Страница 81 из 204
В-четвёртых, конференция признала за Францией npast принудительного получения угля и других промышленных продуктов в продолжение известного периода времени, но оставила за Германией право обращаться в арбитражную комиссию с требованием сокращения или даже прекращения этих принудительных платежей натурой.
В-пятых, конференция утвердила заём Германии в 800 миллионов марок, покрываемый английскими и американскими банкирами.
Постановления Лондонской конференции и принятие плана Дауэса меняли соотношение сил на международной арене. На первый план, в качестве руководящей силы, выдвигался англо-американский блок. Решения Лондонской конференции расценивались в США как начало возрождения Европы под руководством США. «План Дауэса вывел Европу из хаоса на путь мирной реконструкции», — таков был общий тон печати по поводу победы американской дипломатии. Финансовые круги США откровенно признавали, что из провала рурской авантюры Пуанкаре они извлекли для себя некоторые выгоды. Признание это генерал Дауэс сделал ещё во время своей поездки в Париж, перед началом работ комитета экспертов. «Если бы Франция не была в Руре, — заметил он, — то и мы не были бы здесь» (т. е. в Европе).
В Лондоне результаты конференции оценивались более пессимистически. Правда, английская дипломатия сумела ликвидировать опасную для Англии политику Пуанкаре и связать самостоятельность Франция. Но ей не удалось стать главным и единственным арбитром в германо-французских отношениях. Вскоре после закрытия Лондонской конференции, 19 августа 1924 г., британский министр финансов Сноуден выступил в «Manchester Guardian» против некоторых лондонских Решений. «Французские промышленники, — заявлял Сноуден, — намерены получить экономический контроль над известными отраслями германской индустрии. Существует реальная опасность, что для этой цели будут пущены в ход и политические средства. Я предупреждаю наши деловые круги, 3 особенности текстильную и металлургическую промышленность, чтобы они были настороже».
План Дауэса имел своей задачей не только укрепление капиталистического хозяйства. Он был призван также облегчить германской буржуазии борьбу с революционным движением а использовать Германию в целях экономического и политического подчинения Советской России. Последняя задача была
достаточно откровенно формулирована несколько позже, в речи Болдуина от 3 октября 1924 г. «Господа, — заявил он, — Западная Европа отстояла цивилизацию (одобрение), и наш долг сделать всё, чтобы защищать её и в дальнейшем (одобрение). Барьер для защиты западноевропейской цивилизации должен быть сделан крепким и прочным, чтобы он мог устоять против всяких разрушительных наступлений, идущих с Востока. Для этой цели нет лучшего и более верного средства, чем осуществление плана Дауэса, которое приведёт германский рынок в соприкосновение с мировыми рынками. Немцы всегда вели самую крупную торговлю с Россией, так как они ближе к ней географически, знают русский язык и понимают методы русской торговли. По моему мнению, самым полезным делом для мировой торговли было бы развить торговлю с Россией при содействии Германии, с тем чтобы Германия излишки своего экспорта п то, что нужно ей для уплаты процентов по нашим долгам Америке, реализовала на русском рынке, вместо того чтобы выбрасывать эти массы экспортного товара в нашу страну или же в наши колонии».
Таким образом, подтверждалось намерение бывших союзников при помощи плана Дауэса превратить Россию в аграрно-сырьевой придаток индустриального Запада. Планы захвата советского рынка при помощи дауэсизированной Германии подробно обосновывались в ряде книг и статей, опубликованных в Европе и Америке.
Надежды на то, что Советский Союз не устоит перед натиском европейского и американского капитала, заставляли некоторые буржуазные правительства занимать непримиримую позицию в вопросе о признании СССР. Другие предъявляли советскому правительству такие условия его признания, которые были несовместимы с достоинством и честью Советского государства.
Глава одиннадцатая
Год признаний СССР (1925 г.)
