Страница 81 из 144
Сепаратные соглашения с отдельными государствами по вопросам североевропейской политики Панин пытался объединить в общую «северную систему». Мысль о такой системе подал еще в 1764 г. русский посол в Дании барон Корф. Проект его заключался в том, чтобы «на севере составить знатный и сильный союз держав» против Франции и ее союзницы Австрии с участием Англии. В состав «северного аккорда» должны были войти Россия, Пруссия и Дания, «в качестве держав активных», и Польша и Швеция — «в качестве держав пассивных»; от последних требовалось только сохранение мира. «Северный аккорд» должен был «вывести Россию из постоянной зависимости» от других держав и предоставить ей «в общих делах знатную часть руководства», особенно на севере. Идея «аккорда» не встретила, однако, сочувствия в Берлине. Фридрих II был уже вполне удовлетворен результатами, достигнутыми благодаря союзу с Россией, и вовсе не хотел брать на себя какие-либо новые обязательства, клонившиеся к усилению международного могущества своей союзницы.
Несмотря на неудачу проекта Корфа — Панина, Россия в достаточной степени развязала себе руки в отношении Польши. Как повод для вмешательства в дела Речи Посполитой и подчинения ее воле российского самодержавия был использован дипломатией прием защиты интересов некатолического населения Польши (диссидентов). Уже в 1764 г. Россия и Пруссия, поддержанные Англией и Данией, выдвинули перед польским сеймом требование равноправия диссидентов. С другой стороны, последовательно опротестовывались все мероприятия, имевшие целью укрепить государственный строй республики. В 1766 г. Россия и Пруссия потребовали сохранения во что бы то ни стало права «либерум вето», являвшегося наиболее вредным архаизмом в сеймовой конституции. Широко использованы были подкупы, но прибегали и к более решительным мерам: отряды русских войск не покидали польской территории. Русскому послу Репнину удалось в 1767 г. объединить диссидентов и часть католиков, недовольных правительством, и образовать конфедерацию (союз шляхты). Под предлогом помощи этой конфедерации в Варшаву были введены русские войска; это заставило сейм принять закон об уравнении диссидентов в правах с католиками. Одновременно Россия взяла на себя гарантию сохранения старой польской конституции, без отмены которой невозможно было и думать о выходе Речи Посполитой из состояния непрерывной анархии, выгодного для ее соседей.
Чтобы остановить дальнейшие успехи русской политики, Австрия и Франция прибегли к содействию Турции. Под непосредственным воздействием австрийского и французского послов Турция в конце 1768 г. объявила войну России. В связи с турецкой войной и был выдвинут вопрос о разделе Польши. Эта идея обсуждалась в русских и прусских дипломатических кругах едва ли не с 1763 г. Екатерина неоднократно зондировала почву в Берлине. Едва началась турецкая война, как Фридрих II уже выступил открыто с проектом раздела. Он даже намекал, что Россия могла бы за счет польских земель не только вознаградить себя за военные издержки, но и получить помощь со стороны Пруссии и Австрии против турок. С величайшим мастерством Екатерина и Панин оттягивали прямой ответ, несмотря на чрезвычайную настойчивость прусского короля; они желали точнее узнать намерения своего союзника и, по возможности, снизить его требования. Только заключение летом 1771 г. Австрией оборонительного союза с Турцией заставило русское правительство поторопиться с разделом. Вначале 1772 г. уже было достигнуто предварительное соглашение между заинтересованными державами. Окончательно «но было скреплено в августе. Россия получила польскую часть» Ливонии и часть Восточной Белоруссии. За это ей пришлось понизить свои требования в отношении Турции. По Кучук-Кашарджийскому договору 1774 г. Россия получила Кинбурн. Керчь, Еникале и Азов и добилась признания независимости Крыма. Последний пункт Кучук-Кайнарджийского договора открыл, однако, русской дипломатии возможность вмешательства в крымские дела: это завершилось в 1783 г. присоединением Крымского полуострова к владениям Российской империи.
