Страница 54 из 204
В других пунктах Пуанкаре настаивал, чтобы Россия отказалась от своего меморандума от 11 мая, являющегося, по его мнению, «в сущности, требованием капитуляции Европы перед советским строем».
С точки зрения французского премьера, конференция должна была бы ограничиться обсуждением только трёх сторон русской проблемы: вопросов о долгах, о частной собственности и кредитах. Советское правительство обязано признать все военные и довоенные долги. Правда, такое признание не будет означать для него немедленной уплаты. Что касается кредитов, то они могут быть предоставлены советскому правительству исключительно на восстановление сельского хозяйства. В заключение Пуанкаре настаивал на возвращении бывшим собственникам национализированных иностранных предприятий в России.
Вся пресса оживлённо комментировала новый французский меморандум. Некоторые английские газеты заявляли, что Пуанкаре не имеет права предрешать ход Гаагской конференции. Кое-кто недвусмысленно давал понять, что в крайнем случае совещание это может состояться и без участия Франции. Французские газеты в основном отстаивали точку зрения Пуанкаре.
11 июня Англия ответила на французский меморандум. Английское правительство соглашалось с Пуанкаре, что Гаагская конференция должна быть только совещанием экспертов. Однако предварительное определение единой линии Англия признавала нецелесообразным. Возражало британское правительство и против предложения, чтобы Россия взяла назад свой меморандум от 11 мая. Английский меморандум напоминал, что на заключительном пленарном заседании все делегации приняли предложение о созыве Гаагской конференции; этим решением советский меморандум от 11 мая уже был как бы аннулирован.
По вопросу о частной собственности английское правительство высказалось против точки зрения Пуанкаре, усматривая в ней противоречие первому пункту каннских резолюций. «Вернёт ли российское правительство бывшим собственникам конфискованные имущества или даст ли оно им возмещение, — это вопрос, исключительно подлежащий его ведению. Навязывать российскому правительству какой бы то ни было принцип было бы, по мнению англичан, равносильным нарушению права, на что никогда не согласилось бы никакое суверенное государство».
Далее английский меморандум настаивал на организации совещаний о совместной работе с представителями России, если от Гаагской конференции хотят добиться каких-либо практических результатов. В заключение английское правительство выражало пожелание, чтобы ни одно государство не заключало каких-либо сепаратных соглашений с Россией.
Британская нота немедленно вызвала ответ Франции. Отметив с удовлетворением, что британский кабинет признаёт Гаагскую конференцию совещательным органом, в котором будут участвовать только эксперты, французская дипломатия продолжала настаивать на выработке предварительного соглашения. «В настоящее время, — указывала французская нота, — к сожалению, выяснилось, что общего согласия не существует. Генуя обнаружила глубокие разногласия между державами по многим важным вопросам. Благоразумно ли будет с нашей стороны предстать разъединёнными и без определённого плана перед советскими делегатами, которые показали в Генуе такое умение пользоваться малейшими разногласиями между союзниками».
Ответ Франции заканчивался заявлением, что без предварительного соглашения держав Гаагская конференция рискует потерпеть такую же неудачу, какая постигла конференцию в Генуе.
После такого ответа вся французская пресса заговорила, что Франция, видимо, не пошлёт в Гаагу своих представителей; в крайнем случае Франция будет присутствовать на конференции в качестве «наблюдателя».
Вопрос о Гааге повис в воздухе, но не надолго: общее положение в Европе было настолько напряжённым, так много было нерешённых вопросов и в Малой Азии и в Германии, что руководители Антанты вынуждены были пойти на соглашение. 19 июня в Лондоне состоялась встреча Ллойд Джорджа с Пуанкаре на «политическом завтраке», на котором присутствовали Бальфур и Роберт Хорн. На следующий день было опубликовано полуофициальное сообщение о том, что между британскими министрами и Пуанкаре состоялось полное соглашение о сотрудничестве в работах Гаагской конференции. Оба премьера признали, что задача собравшихся в Гааге экспертов заключается в совместном с русскими обсуждении практических способов разрешения таких проблем, как долги, частная собственность и кредиты. Эксперты должны представить своим правительствам доклады о возможности заключить удовлетворительное соглашение с Россией. Однако и после этого правительства оставляют за собой право действовать по собственному усмотрению.
Скоро выяснилось, что «в меню» политического завтрака 9 июня стоял не только русский вопрос. Пресса сообщала, что в беседе были затронуты также вопросы о репарациях, о Танжере и Ближнем Востоке. По вопросу о репарациях было признано, что репарационная комиссия должна определить фактическое положение германских финансов и выяснить, может ли Германия с помощью иностранного займа сбалансировать свой бюджет и восстановить валюту. После этого в Лондоне устоятся дальнейшие переговоры между правительствами. Вопрос о Ганжере решено было обсудить на конференции предстателей французского, испанского и британского правительств в конце июля в Лондоне. По ближневосточному вопросу было постановлено, что правительства должны спешно назначить комиссию для выяснения действительного положения вещей и также обсудить вопрос на июльской конференции в Лондоне.
Русский вопрос был только одной из фигур на шахматной доске английской и французской дипломатии. На сей раз Англия как будто отдавала эту фигуру Франции.
Мирный шаг Советской страны. В разгар этой дипломатической подготовки выступила Советская страна с новым предложением, ведущим к укреплению мира. 12 июня советское правительство обратилось к Латвийской, Польской, Финляндской и Эстонской республикам с нотой, в которой указывало, что Генуэзская конференция уклонилась от обсуждения важнейшего вопроса — всеобщего разоружения. Верное мирной политике, нашедшей своё выражение и в протоколе Рижской конференции от 30 марта, советское правительство «решило обратиться к правительствам Латвийской, Польской, Финляндской и Эстонской республик с предложением делегировать своих полномочных представителей на конференцию для совместного обсуждения с представителями России вопроса о пропорциональном сокращении вооружённых сил представляемых ими стран».
Советское правительство, имея в виду Румынию, заявляло, что готово вступить в переговоры и с теми соседними странами, с которыми у него имеются ещё неурегулированные территориальные и иные вопросы.
Предложение советского правительства о частичном разоружении осталось без ответа. Зависимые от Антанты страны ждали указания от хозяев, — а те послали своих делегатов в Гаагу.
Гаагская конференция (15 июня — 20 июля 1922 г.). Конференция, как это было задумано ещё в Генуе, разделилась на две комиссии — на русскую и нерусскую. Во вторую комиссию входили все делегаты представленных в Генуе стран, но без советских делегатов. Уже это разделение свидетельствовало, что против Советской страны будет создан единый фронт. Это подчёркивалось и тем, что нерусская комиссия собралась в Гааге на 10 дней раньше русской: совещание делегатов нерусской комиссии открылось 15 июня.
Английские и французские дипломаты, невидимому, полагали, что в Генуе, где собрания были открытыми, советские представители произносили свои речи главным образом для широкой публики. В Гааге те же представители усядутся за столом рядом с экспертами, вдали от публики. Союзная дипломатия рассчитывала, что большевики оставят свои декларации и начнут по-деловому договариваться по каждому вопросу. Совещания делегатов нерусской комиссии были объявлены закрытыми. Пресса на них не допускалась. Делегаты под руководством французских представителей усердно разрабатывали предварительные условия для предъявления Советской стране.