Страница 43 из 204
В то же время и итальянская делегация в Каннах заявила протест против переговоров о заключении англо-французского пакта без участия Италии. 11 января Ллойд Джордж адресовал итальянцам меморандум, заверявший, что «проектируемый пакт не имеет целью исключить Италию из совещания главных союзников или ослабить их тесное согласие с нею… Исключительная заинтересованность Англии в безопасности восточных границ Франции от германского нападения с неумолимой очевидностью доказана войной. В 1914 г. германское нашествие едва не охватило портов Ламанша и было отражено во Франции и во Фландрии на линии, очень близкой от английских берегов. Залпы германских пушек слышны были в Англии ежедневно в течение четырёх лет. Англия знает очень хорошо, что если бы Германии удалось во время будущей войны установить свою артиллерию на французском побережье, снаряды её достигали бы Лондона».
В заключение Ллойд Джордж напоминал, что 28 июня 1919 г. Англией вместе с США было подписано соглашение, обещавшее Франции их помощь в случае нападения Германии. Меморандум заявлял, что «честь» обязывает Англию превратить это обещание в обязательство.
Англо-французский пакт, обеспокоивший не только Италию, но и США, подписан не был. Бриан был внезапно вызван в Париж. Его обвиняли в том, что он шёл в Канны, а попал в Каноссу.
12 января Бриан выступил в Палате с отчётом о конференции в Каннах. Национальный блок Палаты 230 голосами выразил Бриану недоверие. Правительство ушло в отставку. Во главе нового кабинета стал Пуанкаре, прозванный в своё время «Пуанкаре-война».
Французский кризис отозвался по всей Европе. Пал кабинет в Польше. Ушло в отставку министерство Шобера в Австрии; та же судьба постигла и правительство Гунариса в Греции; итальянское правительство Бономи должно было уступить место новому кабинету. Зашатался и кабинет Ллойд Джорджа, против которого начались выступления в Парламенте. Только угроза прихода к власти лейбористов, обозначившаяся на дополнительных выборах, заставила Чемберлена выступить от имени консерваторов в защиту Ллойд Джорджа и за сохранение прежней коалиции.
Маневрирование Франции. Все изощрялись в догадках, какова будет Маневрирование политика нового премьера Франции. Французские газеты открыто писали о провале Генуи или во всяком случае о длительной отсрочке предположенной конференции. Английские газеты, напротив, утверждали, что Пуанкаре окажется перед неизбежностью или вернуться к политике Бриана или изолировать Францию. Неопределённость скоро рассеялась: новый премьер Франции открыто перешёл в наступление. 6 февраля Пуанкаре отправил в Лондон меморандум по поводу Генуэзской конференции. В отношении пакта о безопасности он решительно настаивал на расширении его обязательств в духе программы французского национального блока. Тем самым «западноевропейская часть» каннских проектов обрекалась на затяжные переговоры. «Сделанное Великобританией предложение заключить договор о гарантиях для Франции, — писал Ллойд Джордж, — было отвергнуто с презрением; нам сказали очень грубо, что это бесполезно при отсутствии военной конвенции» (т. е. военного союза).
Непосредственную задачу Генуэзской конференции Пуанкаре сводил к дискуссии по русскому вопросу. Если Франция примет участие в конференции, писал Пуанкаре, то до этого необходимо добиться полного соглашения между союзными правительствами о пунктах программы конференции. Хотя Чичерин телеграммой от 8 января и выразил согласие советского правительства с каннской резолюцией, но это согласие не было подтверждено официально. Необходимо на первом же заседании конференции, до всякой дискуссии, занести в протокол, что самым фактом своего присутствия все приглашённые державы заявляют о полном согласии с принципами каннской резолюции. Но этого недостаточно. Союзным правительствам необходимо предварительно сговориться между собой о точном смысле каннских принципов,
Дальше Пуанкаре излагал своё толкование каннской резолюции. Он категорически заявлял, что она не даёт оснований для каких бы то ни было изменений договоров по отношению к Германии и другим странам. «Было бы недопустимо в частности, — говорилось в меморандуме Пуанкаре, — чтобы Генуэзская конференция заменила собой Лигу наций в обязанностях, возложенных на последнюю мирными договорами, — обязанностях, которые только Лига и в состоянии выполнить».
