знают ответы получше меня.

Вот так и родился «герменевтический экзистенциализм». Важно вовремя осознать, ЧТО же отражается в тех, как кажется, зацикленных словах-смыслах, которые не покидают тебя до тех пор, пока не найдено духовное и практическое решение. И не отмахнешься, пока не поймешь и не решишь.

«Современная война — это война образованных с необразованными». Точная мысль. Это сказал один из участников борьбы с т. н. «террористами» в Донбассе.

Мне очень не хватало этой простой и прозрачной мысли, чтобы развернуть свои собственные наблюдения и выводы. Пишу и замечаю — не о теории, и не о истории, а о происходящем, потому что война стала новой повседневностью моего непосредственного мира, в котором живу я, близкие мне люди, моя страна.

Пишу «морзянкой», понимая при этом, что посягаю таким образом на целое святилище новых символов и ликов.

У каждой войны есть предтеча, причина. На мой взгляд, причиной войны в Украине стало блокирование, купирование незавершенной демократической революции.

Гражданское революционное «майданное» движение (2013–2014) как уникальное вне-государственное и самоорганизующееся пространство действительно могло стать основой глубоких социальных преобразований.

Во-первых, потому что оно разворачивалось в условиях кризиса украинской государственности, разлагавшейся несколько лет от корпоративизма и тотальной коррупции. И именно поэтому повестка протеста — социальная, национальная и демократическая — вынуждала революционные силы не только «сменить власть» (что оставляло бы движение в пределах «переворота»), но и в будущем выстраивать новые государственные институты, возможно — конституционный строй и новое устройство страны.

Во-вторых, это движение сопровождалось активным формированием новой гражданской «элиты», которая при наличии ресурса времени могла бы стать новым субъектом(-ами) формирования и участия в государственной власти. Возможно, впервые за годы независимости гражданские активы появились и в граждански-депрессивных юго-восточных регионах, что давало шанс на общенациональный формат и масштаб перемен.

Если в 2004 году протестное движение Майдана было удовлетворено сменой власти («переворотом» в пределах существовавшего тогда режима и всего госаппарата), то в 2014 году майданное движение имело перспективу выдвижения новых лидеров и новых идеологий, отражавших бы весь спектр повестки обновления («новые левые», новые национально демократические и либеральные силы).

Но. Майданное революционное движение было остановлено и разрушено контр-революционными силами. Не стоит бояться этих сильных слов, они к месту.

Вся загадка политического договора 21 февраля 2014 года (Янукович + Яценюк, Тягнибок, Кличко и посредники из европейских стран) в том-то и состоит, что «по умолчанию» разваливающийся Старый режим и его политические враги-конкуренты пошли на соглашение с одной целью — вывести вопрос власти за пределы революционного движения, решить его в рамках «сговора элит». Феноменальный взлет Турчинова многое объясняет. Можно долго морализировать о трагедии 19–20 февраля, но сталкивание лбами, цинизм и готовность жертвовать людьми ради власти — были с обеих сторон.

По сути, против революционного движения выступили две конкурирующие силы-участницы государственного переворота: прежде всего, политические команды «Батькивщины» и «Свободы», и потерявшие власть реваншисты (корпоративная группа Януковича и часть его команды из «Партии регионов», коррумпированная бюрократия силовых структур из юго-восточных регионов).