Страница 109 из 204
Всё же польское правительство не предприняло никаких мер к прекращению бандитской деятельности белогвардейских элементов в Польше. Через 11 месяцев после убийства Войкова белоэмигрант Войцеховский покушался на торгпреда СССР в Варшаве. Ещё до этого, 2 сентября 1927 г., виленский белогвардеец Трайкович проник в здание советского полпредства в Варшаве и пытался совершить покушение на поверенного в делах СССР. Террорист был застрелен на месте сотрудником полпредства.
Как выяснилось впоследствии, многие из совершённых в этот период актов террора, диверсий и вредительств были организованы белогвардейцами по заданию иностранных разведок и при содействии подпольных троцкистско-бухаринских организаций в СССР.
Осенью 1927 г. развернулась и во Франции активная кампания за разрыв отношений с СССР. Реакционная французская печать призывала последовать примеру Англии и порвать с Советским Союзом. В газете «Echo de Paris» печаталась анкета, проводимая среди виднейших политических и общественных деятелей Франции, с провокационным вопросом о желательности разрыва с СССР.
Антисоветскую кампанию во Франции направлял глава англо-голландского нефтяного треста «Ройяль Детч Шелл» Детердинг, прибывший в Париж.
После Локарно самостоятельность внешней политики Франции была значительно ограничена. Франция поддерживала видимость дружественных отношений со своей бывшей союзницей Англией, но в основных вопросах зачастую шла у англичан на поводу, тем более что они имели в своих руках прекрасно организованную банковскую сеть, которая могла легко влиять на курс французского франка. Французская политика и в русском вопросе подвергалась воздействию со стороны антисоветски настроенной дипломатии Чемберлена, стремившейся втянуть Францию в антисоветский блок.
Но интересы Франции и СССР нигде не сталкивались настолько остро, чтобы их нельзя было разрешить к обоюдному удовлетворению. Неурегулированными оставались только такие вопросы финансового и экономического характера, как довоенные долги царского правительства Французским гражданам, военный долг царской России французскому казначейству и претензии бывших владельцев национализированных имуществ в СССР.
В феврале 1925 г. в Париже начались франко-советские переговоры по урегулированию этих вопросов. Но с самого начала французское правительство не проявило действительного намерения разрешить их по справедливости. Оно не вернуло СССР незаконно захваченных и интернированных Бизерте военных судов Черноморского флота; оно не возвратило и другого имущества, принадлежавшего Советскому государству. Начиная переговоры о долгах, правительство СССР соглашалось производить платежи по довоенным долгам в обмен на предоставление французами кредитов на соответствующие суммы. Но французская делегация на франко-советской конференции заняла непримиримую позицию. Она требовала максимальных ежегодных платежей для погашения довоенных долгов царского правительства, а также для удовлетворения бывших французских собственников национализированных имуществ. Острые разногласия по основным вопросам приводили к частым и продолжительным перерывам франко-советской конференции. Последняя её сессия началась 19 марта 1927 г. в напряжённой международной обстановке, созданной обострением англо-советских отношений. Французские финансовые круги явно спекулировали на англо-советском конфликте.
В результате франко-советские переговоры о частичном признании советским правительством довоенных долгов царской России потерпели неудачу. Тем не менее они сыграли известную положительную роль. Переговоры и торг вокруг суммы долгов и компенсаций оказывали сдерживающее влияние не только на мелкобуржуазные круги французских собственников, но и на французское правительство. В конце концов оно не рискнуло пойти на разрыв с СССР. Таким образом, все усилия чемберленовской дипломатии втянуть Францию в антисоветский «крестовый поход» оказались тщетными.
Миролюбивая политика СССР, его широкая популярность, бдительность советской дипломатии обрекли на провал эти планы. Всё меньше и меньше находилось правительств, которые решались, по примеру Чемберлена, проводить линию агрессивной антисоветской политики. Собственные экономические интересы толкали многие государства на путь укрепления связей с Советским Союзом.
К тому же во всех странах возрастала тревога перед лицом военной опасности. Народные массы боялись войны и стремились сохранить мир. СССР был опорой мира в Европе, и на него массы возлагали все свои надежды. Даже самые ярые поджигатели войны не могли не считаться с этим фактом.
Провал антисоветских провокаций объяснялся также и противоречивыми интересами различных буржуазных государств. По мере того как противоречия в лагере империалистических государств углублялись, всё определённее выяснялось размежевание последних на два лагеря: один из них был заинтересован в сохранении status quo и в поддержании мира в Европе; другой, наоборот, активно содействовал подготовке новой войны за передел мира.
Глава пятнадцатая
Рост военной опасности и проблема разоружения (1927–1929 гг.)
Обострение борьбы за рынки сбыта и источники сырья. К вооружённой борьбе за «сферы влияния», за новые внешние рынки, за источники сырья, за пути к ним напряжённо готовились прежде всего те государства, которые были недовольны версальским переделом мира, — Германия, Италия, Япония.
Проблема захвата новых рынков сбыта острее всего стояла перед Германией. План Дауэса и Локарнские соглашения позволили ей укрепить и перестроить свою экономику и не только достигнуть довоенного хозяйственного уровня, но и превысить его. Предоставление Германии крупного займа в размере около 800 миллионов долларов, приток иностранных и возвращение германских капиталов, стабилизация марки, заключение выгодных торговых договоров, техническая реорганизация и рационализация промышленности — всё это способствовало быстрому росту германского финансового капитала.
Уже в 1927 г. германский экспорт превысил довоенный уровень. Германский империализм стал открыто требовать колоний и новых рынков. Чувствуя под ногами окрепшую почву, германская дипломатия со всё возрастающей настойчивостью добивалась понижения ежегодных платежей по репарациям) установления твёрдой суммы всего репарационного долга, досрочной эвакуации Рейнской области.
1 января 1928 г., в речи на новогоднем приёме дипломатического корпуса, Гинденбург поднял вопрос об эвакуации Рейнской области союзными войсками. С тем же требованием выступил и Штреземан 30 января 1928 г. в своей речи в Рейхстаге. Он заявил, что укреплению нормальных отношений Германии с Францией и созданию действительных гарантий безопасности мешает оккупация германской территории.
Штреземан уверял, что Германия в принципе готова и дальше выполнять свои финансовые обязательства по плану Дауэса. Но он предупреждал, что делать это будет всё труднее; по его словам, оккупация Рейнской области вызывает угрожающий рост недовольства в Германии.
2 февраля 1928 г. с ответным заявлением выступил во французском Сенате Бриан. Он напомнил, что оккупация Рейнской области была одним из мероприятий, гарантирующих выполнение Версальского договора. В частности оккупация имела целью обеспечить разоружение Германии и выплату ею репараций. Всем известно, что германское правительство не выполняет своих обязательств. Поэтому и Франция не может пойти на преждевременную эвакуацию Рейнской области, чтобы тем самым не ослабить гарантий своей безопасности.
Со своей стороны и английское правительство заявило в Палате общин 9 февраля 1928 г., что не может эвакуировать свои войска, пока в Рейнской области находятся войска других союзников. Тем не менее оно приветствовало бы достижение общего соглашения по этому вопросу.
Оба вопроса — об эвакуации Рейнской области и о репарациях — переданы были на обсуждение Лиги наций. Здесь было решено подвергнуть их изучению в смешанной комиссии экспертов.