С конца 70-х годов Екатерина, получив от союза с Фридрихом II все, что могла, начинает отклоняться от панинской ориентации на Пруссию и искать новых путей в своей европейской политике. Чувствуя силу государства, во главе которого она стояла, русская императрица хочет играть решающую роль в судьбах Центральной Европы и осуществить мечту, не погадавшую ее с первых лет ее царствования, — «быть вершительницей судеб Европы». Разразившаяся в Европе война за баварское наследство между Пруссией и Австрией дала Екатерине удобный повод для этого. Фридрих в качестве союзника ожидал военной помощи от России; но Екатерина предпочла выступить властным посредником и обратилась в Вену с грозной декларацией, предлагая Марии-Терезии «вполне удовлетворить справедливые требования немецких князей». С другой стороны, представитель Екатерины в прусском лагере «вел себя как полномочный министр, прибывший предписывать законы Германии именем своего двора». Таким обрезом, сразу стало очевидно, что «знаки дружбы России к Пруссии служили лишь желанию Екатерины вмешаться под этим предлогом в дела Германии для распространения своего влияния на всю Европу». Тешенский мир 1779 г., закончивший войну, был триумфом русской императрицы. Она выступала в качестве не только посредника, но и гаранта закрепленного договором порядка. С этого момента Россия становилась, говоря словами современников, как бы «сочленом империи» и «по своему усмотрению» могла участвовать в делах Германии. Немецкие князья осаждали своими просьбами императрицу, обращаясь к ней за разрешением своих споров и недоразумений, славословя ее «за дарованный Германии мир, прославляя ее, яко спасительницу ее, и прося, чтобы, продолжая таковые излиянные благодеяния в качестве ручательницы германской конституции, ни на час ее от милостивейшего воззрения не отлучала». В Петербурге при Коллегии иностранных дел даже возникло особое немецкое отделение служившее проводником русской «инфлюенции» (т. е. русского влияния в Германии). Сам престарелый Фридрих II заискивал перед «северной Семирамидой», в надежде при ее содействии создать под своим главенством союз князей в Германии и образовать грозную антианглийскую коалицию.
Германией не ограничивались перспективы екатерининской внешней политики. Англия стремилась использовать русские силы для войны с Америкой и даже предлагала за это уступить России остров Минорку. Однако Екатерина и тут предпочла предписывать международные законы, а не сражаться за других. В связи с англо-американской войной Россия выступила 28 февраля 1780 г. со знаменитой декларацией о морском вооруженном нейтралитете. Этот акт устанавливал права нейтральных судов на море защищать себя оружием. К декларации присоединилась большая часть государств, кроме Англии, против которой она и была направлена.
Тешенский мир и декларация о «вооруженном нейтралитете» наглядно показали, насколько далеко шли теперь притязания русской дипломатии, и какого значения достигла Россия в области международных отношений. Но они же свидетельствовали и об отходе от «северной системы» Панина.
С 1780 г. начинается сближение России с Австрией; встреча Екатерины II с императором Иосифом в Могилеве в этом году нанесла «ужасный удар влиянию прусского короля». На этом свидании установлено было «одинаковое положение» России и Австрии в отношении Турции и Польши, и путем обмена собственноручными письмами заключен оборонительный союз. В следующем году Панин был уволен в заграничный отпуск.
Все внимание русской дипломатии, руководимой непосредственно самой Екатериной и всесильным Потемкиным, отныне направлено было на разрешение турецкой проблемы и осуществление так называемого «греческого проекта». Дело шло уже не о территориальных приобретениях за счет Турции» а о полном изгнании турок из Европы и о восстановлении Греческой империи, корона которой предназначалась внуку императрицы Константину Павловичу; из Молдавии и Валахии предполагалось образовать буферное государство Дакию; Австрия со своей стороны должна была получить западную часть Балканского полуострова. «Царьград в качестве третьей Российской столицы, — говорит Энгельс, — наряду с Москвой и Петербургом, — это означало бы, однако, не только моральное господство над восточно-христианским миром, это было бы также решительным шагом к господству над Европой». К этому «решительному шагу» русская дипломатия готовилась исподволь. Приняты были меры к тому, чтобы ослабить сопротивление Франции. Торговый договор, заключенный с этой страной в конце 1786 г., способствовал значительному улучшению отношений между обеими странами и в частности отказу Франции от антирусской агитации в Константинополе. Наконец знаменитое путешествие Екатерины в «Тавриду» имело целью демонстрировать подготовленность России к войне за Черное море, а участие в нем австрийского императора Иосифа скрепляло антитурецкий союз с Империей.