Международное положение Советской республики к 1924 г. 21 января 1924 г. умер глава советского правительства, руководитель внутренней и внешней политики Советского государства Владимир Ильич Ленин.
В своих последних выступлениях, давая общую характеристику международного положения, Ленин отмечал, что «бесспорно наступило известное равновесие сил, которые вели между собой открытую борьбу, с оружием в руках, за господство того или другого руководящего класса, — равновесие между буржуазным обществом, международной буржуазией в целом, с одной стороны, и Советской Россией — с другой».
Как указывал Ленин, существование Советского государства в капиталистическом окружении первоначально многим казалось немыслимым. Победа в гражданской войне, в обстановке неслыханных трудностей, над неприятелем, во много раз превышавшим силы Советской республики, показала, что это возможно. «Что это возможно в политическом и военном отношении, это доказано, это уже факт».
«Мы стоим на дороге, совершенно ясно и определённо очерченной, — говорил Ленин в речи на пленуме Московского совета 20 ноября 1922 г., — и обеспечили себе успех перед государствами всего мира, хотя некоторые из них до сих пор готовы заявлять, что садиться с нами за один стол не желают. Тем не менее, экономические отношения, а за ними отношения дипломатические налаживаются, должны наладиться, наладятся непременно. Всякое государство, которое этому противодействует, рискует оказаться опоздавшим и, может быть, кое в чём, довольно существенном, рискует оказаться в невыгодном положении».
Ленинское предвидение оправдалось полностью.
Версальский мир не принёс народам ни мира, ни свободы, ни материального благосостояния. Наоборот, выпадение сначала Советской России, а затем и Германии из общей системы мирового хозяйства содействовало хозяйственному развалу всей Западной Европы. Экономический кризис, разразившийся к концу 1920 и началу 1921 г., выразился в глубоком расстройстве хозяйственной жизни, в массовой безработице, в обнищании трудящихся классов во всех странах. Всё это привело к крупнейшим классовым боям в 1923 г., в особенности в Германии.
Буржуазии удалось подавить революционное движение в Западной Европе. Но ей не под силу оказалось сокрушить диктатуру пролетариата в Советской России. Рост сочувствия трудящихся Стране Советов, защита её от дальнейших попыток интервенции, необходимость восстановить деловые отношения с могучей Советской державой вынуждали правящие классы европейских государств искать компромисса с советским правительством. При этом в буржуазном мире продолжалась борьба двух тенденций. Сторонники одной искали возможности договориться с Советским государством и установить с ним отношения, приемлемые для обеих сторон. Приверженцы другой тенденции продолжали оставаться на непримиримой позиции. Они продолжали добиваться сокрушения Советской республики любыми средствами, отстаивали планы новой войны и интервенции. Вторая тенденция длительное время оставалась господствующей во Франции, занимавшей по отношению к Советской России наиболее враждебную позицию.
Со своей стороны и советская дипломатия изъявляла готовность итти на соглашения с буржуазными странами. Она исходила из того принципа, что противоположность двух систем — капитализма и социализма — не исключает возможности их мирного сосуществования. Товарищ Сталин указывал, что «такие соглашения возможны и целесообразны в обстановке мирного развития».
«Экспорт и импорт, — развивал товарищ Сталин свою мысль в беседе с американскими рабочими, — являются наиболее подходящей почвой для таких соглашений. Нам нужны: оборудование, сырьё (например, хлопок), полуфабрикаты (по металлу и пр.), а капиталисты нуждаются в сбыте этих товаров. Вот вам почва для соглашения. Капиталистам нужны: нефть, лес, хлебные продукты, а нам необходимо сбыть эти товары. Вот вам ещё одна почва для соглашения. Нам нужны кредиты, капиталистам нужны хорошие проценты на эти кредиты. Вот вам ещё почва для соглашения уже по линии кредита, при чём известно, что советские органы являются наиболее аккуратными плательщиками по кредитам.