С особой резкостью Пуанкаре настаивал на твёрдой политике в вопросе о репарациях. Пуанкаре требовал внести ясность и в вопрос о невмешательстве во внутренние дела; необходимо знать, по его мнению, относится ли это к реставрации Гогенцоллернов или другой довоенной монархии. Наконец, заявлял Пуанкаре, надо добиться уважения прав и интересов иностранцев в других странах.
«В самом деле, — писал Пуанкаре, — невозможно представить себе уважения к собственности, когда права собственности не существует. Поэтому следует предположить, что в этих случаях права и имущество иностранцев не будут подчинены местному внутреннему праву, а останутся под управлением законов, действующих в стране, подданным которой является иностранец, и признанных имеющими силу и для стран, о которых идёт речь. Таким образом, представляется возможным установить подлинный режим капитуляций».
Что касается долгов, то все державы, особенно те, которые отвергали их признание — здесь Пуанкаре открыто метил в Советскую Россию, — должны не только безоговорочно признать их, но и приступить к практическому выполнению своих обязательств.
Меморандум заканчивался следующим заявлением:
«Прежде всего необходимо будет удостовериться, намерены ли Советы установить льготы для торговли, законные и юридические гарантии, охрану промышленности, авторской и художественной собственности, ввести консульский устав, разрешить въезд и свободную деятельность иностранцев, без которых торговля возобновиться не может…
Таким образом, различные пункты, которые могут быть включены в последние три параграфа программы, должны быть теперь же определены самым точным образом, дабы полное согласие на этот счёт установилось между союзниками и остальными цивилизованными странами, когда последние станут лицом перед пустыней, созданной Советами».
В заключение французское правительство настаивало на отсрочке Генуэзской конференции на 3 месяца. Полное сохранение всех договоров версальской системы; никаких уступок в вопросе германских репараций; безоговорочное признание Россией всех долгов — такова была программа воинствующего французского национализма.
Для того чтобы усилить нажим на Англию, французская дипломатия одновременно с отправкой меморандума предприняла новый маневр. 7 февраля 1922 г. в газете «Temps» появилась статья, направленная против предполагаемых переговоров между Россией и Англией. Статья намекала на возможность русско-французского соглашения. Вся мировая печать подхватила этот намёк. С особенной тревогой писала о возможности франко-русского соглашения германская пресса.
В ответ газета «Daily Telegraph», отражавшая официальную точку зрения английского Министерства иностранных дел, подвергла критике меморандум Пуанкаре, который, кстати говоря, ещё не был опубликован в печати. «Инициаторы ангорской политики, — писала газета, намекая на сепаратное франко-турецкое соглашение 1921 г., — не должны мешать усилиям, направленным к достижению соглашения с Москвой».
Тем не менее «Temps» продолжала печатать передовые статьи о франко-русском соглашении. Специальный корреспондент «Matin» Зауэрвейн помчался на машине из Парижа в Берлин, — другого способа сообщения не было, так как в Германии началась всеобщая железнодорожная забастовка. В Берлине французский корреспондент побеседовал с одним из представителе! Советской России. Вернувшись в Париж, он опубликовал интервью, в котором доказывалась необходимость освободить Россию из-под английского влияния.
Слухи о франко-русских переговорах, раздуваемые Францией, всё ширились. Английская пресса принимала их всерьёз. «Westminster-Gazette» с грустью писала: «Франция может заключить мир с большевиками прежде, чем мы узнаем о том, что делается в этом направлении».