Страница 87 из 204
В своей книге де Монзи привёл много фактов, свидетельствовавших, по его мнению, об укреплении международных связей и авторитета Советского государства. Советское правительство, писал де Монзи, послало за границу и содержит там двадцать полномочных представителей и поверенных в делах. Германское посольство в Москве с чрезвычайным и полномочным послом графом Брокдорф-Рантцау во главе имеет многочисленный штат. Турция, Персия и Афганистан также имеют в Москве свои Посольства. Эстония, Финляндия, Латвия, Литва, а также Польша содержат здесь свои миссии. Послала в Москву своего дипломатического представителя и Австрия. Великобританская тортовая миссия в России также весьма активна. Италия, Дания, Чехословакия установили с правительством СССР не только торговые, но и общие, вполне доброжелательные отношения. В гостинице «Савой» живёт делегат Китайской республики; Токио ведутся переговоры с Японией. Только Франция продолжает держаться в своих взаимоотношениях с СССР той уморительной формулы, которую она применяла, когда приглашала СССР в Геную и Гаагу: «Я приглашала советское правительство, но я его не знаю. Я звала его, но я его отрицаю».
О своих впечатлениях и выводах де Монзи написал из Москвы письмо Пуанкаре ещё 19 августа 1923 г. Он настаивал на необходимости торопиться с признанием СССР. Но Пуанкаре не внял этим советам. Он продолжал вести свою линию на изоляцию СССР.
С целью осложнить международное положение СССР французская дипломатия не только поддерживала притязания Румынии на Бессарабию, но и стремилась превратить бессарабский вопрос в casus belli между СССР и Румынией.
11 марта 1924 г. проведена была ратификация французским Парламентом Парижского соглашения 1920 г. о Бессарабии. Этим актом правительство Пуанкаре спешило подкрепить позиции Румынии на предстоявшей в конце марта 1924 г. советско-румынской конференции по вопросу о Бессарабии.
На конференции в Вене Румыния отклонила предложение советской делегации о плебисците в Бессарабии. 2 апреля 1924 г. она прервала переговоры с Советским Союзом.
В заключительной декларации советские делегаты заявили, что СССР продолжает считать Бессарабию частью советской территории. Советское правительство не может признать, чтобы «насильственный захват Бессарабии в 1918 г. войсками румынского короля создал какие бы то ни было права на Бессарабию для румынской короны».
Советское правительство предупреждало, что будет рассматривать всякую материальную и моральную поддержку Румынии в бессарабском вопросе со стороны какой-либо державы как враждебный акт по отношению к СССР. «Впредь до плебисцита мы будем считать Бессарабию неотъемлемой частью Украины и Советского Союза…» — так формулировал позицию советского правительства в бессарабском вопросе т. Литвинов в беседе с корреспондентом «Правды».
Ни Франция, ни Румыния не добились изоляции СССР. Наоборот, своими действиями румынская дипломатия изолировала свою собственную страну. Члены Малой Антанты — Чехословакия и Югославия — отказались поддержать антисоветскую позицию Румынии. Италия и Япония также не решились пойти ей навстречу: ратификация бессарабского протокола вновь была ими отложена. Захват Бессарабии Румынией попрежнему оставался неутверждённым державами.
Антисоветская демонстрация Пуанкаре в бессарабском вопросе явилась одним из последних проявлений его ненависти к СССР. Пришедшее ему на смену правительство «левого блока» во главе с Эдуардом Эррио было сторонником признания СССР
Ещё начиная с 1922/23 г., после своей поездки на Нижегородскую ярмарку, Эррио горячо выступал за признание СССР. Однако и его правительству потребовалось несколько месяцев, прежде чем вопрос о признании СССР стал на практическую почву.
Лишь 28 октября 1924 г. Эррио сообщил телеграммой на имя председателя Совнаркома и народного комиссара иностранных дел. что Франция признаёт де юре советское правительство. «Правительство республики, — гласило сообщение, — верное дружбе, соединяющей русский и французский народы, начиная с настоящего дня признаёт де юре правительство СССР как правительство территорий бывшей российской империи, где его власть признана населением, и как преемника в этих территориях предшествующих российских правительств. Оно готово поэтому завязать теперь же регулярные дипломатические сношения с правительством Союза путём взаимного обмена послами».
Следует отметить, что телеграмма Эррио об установления дипломатических отношений с СССР содержала некоторые характерные оговорки. Так, в ней нашла своё отражение ещё тлевшая у французов надежда оторвать от СССР кое-какие территории, в частности Грузию, где в 1924 г. меньшевики попытались поднять мятеж против СССР. Вот почему французское правительство подчёркивало, что признаёт правительство СССР лишь там, «где его власть признана населением».
Эррко предложил советскому правительству прислать в Париж делегацию для переговоров. В тот же день Совнарком ответил согласием.
Приветствуя установление дружественных отношений с демократической Францией, отказавшейся от агрессивных замашек. Пуанкаре, сессия ЦИК СССР единогласно признала необходимость возобновления дипломатических отношений с Французской республикой.
Этим актом было положено начало развитию нормальных политических и экономических отношений между Советской Россией и Францией.
Советско-американские отношения. В то время как страны Западной Европы постепенно становились на путь признания советского правительства, влиятельные круги американской буржуазии всё ещё упорствовали, требуя от России обязательства уплатить долги. Однако те капиталисты США, которые имели непосредственные дела с Россией настаивали на возобновлении с ней нормальных дипломатических отношений. В 1923 г. в Америку приехал представитель российского текстильного синдиката. Советский Союз предполагал закупить крупную партию американского хлопка. Та сделка не могла не заинтересовать американцев, тем более, что в связи с только что пережитым кризисом вопрос о расширении рынков стоял для США довольно остро.
Настаивали на признании Советского Союза и американские рабочие. Отвечая на запросы о причинах медлительности правительства в этом деле, государственный секретарь США Юз опубликовал письмо с объяснением, почему государственный департамент пока ещё воздерживается от признания СССР.
«Признание есть не что иное, как приглашение завязать взаимные сношения, — писал Юз. — Оно должно сопровождаться со стороны нового правительства ясно подразумеваемым или определённо выраженным обещанием выполнить обязательства, вытекающие из взаимного общения».
«Обязательства России по отношению к налогоплательщикам Соединённых штатов, — продолжал Юз, — до сего времени не признаны. Большое число американских граждан, прямо или косвенно потерпевших от конфискации их имущества в России, остаются без всякой надежды на возмещение».
Вопрос о признании Советского Союза оживлённо обсуждался в американской прессе. Всё большее число крупных предпринимателей выступало с заявлениями, что отсутствие нормальных отношений менаду США и СССР неблагоприятно отражается на американской торговле. В ответ на это 6 декабря 1923 г, президент Кулидж обратился с посланием к Конгрессу.
«Наше правительство, — писал Кулидж, — не имеет ничего против заключения американскими гражданами торговых сделок с русскими. Однако наше правительство не намерено вступать в сношения с правительством, отказывающимся от признания международных обязательств». Далее президент требовал компенсации американским гражданам, которые понесли убытки от национализации предприятий в СССР, и признания долгов, числящихся не за царём, а за «новой Российской республикой» в 1917 г.
Ознакомившись с посланием Кулиджа, советское правительство 16 декабря 1923 г. отправило ему телеграмму с предложением совместно обсудить все вопросы, выдвинутые президентом. В основу переговоров советское правительство предлагало положить принцип обоюдного невмешательства во внутренние дела и начало взаимности при урегулировании денежных претензий.